Черная Луна - Олег Маркеев

— А что взамен?

— Только знания и опыт, которые не получить другим путем или в другой жизни. Но знания не делают свободным, потому что они обязывают к действию. А опыт — лишь бремя, если он не стал источником знания. Действовать, потому что обладаешь знаниями, знать сокрытое от других, потому что можешь совершить то, во что большинство отказывается верить. Вот и все, что я могу тебе предложить.

Максимов, не отрываясь, смотрел на пляшущие языки пламени. Голова немного кружилась от свежего воздуха, дыма костра, аромата поспевающей в котелке еды. В него вновь возвращалась жизнь. Оказалось, что для полного осознания себя живым достаточно влажных стебельков под ладонью, шелеста листвы, костра и звездного неба над головой. Тот в нем, кто цеплялся за жизнь из последних сил, рвался в схватку, как затравленный зверь, путал следы и таился в засаде, — исчез, растворился без следа от уютного тепла костра и тишины вокруг. Но Максимов знал, что никуда он не делся, проснется, непременно оживет и вновь потребует своего: медного привкуса крови на губах, усталости, холодной ярости ночного боя. Он тоже имел право на жизнь и рано или поздно потребует своего. Две жизни в одном человеке не уместишь, рано или поздно они разорвут тебя в клочья. Пока не поздно, надо выбирать, каким быть.

— Я не вчера родился и могу отличить вербовочную беседу от трепа у костра. — Максимов поднял взгляд. — Надеюсь, не забыли, что я офицер и давал присягу?

— Конечно, нет. Но будет тебе известно, что подпись на типовом бланке присяги, подшитом в личном деле, есть лишь реверанс перед законом, чтобы с чистой совестью и по определенной статье ра сстрелять труса, предателя и подлеца. — Человек зашуршал плащевкой, положил руки на колени. — Что будет, если не станет страны, которой ты присягал? Если втопчут в грязь ее знамена? — Он не стал ждать ответа. — Ты редкий тип, Максимов. Честь, долг и верность находятся в тебе самом. И умрут лишь вместе с тобой, даже если исчезнут внешние признаки того, во что ты верил и чему ты присягал. Вспомни, что заставляло тебя идти вперед, когда от солнцепека и потери крови кружилась голова? Почему не сдался в плен? Или еще проще — не вышел из игры, наплевав на всех? Родина, командиры, родные и близкие — все они остались в другой жизни. Почему ты шел к своим?

— У меня был груз. — Максимов чуть прикусил губу, чтобы сгоряча не сболтнуть лишнего.

— Контейнер с биологической отравой, — равнодушно, как о банке тушенки, обронил человек. — А кому он был нужен? Ну стало одной пробиркой с гадостью у нас больше, а у американцев меньше. Африканцы как ничего не имели, так ничего и не получили, судьба у них такая. Даже если бы ты выбросил контейнер, ничего страшного не произошло бы. Африка просто биологический котел, в котором ежесекундно рождаются миллионы новых видов бактерий и вирусов. Стало бы на один больше, только и всего. С точки зрения вирусологии тебя бы и обвинить было невозможно.

— Издеваетесь? — вскинул обритую наголо голову Максимов.

— Нет, просто передаю мнение тех, кто решал твою судьбу. Слишком много проблем ты создал своим возвращением. Ты оказался слишком живуч, слишком верен и слишком предан. Даже шпиона из тебя сделать не получилось. А поверь мне, некоторым очень этого хотелось.

Человек присел на колени, повозился в рюкзаке, вытащил два солдатских котелка. Отщелкнул крышки, с горой навалил в них исходящую паром картошку, воткнул ложки. Придвинул одну порцию к Максимову.

— Чем проще, тем лучше, — пробурчал он с набитым ртом. — В равной мере относится к еде и к людям. Согласен?

Максимов не стал возражать. Рот был забит обжигающим варевом, а голова не менее жгучими мыслями. Человек дождался, пока Максимов не проглотит пару ложек, потом как-то вскользь спросил:

— Не помнишь, что сказал Наполеон о солдатских медалях?

Максимов на секунду задумался, слишком неожиданно и не к месту прозвучал вопрос.

— Кажется, что государству они обходятся дешево, а купить на них можно весь мир.

— Браво! — Человек отставил свою порцию, запустил руку в вещмешок. На плащ-палатке, которую постелили на землю как скатерть, появилась бутылка водки и два пластиковых стаканчика. — Граненые уже, увы, не выпускают. А жаль, весь шик церемонии пропадает. — Он ловко перебросил Максимову бутылку. — Открывай и наливай. А я сейчас.

Он подтянул к себе за ремешок командирскую сумку, раскрыл, дождался, пока не наполнятся стаканы, и извлек небольшую коробочку.

— За мужество и героизм, проявленные при выполнении служебного долга, наградить старшего лейтенанта Максимова Максима Владимировича орденом Красной Звезды. — Человек испытующе посмотрел в глаза Максимову. — Ты мне веришь на слово или показать бумагу? — спросил он.

— Такими делами не шутят. — Максимов ошарашено покрутил головой.

Человек достал из коробки звезду цвета спекшейся крови, осторожно опустил в стакан Максимова. Теперь согласно традиции требовалось выцедить стакан до дна чтобы звезда коснулась обоженных водкой губ.

Но Максимов медлил, покачивая ставший неожиданно тяжелым тонкостенный стаканчик. И медлил сидевший напротив, пытливо вглядываясь в закаменевшее лицо Максимова. Максимов закрыл глаза, чтобы не отвлекал свет костра и жгущий взгляд незнакомца. Выдохнул, задержал дыхание.

«Дед, Кульба, Страус, Вильгельм, Громила Первый и Громила Второй, Сашка Лютый. Пусть земля вам будет пухом. Простите, мужики, если что было не так», — мысленно помянул он тех, кто давно смешался с прокаленной землей Африки.

Медленно, мучительно долго вливал в себя водку, пока к губам не припал острый лучик звезды. Вытряс ее на ладонь, протер выпуклые лучи, словно отлитые из загустевшей крови. Помолчал, взвешивая кусок металла на ладони. Вздохнул и спрятал в нагрудный карман.

Человек, все это время молча следивший за Максимовым, спокойно произнес:

— Хочешь или нет, но ты — наш.

— Кто вы? — Максимов встряхнул головой, отгоняя наваждение.

— Зови меня Навигатор.

— Тот, кто указывает путь? — усмехнулся Максимов. Это была последняя попытка вернуться в ту жизнь, где все ясно и просто, где все давно за него решили. В душе он знал — выбор уже сделан.

* * *

Максим расправил на колене шарик папиросной бумаги. Связной на словах ничего не передал. Только сунул в ладонь записку и пошел дальше.

Максимов достал сигарету, чиркнул зажигалкой.

В ее неярком свете успел пробежать глазами значки на бумаге.

Олафу

Срочно прибыть в Москву. Вариант связи «Гора». Личный контакт.

Навигатор

Через секунду бумажка вспыхнула, легкий пепел унес ветер.

Максимов достал из кармана кожаный мешочек, потряс, перемешивая камешки внутри, развязал узелки и, не глядя, вытащил по очереди три плоских камешка.

Разложил на ладони.