Гадес - Расселл Эндрюс

И знала, что наступит день, когда она убьет эту любовь, продемонстрировав свое превосходство. Она убьет свою половинку и докажет, что она сама и есть целое.

Лин увидела, как Того скосил глаза — едва заметное движение, никто другой вообще бы ничего не почувствовал, — и вот он снова исчез. Она уже готова была поверить, что все это ей почудилось, что он не приходил, и только едва уловимый аромат, задержавшийся в воздухе, свидетельствовал, что он не призрак. Он настоящий.

Улыбка улетучилась, и она снова неподвижной невидимкой застыла в темноте. Застыло и время.

И тут наконец настал момент двигаться.

Дверь в дом приоткрылась, как им и обещали. До рассвета было еще долго, улицу освещали только звезды. На миг темноту прорезала полоска света, и в нее из дома шагнул человек. Она успела разглядеть его лицо, бледную кожу щек, ржавую рыжину в каштановых волосах. Страх в глазах и слабость, за которой он прятался.

Он вышел с небольшой спортивной сумкой через плечо и, застыв у края проезжей части, посмотрел сначала налево, затем направо — как будто это могло спасти ему жизнь. Теперь уже можно было беззвучно улыбнуться, что Ли Лин и сделала, зная: что он ничего не заметит. Жизнь его как была в опасности, так и осталась.

Он перешел дорогу и остановился от Лин в нескольких шагах. Как будто почуял что-то. Но нет, куда ему! Она велела себе слиться с пейзажем и преуспела, потому что мужчина посмотрел на нее в упор, пожал плечами, видимо обругав себя за мнительность, и сделал шаг вперед…

Перед глазами у него поплыло.

Она знала, так бывает, когда умираешь от боли, хотя ту боль, которая внезапно накрыла его, она и представить себе не могла.

Неслышно возникнув у жертвы за спиной, ее напарник выбросил правую ногу в отточенном броске «Шипящей кошки». Удар его пятки пришелся точно над лодыжкой, раздробив кость и разорвав в клочья сухожилия. У мужчины хватило сил закричать, но тут Лин сделала свой ход — тонкий изящный палец вонзился в сонную артерию. Вышло очень элегантно, и Лин позволила себе порадоваться идеальному исполнению. Наступившая тишина ее тоже порадовала. Крик, рвущийся с губ жертвы, застыл в горле. Глаза выпучились — и Лин чуть не рассмеялась, уж очень он напоминал надутую жабу. В стремительном развороте Лин ударила его ногой — точеной, гладкой маленькой ножкой, не уступавшей в изяществе ее идеально вылепленным рукам. Столь же смертоносной. Удар поразил мужчину в позвоночник. Чуть сильнее, и он оказался бы обездвижен навеки. Пока хватит и жгучей боли, пронзившей его насквозь. Мужчин всегда покоряла ее красота, однако боль казалась ей надежнее. Глядя на его страдания, она гордилась собой.

Того тем временем подогнал машину прямо к распростертому телу, и Лин без усилий закинула его на заднее сиденье. Того спросил одними глазами: «Он жив?»

Вопрос задел ее. И рассердил. «Разумеется, жив, — так же глазами ответила она. — Я не совершаю ошибок».

Им велено было взять его живым.

Чтобы он ответил на интересующие их вопросы.

Так что она позаботится о том, чтобы он прожил столько, сколько нужно.

О дальнейшем распоряжений не поступало. Потом она вольна делать с ним что хочет.

Потом она сможет улыбаться, хихикать, смеяться и даст своему телу насладиться всем, чем она позволит.

Она повеселится, как только с вопросами будет покончено.

Больше, чем своего бессменного товарища Того, Лин Ли обожала момент, когда больше не нужно будет стоять неподвижно и можно будет уйти в отрыв.

В телефонной трубке Джастин, к своему удивлению, услышал голос отца. Посмотрел на часы, но, не успев со сна разлепить глаза, ничего не разглядел. Потер пальцами — не помогло. Сплошная мутная пелена. И голос спросонок хриплый, как будто голосовые связки заржавели.

— Ты там что, перебрал? — спросил Джонатан Уэствуд.

— Нет! — К Джастину возвращалось зрение. Он уже мог различить цифры на телефоне. Бросив взгляд на часы, он простонал от досады — и получаса поспать не удалось. — Я всю ночь работал.

Он почувствовал, что отец в нерешительности. Поинтересуешься работой сына, значит, смирился с ее существованием, а это ни в коем случае не так. Но раз уж сейчас все более-менее наладилось — после нескольких лет натянутых отношений и взаимного недовольства, — не спросить, как дела на работе, было бы не по-людски. В итоге Джонатан решил уступить.

— Надеюсь, у тебя все в порядке? В смысле, на работе.

Джастин не сдержал улыбки. Перемены налицо.

— Вчера вечером тут произошло убийство. Утром нужно начинать расследование.

— И чем же ты всю ночь занимался?

— Думал. С этим у меня плохо, сам знаешь.

На это Джонатан Уэствуд не ответил. Видимо, не возражал.

— Что, грядет семейное сборище? — спросил Джастин. — Вылазка Уэствудов в Диснейуорлд?

— Ты о чем?

— Пытаюсь понять, зачем ты позвонил, пап.

На том конце провода помолчали. На секунду Джастину даже показалось, что отец звонит с плохими новостями, которые не решается сообщить. Хотя нет, вряд ли… Если в дом пришла беда, отец не колеблясь дал бы ему знать. Тогда он был бы скорее расстроен, чем смущен. В чем же тогда причина нерешительности? И тут Джастин сообразил. Отец хочет попросить его о помощи.

— Ты не мог бы приехать? — Джонатан Уэствуд преодолел колебания. — Сюда, в Провиденс.

— А что, что-то случилось?

— Может быть…

Снова пауза. Потом голос Джонатана.

— Виктории нужна твоя помощь.

В голове у Джастина наконец прояснилось. А вот грудь, наоборот, сдавило так, что не вздохнуть.

— Она просила меня помочь?

— Нет. Она вообще не знает, что я тебе звоню.

— А если узнает, что скажет?

— Сам как думаешь, Джей?

Джастин решил, что разумнее будет промолчать, тем более что ответ он знал и так. Она не скажет ничего. Только смерит его презрительным взглядом. Испепелит.

— И зачем я ей понадобился?

— Рональд пропал.

— В смысле?

— В смысле пропал. Виктория проснулась утром, а его нет.

— Может, он на работу пошел.

— Она в шесть встала.

— А он вообще дома ночевал?

— Да.

Джастин усмехнулся.

— Значит, вышел пораньше. Мог в спортзал пойти. С чего ты взял, что он исчез?

— Потому что Виктория так говорит.

Теперь настала очередь Джастина помолчать.

— А-а. Понятно, — выдавил он наконец. Пауза. — Слушай, я сейчас все равно ничего не смогу сделать. Суток не прошло. Если человека нет дома с шести до семи утра, это пока ничего не значит. Нельзя поднимать людей из-за часового отсутствия.