Не жди меня, мама, хорошего сына - Владимир Колычев

— Лизка твоя про наши дела не пронюхала? — снимая с лица дружескую улыбку, подозрительно посмотрел на него Матвей.

— Нет, ну что ты. Все за семью печатями…

— Снимай печати.

— Не вопрос.

Генчик провел гостей в самую маленькую комнату в своей квартире, это был своего рода сейф. Бронированные стекла, вмурованные рамы, усиленные стены, стальная дверь с кодовым замком. В самой комнате была создана видимость рабочего кабинета — офисный стол с компьютером, книжный шкаф, кожаный диванчик.

Книжный шкаф отошел в сторону, обнажая широкую дверцу вделанного в стену сейфа. Генчик вскрыл его, долго копался, наконец выложил на стол один кейс, затем второй, третий… Евро, доллары, рубли, золотые слитки. И небольшая коробочка с алмазами разной весовой категории — от двух до тридцати карат.

Необработанные алмазы имели невзрачный вид, тусклые, цвета молочной сыворотки. Но магической силы в них не меньше, чем в бриллиантах, в которые они когда-нибудь превратятся. От какого-то умника Матвей слышал, что алмазы притягивают к себе любовь, защищают от сглаза, продлевают жизнь, укрепляют дух и даже мужскую силу. Так это или нет, одно он знал точно — алмазы притягивают к себе душу, и если отбирают ее, то могут взамен даровать дьявольскую удачу.

Первый добытый им алмаз имел вес сорок восемь карат. Крупный и красивый от природы камень, форма естественных граней которого была близка к совершенству. Этот алмаз и забрал его душу, даровав сверхъестественный фарт.

Тот алмаз он давно продал. Зато сейчас в коробочке, затмевая своих собратьев, находился не менее крупный экземпляр, бриллиант чистой воды, фантазийной огранки «маркиз». Красивый и печальный, как олений глаз… Матвей с трудом удержался от искушения забрать камень с собой…

Шесть лет он занимался разбоем, грабил и убивал, грел руки на крупных и мелких старательских артелях, у него были даже собственные прииски. За ним охотились менты и обиженные бизнесмены, за ним гонялись федералы и карательные бригады частных структур, но из всех передряг он выходит невредимым, а зачастую менялся с охотниками ролями, загоняя их в угол и нещадно уничтожая. Его сто раз могли убить, но мертвы его враги, а он здесь, в спокойной Москве, наслаждается мирной жизнью.

Но не все еще покончено с прошлым. Из якутской тундры его выдавили конкуренты, но в колымской тайге у него еще осталась своя территория; бригада там, наместник, старательские артели моют золото… С камнями все, контрабандных партий больше не будет, а драгоценный металл в Битово поступает исправно. Есть и проверенные покупатели, к которым скоро уйдет хранимое Генчиком золото. Спешить смысла нет, клуб уже работает на полных оборотах, деньги крутятся, золото со временем уйдет, а камушки пусть ждут, когда Матвей найдет возможность облагородить их бриллиантовой огранкой…

Матвей не поленился, пересчитал все камни, слитки, деньги.

— Порядок.

— Как в аптеке, — улыбнулся Генчик.

Его не обижала подозрительность босса. Он и сам проповедовал принцип «доверяй, но проверяй».

— Точно твоя Лизка ничего не знает? — еще раз спросил Матвей.

— Нет. А что? — забеспокоился казначей.

— Да ничего. Так спросил… Если вдруг пронюхает, сам знаешь, что делать.

— Знаю, — помрачнел Генчик. — Потому и не пронюхает. Люблю дуру… Если ее в могилу, то и меня следом…

— Как скажешь, брат, — недобро улыбнулся Сева. — Если она узнает, то и ее, и тебя… Шучу.

Он сказал об этом зловещим тоном, и любому стало бы ясно, что это не шутка.

* * *

Стелла не скрывала неприязни и дверь лишь приоткрыла.

— Ну чего?

— Деньги принес, — глядя на нее исподлобья, настороженно сказал Сеня.

Ему казалось, что сейчас из глубин квартиры вынырнет Волынок, схватит его за грудки, подвесит за ногу, как Буратино, чтобы вытрясти из него «пять золотых».

У него с собой было всего двести тысяч, остальная часть добычи была надежно спрятана, Вася-Базилио не догадывался о ней, но все равно было боязно.

— Ну, тогда заходи! — вмиг подобрела Стелла.

Широко распахнула дверь, свободной рукой показывая на кухню.

— Ты одна? — спросил он.

— Нет. Подруга.

— Кто? Я ее знаю? — спросил Сеня для того, чтобы заполнить возникшую паузу.

— Нет, эта из новых…

Когда-то у него со Стеллой был роман. Когда-то… Взгляд его невольно лизнул нож, более похожий на охотничий, нежели на кухонный. В такую кабалу попал из-за этой стервы. Чикнуть бы ее по горлу и в мусоропровод, пусть знает, как людей на деньги разводить…

Балабакин вытянулся в лице от удивления. Его изумила не сама мысль, а то, что он ее не испугался. Неужели он смог бы полоснуть человека ножом по горлу?

— Что с тобой? — подозрительно покосилась на него Стелла.

— Да так… Деньги вот…

Он достал из кармана куртки две пачки, по сто тысяч рублей в каждой.

— Пересчитай.

— И пересчитаю…

Стелла села за стол, сняла резинку с одной пачки, пальчиками отделила одну купюру, вторую, третью…

Сеня смотрел на нее с укором. Симпатичная девка, одевается хорошо, но все равно вид у нее какой-то затасканный, как будто все Васины друзья с ней перебывали.

— Стелла, ты скоро? — послышалось из сумрака прихожей.

На кухню зашла девушка лет двадцати. Пышные прямые волосы темно-русого цвета, большие синие глаза, изящный носик, большой рот, пухлые губы. Кожа нежная-нежная, наверняка приятная на ощупь, легкий румянец на щеках. Прямо чудо какое-то… Одно могло испортить впечатление — ее пампушная полнота. Могло, но не портило.

Не было и намека на нездоровую тучность, потность, обрюзглость, обвислость. Сочная полнота, свежая, упругая… Сене вдруг захотелось потрогать эту пышную красотку, облапать, обнюхать…

Шелковый сарафан свободного покроя и модной расцветки, шикарные сережки с брильянтами, на шее жемчужное ожерелье. И пахло от нее дорогим парфюмом.

— Да погоди ты! — не отрывая глаз от купюр, шикнула на нее Стелла.

— Ну вот, и здесь деньги, — разочарованно вздохнула девушка.

И с интересом посмотрела на Сеню.

— А ты кто? — простодушно спросила она.

— Почтальон. Пенсию принес.

— Хорошая пенсия… А я Лиза!

Она беззастенчиво протянула ему руку; на уровень живота, ребром ладони вниз — значит, для легкого пожатия. Совершенной формы ладонь, изящные длинные, как у пианистки, пальцы, электризующая нежность кожи, волнующее тепло… Сеня сделал над собой усилие, чтобы не поцеловать ей руку.

Не поцеловал, но непозволительно передержал ее ладонь. Впрочем, этим он лишь вызвал кокетливую улыбку и шаловливую искорку в ее глазах. Похоже, он понравился ей.