Волшебная самоволка. Книга 2. Барабан на шею! - Сергей Панарин

– Устав ты должен был выучить так, чтобы если ночью пыльным мешком из-за угла разбудить, он от зубов отскакивал!

– Мешок? – не выдержал однажды Коля.

– Дурак, – ответил замполит и объявил ему три наряда вне очереди.

Солдат вернулся к раздумьям: «К шутам гороховым все уставы! Мы не в полку. И Болванычу об этом следует напомнить. Шмотки таскает, здорово. Автомат-то не поролоновый. Только низка цена за унижения. Ситуацию необходимо менять…»

Мысль оборвалась. Парень разомлел от жары, пива и созерцания быстрых легких облаков на нестерпимо голубом небе. Как ни обидно признавать, но здесь цвет неба был насыщеннее и чище, чем в нашем мире.

Зато там дом. Подстроившись под ритмичный храп прапорщика, Лавочкин тихо замурлыкал самую главную солдатскую песню:

Покидают родные края

Дембеля, дембеля, дембеля,

И куда ни взгляни,

В эти майские дни

Всюду пьяные бродят они…

До приказа было больше года и целая пропасть между мирами.

Коля чуть-чуть пожалел себя и вновь вернулся к мыслям о главном: «Можно просто взбунтоваться и поставить ультиматум. А Болваныч матом… Можно найти знамя, тогда ему нечем будет крыть. Но как захватить инициативу в поиске? Дубовых ведь ни с хрена ее не отдаст. А сбежать? Нетушки, тут он получит полное право по возвращении предать меня трибуналу, и не отмажусь ведь!.. Можно заручиться поддержкой мага. Обязательно мага. Желательно передать-таки письмо Тиллю Всезнайгелю. Он бы сильно выручил. Значит, первое из осуществимого: отыскать любого волшебника и упросить его связаться с моим вальденрайхским другом. Деньги у меня есть, заплачу…»

Через пять домов в глубине улицы началось подозрительное движение. Парень встал, вглядываясь в просвет между ветвей яблонь, росших вдоль забора.

«Тотальная осень, – отметил Лавочкин. – Листья уже чуть желтые. А яблоки-то какие!»

Солдат сфокусировался на движении. Вдалеке собралась кучка людей. Участники сходки прихватили с собой рогатины, косы и дубье. Вряд ли у них намечалась вечеринка. Более вероятно, что Гюнтер и Петероника поднимали соседей на борьбу с нечистью…

– Ага, пора будить великого полководца, – постановил Коля.

Он зашел в дом. Палваныч не храпел, а часто сопел и дергал пальцами рук.

– Оливье, еще оливье… – пробормотал Дубовых. – И селедочки… Ну, вздрогнули.

«Что за гигант мысли! – умилился солдат. – Даже во сне бухать умудряется!»

– Товарищ прапорщик… Товарищ прапорщик… Подъем…

Палваныч не реагировал. Лавочкин крикнул:

– Подъем!

– А? Я! – Вояка подскочил на четвереньки и снова плюхнулся на одеяло.

Поморгал. Зло посмотрел на рядового.

– Если ты разбудил меня без веских причин, то…

– Похоже, нас сейчас придут изгонять. Хозяева позвали подмогу.

– Тогда хватит дурака валять, пора бы и ерундой заняться! – выдал сонный прапорщик.

Звучало парадоксально, но окрыляющее.

Парень вернулся к двери.

– Топают!

– Уболтаем, – пообещал Дубовых.

Селяне мялись напротив крыльца.

Палваныч спокойно, по-чапаевски вышел к народу.

– Вот он! – заверещал Гюнтер. – И малый с ним.

Петероника поддакнула. Толпа ощерилась садово-огородным инвентарем.

– Об чем забота, граждане? На субботник собрались? – громко спросил прапорщик, изо всех сил показывая, что его не пугают косы, вилы и дубье.

– Ты злой дух! – выкрикнул хозяин дома трусливым фальцетом.

– С чего ты взял?

– Ты наколдовал пищу! Она появилась прямо из воздуха. А такое волшебство доступно только нечистым.

– Опаньки, – сник Палваныч. – Аргумент непрошибаемый…

– Разрешите, я, товарищ прапорщик? – шепнул Коля.

– Не возражаю.

Дубовых был рад скинуть на рядового ответственность за ведение неудачно начатых переговоров. Провалится – будет очередной повод для разноса. Преуспеет – ну и хорошо.

Лавочкин выступил вперед:

– Давайте разберемся подробнее, господа!

Крестьяне принялись растерянно озираться, ища затесавшихся между ними господ.

– Достославный и радушный Гюнтер заявляет, дескать, мгновенное возникновение предметов есть результат злой магии. О да, существует такая зависимость! Но касается она мгновенного переноса предмета с одного места на другое. Только вот кто поручится, что еда перенеслась? А если она была невидимой? Великий маг и чародей Пауль лишь снял полог невидимости.

– О! – Гюнтер растерянно тискал в руках дубину.

Селяне зашушукались.

В этом раунде самым интеллектуальным игроком оказалась Петероника.

– Звучит гладко, – раздался ее фирменный хрипящий визг. – Но откуда у меня на столе невидимая пища?

– Ну… я принес! – выкрутился Коля.

– Это… Гюнтер, – пробормотал кто-то из крестьян. – Ты бы перед тем, как паниковать, взвесил бы все спокойно, а?

Люди одобрительно загомонили:

– Да, сосед, хватил ты лишку… Перегнул палку… У страха штаны велики… Пойдем по домам, ребята!..

Жители Швахвайзехаузена двинулись, чтобы ретироваться.

Парень облегченно вздохнул. Похоже, дела налаживались. Ловко он отбрехался от разъяренной толпы!

– Минуточку внимания! – вклинился прапорщик.

Солдат рефлекторно скривил недовольную мину: обычно произносящий эту формулу начинает что-либо активно продавать. Но Палваныч решил воспользоваться стихийным митингом не для торговли.

– Граждане! Мы ищем моего сына. Зовут его…

– Шлюпфриг! – Лавочкин уже привычно пришел на помощь начальнику.

– Вот! – подтвердил «покинутый отец». – Паренек такой совсем юный. Рыжеволосый, остроносый, должен при себе иметь красное знамя с золотыми буквами. Вы его не встречали?

– Нет, друг, извини, не было такого. – Люди качали головами, разводили руками и совершали прочие действия, обозначающие отказ.

– Где ж его черти носят? – Дубовых с досадой стукнул кулаком о ладонь.

Перед Палванычем тотчас материализовался Аршкопф.

– Осмелюсь доложить, товарищ прапорщик, ни я, ни другие черти нигде не носим Шлюпфрига! – пропищал он.

Народ, мягко говоря, напрягся.

– А? Что я говорил? – победно завопил Гюнтер.

Его ликование завязло в тишине. Крестьяне боялись. Они, разумеется, вновь схватились за свое сельскохозяйственное оружие, но драться с чертом не спешили.