Умирать не больно - Вики Филдс

Я скрестила руки на груди и обвела взглядом мамин кабинет. Я должна думать, как она. У мамы никогда не было от меня секретов, но возможно было что-то, что она не могла мне сказать. Ее жизнь была абсолютно хаотична, но при этом мама обращала мое внимание на знаки, которые я предпочитала не замечать. Говорила, что нельзя не игнорировать детали, которые выбиваются из общей картинки. Говорила, что нельзя не проходить мимо и притворяться, что все нормально, если что-то кажется странным.

Я покрутилась на стуле вокруг своей оси.

В последние дни ее что-то тревожило. Когда неделю назад мама собиралась на благотворительный вечер и попросила меня помочь подобрать ей платье, мне показалось, она хочет о чем-то поговорить. Но разговор не состоялся, мама притворилась, что обеспокоена делами галереи. Во время похода по магазинам она нервничала, а я раздражалась, из-за чего она нервничала сильнее. В итоге мы ушли домой, так ничего и не купив.

Я вновь обвела взглядом кабинет.

Будь у мамы тайна и если бы она хотела спрятать нечто важное, как бы поступила?

Спрятала бы она свой секрет туда, куда никто не догадается заглянуть или куда не стала бы я заглядывать?

Я снова крутанулась на стуле и посмотрела на шесть уродливых масок, висящих на стене за столом. Страхолюдины уставились в ответ, и под их пристальным взглядом я заглянула под каждую, но ничего не обнаружилось.

Это все чушь, – укорил меня внутренний голос.

А что, собственно, я хочу найти?

Мамино прощальное письмо? Объяснение, почему она отослала меня в Эттон-Крик к этим Харрингтонам? Почему так странно вела себя в последние дни?

Бред.

Я запыхалась, обследуя все стены и плинтуса, и вдруг нашла что-то под одним из них – сверток бумаги.

Записка.

Я сжала ее в пальцах и зажмурилась. Я была права. Я ни на что не рассчитывала, но все же была права – мама что-то скрывала. С колотящимся сердцем я вернула кусок плинтуса на место и развернула записку, чтобы прочесть ее, но услышала голос Томаса:

– Кая?

Я выпрямилась, выглядывая из-за стола.

– Знаешь, Том, я, пожалуй, пойду. Не могу больше здесь оставаться. – Засунув в карман мамину записку, я выскользнула за дверь, успев заметить, как лицо маминого помощника растеряно вытянулось, а глаза наполнились грустью. Спускаясь по лестнице, я все еще чувствовала, что Том смотрит мне в спину взглядом потерянного щенка. Он любил мою маму как свою старшую сестру – она была его единственной семьей. Мы часто справляли вместе праздники: Нэтвики, Томас и моя семья. А теперь все просто развалилось.

Я шагала все дальше и дальше, пока галерея не осталась далеко позади, и остановилась у скамейки в небольшом скверике рядом с ретрокинотеатром.

«Кая, есть очень много вещей, которые я от тебя скрыла, – писала мама. Мое сердце дрогнуло, а по телу пробежали мурашки. Я опустилась на лавочку и, ощущая себя будто в параллельной вселенной, где нет луж под ногами, где в макушку не светит солнце, продолжила читать: – Если ты читаешь это письмо, значит я умерла, а ты стала достаточно умной, чтобы поступить правильно. С тобой начнут твориться ужасные вещи, Кая, и я знаю, как тебе сложно будет сделать то, что я прошу. Нам с отцом удалось вырастить тебя доброй, отзывчивой, решительной девочкой, которая не боится трудностей. Но не бояться мало. Иногда нужно уйти. Иногда, если ты сдаешься, это вовсе неплохо, Кая.

Ты должна уехать из страны, иначе случится что-то плохое. Ты должна отправиться к моему старшему брату. Он сейчас проводит в Румынии исследовательские работы и с удовольствием тебя примет. Его номер находится в моей записной книжке. Ты ведь помнишь дядюшку Пола?..

Кая, пожалуйста, помни, что я люблю тебя. Папа тоже».

Что это такое? О чем она не рассказывала?

Мама не умела хранить секреты и всегда говорила за двоих. Она была милой болтушкой, которую уставали слушать уже на второй минуте. Как она могла долгие годы хранить от меня какой-то секрет и даже сейчас его скрыть?

Она знала о своей скорой смерти, выводя каждое слово прощального письма, и думала, что кто-то станет меня преследовать. Вот только я не поеду ни в какую Румынию, ни к дядюшке Полу, ни к кому-то еще.

Я свернула письмо и спрятала его во внутреннем кармане куртки.

* * *

Когда я вошла в полицейский участок, на мгновение повисла тяжелая тишина, буквально придавившая меня к полу. Я растерянно застыла, но затем направилась прямо в кабинет капитана полиции. Джон Агилар уже ждал меня. Он был лучшим другом моего отца, поэтому, когда я попросила о встрече, он тут же согласился.

– Кая. – Мы пожали друг другу руки, затем Джон кивнул на стул. Я присела, он тоже. – Мой сын сказал, что ты внезапно забрала документы из университета…

– Э-э… да, – замялась я. Повернув голову чуть в сторону, я заметила сквозь жалюзи, как половина участка глазеет на нас сквозь стекло. Джон тоже заметил и, поднявшись на ноги, прошел к окну и дернул за шнурок. Обернулся.

– Не обращай внимания.

Да, меня здесь все знают.

– Ну?.. – Он вернулся за стол, а я продолжила молчать, подбирая нужные слова. Джон Агилар напрягся сильнее, видимо, размышлял о том, как вести себя со мной после случившегося с мамой. Я протянула ему загадочное письмо. Джон внимательно прочел его. Я расслабилась и почувствовала себя увереннее. На секунду показалось, что я сумею во всем разобраться и друг отца мне поможет, но это было до того, как тот произнес:

– Это письмо твоей матери.

– Да, – отозвалась я, вдруг резко осознав, что он не станет воспринимать меня всерьез. Он молчал, так что я решила прояснить ситуацию: – Я нашла его в мамином тайнике, и содержание показалось мне странным. В письме сказано, что мама считает, что ей грозит опасность. Она беспокоится за свою жизнь.

– И за твою тоже, – вставил Джон.

– К чему вы клоните? – Мой голос против воли ожесточился. Джон тяжело вздохнул, мышцы его лица вновь напряглись.

– Кая, тебе не кажется все это странным? Неужели ты считаешь, что если бы Мэгги знала, что тебе грозит опасность, она не обратилась бы в полицию?

В его словах был смысл, но я знала маму. Она сказала, что хранила свой секрет долгое время. Значит, на то были причины.

– Вы не собираетесь проводить расследование? – прямо спросила я. Джон откинулся на спинку кресла.

– Твоя мама получала письма с угрозой?

– Мне это неизвестно. Она отправила меня к своим дальним родственникам, потому что опасалась за мою жизнь.

– Это она тебе сказала? – уточнил Джон, и мне не понравилось, каким тоном был задан вопрос – словно он не считал мою маму вменяемой.

– Нет, она мне ничего не говорила. Я делаю вывод из ее письма.