Берегитесь! Я колдую! - Радомира Берсень

накрепко встряла во всю эту дурацкую магию с ее энергиями, и вряд ли теперь смогу отсюда выбраться.

— Верно.

Какое-то время мы обе молчали. У меня слипались глаза, но нужно все-таки закончить этот разговор.

— Бабушка Пии, скажите, может ли покинуть этот мир тот, кто попал в этот ваш энергетический океан?

— Что ты, детонька, — вздохнула она, — разумеется, нет. Тот, кто смог прикоснуться к энергетическому океану — навсегда останется здесь.

— А … если, допустим … я … то есть этот воображаемый встрявший потратит всю свою силу? — Слова давались мне с трудом. Только сейчас я осознала, что могу больше никогда не вернуться в свой мир. И я пока еще не разобралась — нравится мне этот факт или нет.

— Как же возможно потратить магическую энергию целого океана? — Она пронзительно посмотрела на меня. Догадалась, да точно догадалась, что это я про себя говорю! — Это практически то же самое, что выпить океан. А если ты потратишь свою магическую силу — этот мир найдет способ вернуть ее тебе. Это называется энергетический круговорот. На том вся магия тут и стоит. И тот, кто с ней связан, всегда имеет определенную судьбу, важную для этого мира. Имея судьбу, невозможно покинуть мир. Так-то, детонька.

ГЛАВА 10. Вредный кентавр

Внезапно дверь распахнулась, впустив холод. Ледяная сырость мазнула меня по щеке, кажется, в деревне шел дождь.

— Нет, это что такое! — Раздался разгневанный голос. На пороге стоял Рандаргаст, мокрый и злой. — Я ее по всей деревне ищу! Бабушка Пии, простите меня ради богов за это вторжение.

— Какое же это вторжение? — Спокойно возразила паучиха. — Мы всего лишь выпили чаю. Но уже достаточно поздно и всем пора спать, правда, милая?

— Да, да, конечно! — Я поспешно вскочила. Кажется, меня сейчас будут убивать, причем медленным и жестоким образом.

— Погоди, детонька, не спеши, подойди сюда.

Опасаясь подвоха (а ну как меня сейчас все-таки заготовят на завтрак?), я подошла к паучихе.

— Ближе, детонька, ближе, не надо меня бояться. Я не ем славных девчушек вроде тебя.

Я оглянулась на Рандаргаста — ладно, пока он здесь, поди ничего плохого не случится — и сделала еще пару шагов. Бабушка Пии ловко накинула на меня полностью вывязанную шаль, и я ахнула от неожиданности.

— Возьми это на память обо мне, — она любовно оправляла изумительный ажур на моих плечах, — она греет в непогоду. А еще крепче, чем мои нити в этом мире нет ничего.

— Я не могу, — промямлила я, с восторгом оглядывая это удивительное творение, — это … это слишком прекрасно! К тому же, мне нечем заплатить вам.

— Если ты попытаешься заплатить мне за подарок — я рассержусь, — паучиха аккуратно сняла шаль, свернула ее в крохотный комочек и положила в небольшой орешек. Неуловимым движением она прикрепила к нему тонкую паутинную ниточку и надела мне на шею. — Просто вспомни обо мне, когда тебе захочется ее надеть.

У меня неожиданно встал ком в горле и навернулись слезы от такого трогательного напутствия. Забыв уже о том ужасе, который я испытала, едва попав в дом, я крепко обняла бабушку Пии.

— Я обязательно буду вспоминать вас, — тепло сказала я, — и не только, когда мне понадобится надеть эту шаль. Всего хорошего!

— Заходи еще, когда будешь держать путь назад, — она погладила меня по голове тремя лапками сразу и я наконец вышла. Рандаргаст стоял на крыльце и хмурился.

— Что? — Совершенно невинным голосом спросила я. — Я всего лишь заблудилась. А бабушка Пии пригласила меня …

— Почему ты никому не сказала? — Резким тоном перебил он меня. — Никогда больше не смей убегать от меня, ясно? Я несу за тебя ответственность. Я был уверен, что ты в темноте свалилась с какой-нибудь скалы и погибла!

Надо же какой нервный и впечатлительный мужчина мне попался! Он крепко схватил меня за руку, протащил сквозь мелкий частый дождик и впихнул в другой домик — нас встретил хоровой вопль, полный восторга и радости. Кажется, тут собрались все кобольды деревни, они с любопытством изучали меня.

— Нашлась, — сухо ответил Рандаргаст, опередив вопрос, взял меня за локти, приподнял и пихнул на печь. — Время позднее, мы все устали. Давайте уже спать.

Кобольды загалдели, принялись хлопать друг друга по спинам и расползаться по своим домам. Я затаилась на печи, боясь рассердить Рандаргаста и вскоре крепко уснула.

Дождь лил всю ночь, а утром застыл гладкой и крепкой корочкой льда, сделав горные дороги слишком скользкими и рискованными для верховых прогулок. Так что я всласть выспалась. Рандаргаст снова куда-то исчез. А я, несмотря на его грозные слова, вскоре отчаянно заскучала и рискнула покинуть домик. Выйдя на крыльцо, я внимательно огляделась. Раз, два … всего-то два десятка домишек. Слева конюшни, справа мы пришли сюда … ага, вроде вижу просвет за домами, что стоят напротив. Интересно, что там?

Стоило мне покинуть крыльцо, как откуда-то вынырнул мрачный кентавр с голой грудью, хотя стоял легкий морозец. Его конский хребет красиво блестел вороной шерстью, а на груди густо курчавились черные как смоль волосы. К тому же, этот красавчик обладал роскошной шевелюрой черного цвета, собранной в еще один хвост. Интересно, как про него лучше сказать — вороной кентавр или кентавр брюнет?

— Не велено, — хмуро проворчал он, перегородив мне путь. — Рандаргаст запретил тебе покидать дом. Зайди внутрь.

— Зачем? — Удивленным голосом спросила я. — Там я уже все разглядела … а вооон там — вроде бы полянка. Я бы ее хотела теперь поразглядывать.

— Зайди внутрь, — с нажимом повторил вороной брюнет и негодующе топнул копытом. Ну, на меня еще копытами не топали! Ладно, многоногий, готовься, сейчас будет цирк с кентаврами … вернее — с кентавром.

— Ладно, зайду, — голосом полным безразличия сказала я и отворила дверь, — вот, уже захожу.

Я вошла, тщательно закрыла дверь, миновала Хамму, который сосредоточенно пил чай и подошла к самому дальнему окну.

— Что ты делаешь? — Полюбопытствовал кобольд. — Хочешь чаю? А давай даже напечем вместе с тобой сахарных плюшек?

— Спасибо, Хамму, я пока не хочу ни чая …, — я выглянула в окно, — ни плюшек. Но ты лучший, просто знай это. Если сейчас сюда ворвется кентавр, скажи ему, что я испугалась его и плачу в дальнем углу погреба, ладно?

— Но у меня нет погреба! — Ошеломленно воскликнул Хамму, глядя как я осторожно открываю окно. Тесновато тут для меня и моей красоты … эх, где наша не пропадала!

Выбравшись наружу, я пригнулась и осторожно заглянула за угол. Вон