Чужак из ниоткуда-3 - Алексей Анатольевич Евтушенко

закурю. Захотелось, — он дважды глубоко вздохнул и выдохнул. — Всё, уже перехотелось. Забавно. На войне я курил. Папиросы «Беломор». Иногда «Казбек». Знаете, от чего любил прикуривать?

Быковский отрицательно покачал головой.

— От керосиновой лампы, — сказал я. — От раскалённого воздуха, который из неё поднимается.

— Да он шаман, Валера! — воскликнул Береговой обескураженно.

Быковский засмеялся.

— Мой прапрадед был деревенским колдуном, — сказал я. — Со животными умел разговаривать, гипнозом владел. Но на самом деле волноваться не о чем. Просто у меня есть один хороший знакомый, фронтовик, который тоже так любил прокуривать на войне. Только он танкист, а не лётчик. Вот я и догадался. Так что у нас с лунной базой?

— Есть такой проект, — подтвердил Быковский. — Называется «Долговременная лунная база 'Звезда». ГСКБ [2] «Спецмаш» делает, Владимир Павлович Бармин и его ребята. В заключительной стадии, основные параметры определены, эскизные и даже частично рабочие чертежи уже имеются. Даже интерьеры разработаны, в МАРХИ ребята-студенты делали. Талантливо. База на девять-двенадцать человек. Энергия — от солнечных батарей и ядерного реактора. Девять цилиндрических блоков-модулей. Каждый длиной восемь и шесть десятых метра и диаметром три и три десятых. В них — всё: жильё, командный пункт, научная лаборатория, мастерская, склад, медпункт, спортзал, камбуз со столовой. Всё вместе — около восемнадцати тонн. С твоим гравигенератором, конечно, всё это доставить на Луну будет гораздо проще, но всё равно деньги громадные, а финансирование затормозили.

— Ускорим, — пообещал я. — Даю слово. Деньги есть в стране, только на ветер их бросать не надо. В дело вкладывать.

— На ветер — это куда? — поинтересовался Береговой.

— Например, в качестве безвозмездной помощи развивающимся странам, — сказал я. — Миллиарды же впустую улетают. Лучше базу на Луне построим и миллиарды заработаем.

— Это политика, — поморщился Береговой. — Советую не лезть, Серёжа. Съедят.

— Бог не выдаст — свинья не съест, — сказал я. — Ничего, мы аккуратно, вежливо и даже нежно. Нахрапом не полезем.

— Нежно просить деньги на лунную программу — это что-то новенькое, — засмеялся Береговой.

— Учимся у женщин, учимся, — сказал Быковский, и теперь уже засмеялись мы все.

Мы проговорили ещё долго, обсуждая детали предстоящей лунной программы. Космонавты, наконец, поверили, что мальчишка, которого они видят перед собой, не просто гений-самоучка, который случайным образом набрёл на изобретение века, а человек с системным подходом. Пусть и очень молодой. Но испугать молодостью их было трудно. Эти люди и сами были до сих пор молоды. Даже фронтовик Береговой. По одной простой причине: они не разучились мечтать.

— Так что насчёт моего полёта на Луну, Георгий Тимофеевич? — спросил я, когда наша встреча подошла к концу. — Возьмёте, если всё получится? По-моему, это будет справедливо.

— Как у тебя со здоровьем?

— Лучше всех. И это не преувеличение. Могу прямо сейчас подтянуться на одной руке пять-семь раз.

— Ты спортсмен, что ли? — спросил Береговой.

— Не без, — ответил я. — Спорт люблю.

— Знаешь, как говорил наш начальник лётного училища? — спросил Быковский. — Если лётчик ходит, он уже спортсмен.

— Не понял, — сказал я.

— Травмы, — пояснил Береговой. — Спорт — это прекрасно, но он связан с травмами. Если лётчик получил травму на футбольном поле или, там, гимнастическом снаряде, его не допустят к полётам, пока травма не заживёт.

— Теперь понял, — сказал я. — Но я не лётчик. А космонавты не каждый день в космос летают, чтобы мелких травм опасаться. К тому же лично мне мелкие и даже крупные травмы вообще не страшны.

— Это ещё почему? — поинтересовался Береговой.

— После клинической смерти организм приобрёл способность к сверхрегенерации. На ходу всё заживает, куда там собаке. Как-нибудь продемонстрирую.

— Час от часу всё интереснее и интереснее, — сказал Быковский.

— Давай так, — сказал Береговой. — Заканчивай школу, поступай в институт, и мы посмотрим. Только институт выбирай правильный.

— Правильный — это какой?

— Бауманку, разумеется, с твоим-то складом ума и уже имеющимися знаниями. Московское высшее техническое училище имени Баумана. Оттуда к нам прямая дорога.

— Договорились. В следующем году ждите в отряд космонавтов.

Береговой улыбнулся и крепко пожал мне руку. Судя по ауре, сомнений насчёт меня у него почти не оставалось.

После встречи Быковский проводил меня до машины.

— Так что за конфиденциальный совет ты хотел? — напомнил он.

— Ах, да, — я остановился, не доходя нескольких шагов до машины. — Валерий Фёдорович, допустим, вам нужно узнать точное местоположение определённой звёздной системы в нашей галактике. Параметры звёздной системы известны. В какую обсерваторию вы бы обратились?

[1] Секретарь ЦК КПСС, кандидат в члены Политбюро ЦК КПСС, в описываемое время курировал работу учреждений и предприятий военно-промышленного комплекса и ракетно-космической отрасли.

[2] Государственное союзное конструкторское бюро.

Глава шестая

Новые одноклассники. Моя милиция меня стережет

Подготовка к экзаменам и сдача их экстерном заняли месяц.

Сам я обошёлся бы, максимум, неделей, но, как всегда, вмешались иные факторы. В данном случае даже не бюрократия, а внутреннее сопротивление некоторых учителей данной конкретной московской школы, которые категорически не хотели признавать, что какой-то четырнадцатилетний выскочка из глухой провинции (Кушка? Это где вообще? Самая южная точка Советского Союза? Как и чему там могут научить?) способен на такие подвиги. Пришлось снова подключать административный ресурс (на этот раз в виде РОНО [1] для приведения оных учителей в чувство.

Надо сказать, что большую помощь в данном вопросе оказала непосредственно и завуч школы Лидия Борисовна Гуменюк, которая после телефонного разговора с министром просвещения превратилась в ярую сторонницу моей скорейшей и успешной сдачи экзаменов с последующим исчезновением с её глаз.

Тем не менее, повторю, ушёл месяц.