Веселое заведение - Сандра Даллас

Но Эмма заговорила раньше:

— Это правда. Я вела себя невежливо. Но я могу поблагодарить вас сейчас. Спасибо вам за все, что вы для меня сделали. Если в том, что произошло, и есть чья-то вина, то лишь моя собственная.

— Ох, — только и сказала Эдди, которую признание Эммы до некоторой степени обезоружило.

— Прошу также меня извинить, что я купалась в вашей ванне. Я об этом не знала. Но, между прочим, я с самого начала хотела заплатить вам за комнату и стол, и, поверьте, мои намерения не изменились.

— Да бросьте. Я, право, даже не знаю, сколько с вас взять.

— Ну и дела. Что-то я не припомню, чтобы ты, Эдди, прежде отказывалась от платы, — сказал Нед.

— Правда? Но с тебя-то я денег не беру, — бросила Эдди, а потом, сделав паузу, добавила: — Кроме того, я не беру денег с женщин. И уж конечно, не требую платы за еду.

— Я обязательно подыщу себе комнату, — твердо сказала Эмма.

— Что-то я не припомню в Налгитасе никого, кто согласился бы пустить к себе жиличку вроде вас, — сказала Уэлкам. — Если кто и сдаст вам комнату, так только какая-нибудь дурная женщина.

Эмма зябко повела плечами:

— В таком случае я арендую какую-нибудь лавочку и буду там жить. Я, знаете ли, подумываю об открытии шляпной мастерской. Мисс Френч утверждает, что в Налгитасе нет ни шляпных мастерских, ни магазинов.

— Чего-чего? — переспросила Уэлкам.

— Я говорю о мастерской по изготовлению шляп. Мне кажется, у меня неплохо получается шить шляпки, — застенчиво опустив глаза, пролепетала Эмма.

Уэлкам фыркнула и отошла к плите, чтобы подбросить в очаг дров.

— Ежели вы сошьете шляпку вроде той, в какой изволили прийти к нам, никто в Налгитасе ее у вас не купит. Даже шлюхи мисс Эдди не станут носить такие. Верно я говорю, мисс Эдди?

Теперь жестокие слова в адрес Эммы прозвучали из уст Уэлкам. С другой стороны, должен же кто-то был отговорить Эмму от ее смехотворного намерения создать в Налгитасе шляпную мастерскую.

— Не суй нос не в свои дела, — наставительно сказала Эдди, но Уэлкам лишь рассмеялась и спросила, не изжарить ли ей яичницу.

Эдди ничего не ответила и посмотрела на Эмму, раздумывая, как быть с ней дальше. Вопрос этот был далеко не праздным, поскольку Эдди знала только одно место, куда можно пристроить одинокую женщину, — бордель. В неярком утреннем свете Эмма выглядела не так уж плохо. По мнению Эдди, даже лучше, чем она сама в это утро. Эдди не могла отделаться от ощущения, будто Эмма неожиданно помолодела. Кроме того, тело у нее было крепкое и сильное, хотя, по мнению Эдди, назвать ее плоть пышной было бы трудно. Впрочем, Эдди сильно сомневалась, что перспектива стать шлюхой может прельстить Эмму. Предложи она такое, Эмма наверняка посчитала бы это оскорблением, пусть даже в Налгитасе проститутки зарабатывали больше, чем кто бы то ни было, и, уж конечно, гораздо больше модисток. Пока Эдди рассматривала Эмму, та неожиданно подняла голову и улыбнулась, а через минуту начала хихикать.

— Что это с вами? — подозрительно прищурившись, спросила Эдди.

— Я просто попыталась себе представить, как отреагировал бы на все это Джон. Что, интересно знать, он сказал бы, если бы узнал, что первую ночь в Налгитасе я провела в этом, как его?..

— В борделе, — подсказал Нед.

— Вот именно.

— А кто такой Джон? — поинтересовался Нед.

— Мой брат. У него ферма в Канзасе. Это из-за него я не могу вернуться домой. Спросите у нее, она знает. — Эмма кивком головы указала на Эдди.

— Это правда, — подтвердила Эдди, но развивать эту тему не стала. Откинувшись на спинку стула, она потерла кулаками припухшие глаза. Выспаться ей так и не удалось, и, если бы не собравшаяся на кухне компания, она, вероятно, заснула бы сейчас прямо за столом.

— Скажите, мисс Френч, что мне делать?

«Ну почему и эту проблему должна решать я?» — с досадой подумала Эдди, поднимая на Эмму глаза. Сказала она, однако, другое:

— Мы обсудим это. Но сначала я немного посплю, ладно?

Нед зевнул, потом поднялся со стула и потянулся.

— Я тоже иду спать. — Он уже направился в комнату Эдди, но Уэлкам замахала на него руками, а когда он остановился, спросила у хозяйки: — И где же, мисс Эдди, будет спать твой братец? В сарае?

Эдди с недоумением посмотрела на Уэлкам, но потом, сообразив, что к чему, кивнула:

— Ясное дело. — Повернувшись к Эмме, она добавила: — Мой брат всегда ночует в сарае на заднем дворе. Он влез в окно моей спальни, поскольку главный вход был заперт.

— Перестань, Эдди. Она знает, кто ты. И кто я такой, она тоже знает, так что… — запротестовал было Нед.

Эдди встала из-за стола и с такой силой стянула на своем пеньюаре поясок, что стала походить на пуховую перину, свернутую в рулон и перетянутую посередине чемоданным ремнем.

— В сарай, — упрямо повторила она.

Ей хотелось одного — спать, и ей было все равно, рассердился на нее Нед или нет. Но Нед не рассердился. Он вообще крайне редко приходил в дурное расположение духа. Ухмыльнувшись и отвесив Эдди дурашливый поклон, он повернулся к Эмме, с многозначительным видом дотронулся рукой до вздувшейся у него на голове шишки и произнес:

— Честь имею, мэм. Желаю всем хорошенько выспаться. И вам, и моей сестре — я хочу сказать, моей старшей сестре. — С этими словами он повернулся на каблуках и вышел из кухни, на мгновение задержавшись в дверях и бросив через плечо: — Ах, если бы вы только знали, насколько она меня старше!

Эдди вернулась в комнату мисс Фрэнки и крепко уснула. Когда она встала, время уже было обеденное, и она спустилась на кухню, где застала колдовавшую у плиты Уэлкам.

— Девицы пообедали и уехали в город. Эта на заднем дворе — снимает с веревки стираное белье. Пришел человек и принес со станции твой сундук. Когда я его распаковала, она взяла твои вещи, прихватила заодно простыни из твоей спальни и отправилась их стирать. Может, она решила у нас остаться? Тогда понятно, почему она так старается. Отрабатывает, так сказать, стол и кров.

— Значит, она стирала? То есть исполняла твою работу? — уточнила Эдди.

Ехидный вопрос Эдди не произвел на Уэлкам никакого впечатления.

— От тебя несет какой-то дрянью. Я поставила греться воду. Ванна — там. — Уэлкам кивнула в сторону хозяйской спальни, где теперь обосновалась Эмма.

На Эдди наросло столько грязи, что у нее на коже вполне можно было высаживать рассаду. Когда вода согрелась, она прошла в спальню, скинула с себя пеньюар, залезла в ванну и терла себя мочалкой до тех пор, пока на поверхности воды не образовался толстый слой грязной пены, напоминавшей по консистенции и цвету речной ил. Вытершись досуха полотенцем, Эдди надела чистое белье и платье и сказала Уэлкам, что отправляется в город и будет к ужину.