Утопия-авеню - Дэвид Митчелл

– А то, – говорит Эльф.

Левон раздает всем «Ротманс».

– В конце прошлого года я ужинал в компании двух джентльменов, Фредди Дюка и Хауи Стокера. У Фредди фирма по организации гастролей, его контора на Денмарк-стрит. Они работают по старинке, но приветствуют новые идеи. Хауи – американский инвестор, который недавно стал владельцем небольшого рекламного агентства «Ван Дайк талент», в Нью-Йорке. Фредди и Хауи решили объединить усилия и создать единое трансатлантическое агентство по организации гастролей британских исполнителей в США и американских исполнителей в Британии. Сложно устраивать зарубежные гастроли, не зная местной специфики. У музыкальных профсоюзов такие запутанные требования, что проще сразу удавиться. Короче говоря, Фредди и Хауи предложили мне вот какую штуку. Я нахожу группу талантливых исполнителей, они с моей помощью делают демки, заключают контракт со студией звукозаписи, а потом агентство Дюка – Стокера организует им гастроли и превращает их в знаменитостей. Мне предоставят помещение на Денмарк-стрит, а во всем остальном у меня будет творческая свобода. Агентство Дюка – Стокера вложит начальный капитал и обеспечит меня годовым жалованьем в обмен на сравнительно скромную долю будущих прибылей. В общем, нам еще десерт не принесли, а мы уже ударили по рукам. Так появилось на свет агентство «Лунный кит».

– Ну, новых лейблов развелось, как грибов после дождя, – говорит Эльф.

– Да, и, как правило, все они однодневки. – Левон затягивается сигаретой. – Они заключают контракт с первыми попавшимися пижонами с Карнаби-стрит, тратят все деньги на оплату студийного времени, не продвигают материал на радио и через год банкротятся. Нет, по-моему, подбор группы – это тонкая работа. Никаких прослушиваний. И постоянные репетиции, прежде чем дело дойдет до концертов. Наша группа должна быть безупречна с самого начала. А самое главное, я намерен по справедливости делить плюшки с исполнителями, а не урвать лакомый кус, а потом утверждать, что его и вовсе не было.

– Необычный подход, – кивает Эльф. – А что за группа?

– Группа – это мы, – говорит Грифф. – Дин – басист, Джаспер – соло-гитара, я – барабанщик. Эти двое еще поют и сочиняют.

– Только нам не хватает клавишника, – говорит Джаспер.

«Мне предлагают работу», – соображает Эльф.

– Клавишника, который пишет песни, – поясняет Левон. – Обычные группы с трудом наскребают приличный материал для одного альбома. А вот если Дин, Джаспер и еще кто-нибудь сочинит по три-четыре песни, то у нас наберется сразу на долгоиграющую пластинку.

– Среди твоих знакомых такие есть? – спрашивает Дин.

– С правильной психоакустикой, – добавляет Левон. – Из тех, кто и на синтезаторе слабает, и на фортепьяно верный аккорд возьмет.

– По-моему, меня приглашают в бродячий цирк, – говорит Эльф. – На всякий случай уточню: вы ведь не фолк-группа?

– Совершенно верно, – говорит Левон. – За дух фолка в группе будешь отвечать ты. Дин больше склонен к блюзу, Грифф у нас из джаза, а Джаспер…

Все смотрят на Джаспера.

– А он – виртуоз-гитарист, – заявляет Дин. – Потому что это чистая правда, а не потому, что я снимаю у него комнату.

Грифф локтем тычет Дина в бок:

– Между прочим, обычно жильцы платят хозяину деньги, а не берут у него взаймы.

– Эльф, – говорит Левон, – я уже представляю, как великолепно вы будете звучать. Устройте джем-сейшен. В баре на Хэм-Ярде есть помещение для репетиций. Давайте попробуем, а?

– Ну а если тебе наш цирк не понравится, то силой удерживать не станем, – говорит Дин. – К ужину будешь дома.

Эльф затягивается сигаретой:

– А название у вас есть?

– Приблизительное. Мы попробовали «Есть выход»… – начинает Левон.

– …но это не окончательно, – заверяет Дин.

«Вот и хорошо».

– Значит, вы не фолк-группа. А какая же тогда?

– Павлиньепереливчатая. Сорочьелюбопытная. Подземельнопотайная, – говорит Джаспер.

– Он в детстве энциклопедический словарь проглотил, – поясняет Дин.

Эльф пытается зайти с другой стороны:

– А какого звучания вы хотите добиться?

Трое отвечают хором:

– Нашего.

Клуб «UFO» вибрирует – Pink Floyd прокладывает курс корабля к сердцу пульсирующего солнца. Мекка танцует, смотрит на него. У нее глаза цвета берлинской лазури. Разноцветные пятна прожекторов сияющими медузами множатся и скользят по танцорам, и мысли Джаспера начинают дрейфовать.

«Абракадабра, это мальчик. Назовем-ка его Джаспером…» Почему это имя, а не какое-нибудь другое? Знакомый? Драгоценный камень? Бывший любовник? Это известно только матери Джаспера, а она спит в гробу на дне морском, у египетских берегов. Приходим, смотрим, шастаем, пока Смерть не погасит наши свечи… Там, откуда мы приходим, этого добра много. Миллион зачатков жизни в каждой капле жизненной эссенции. Бог сошел бы с ума, если бы следил за каждым. На сцене Сид Барретт водит гребешком по провисшим струнам «фендера». Горестные вопли птеродактиля. Сид далеко не виртуоз, но умение держаться на сцене и байронический облик с лихвой восполняют недостаток техники. Тем временем Хоппи щелкает выключателем за световым пультом и по стенам начинает нарезать круги самурай Куросавы – знаменитое шоу клуба «UFO». Рука Джаспера уже какое-то время выводит восьмерки; цифра 8 – бесконечность стоймя. До него доносятся слова, надтреснутые, шершавые, как радиоволны в сумерках… «Если б расчищены были врата восприятия, всякое предстало бы человеку как оно есть – бесконечным. Ибо человек замуровал себя так, что видит все через узкие щели пещеры своей». Кто это сказал? «Я знаю, что не я». Может, Тук-Тук? Или кто-то из давних предков? Лазурная медуза света проплывает над Риком. Рик Райт, клавишник, в лиловом галстуке и желтой рубашке, играет на «фарфисе». Месяц назад Pink Floyd подписали контракт с EMI. И всю эту неделю провели в студии «Эбби-роуд». Рик рассказывал Джасперу: «К нам заглянул инженер из корпуса Б и говорит, мол, там ребята перерыв устроили, не хотите поздороваться? Ну, мы и зашли. Джон дурачился, у Джорджа болел зуб, а Ринго рассказал похабный анекдот». А еще они слушали новую песню Пола «Прелестная Рита». Мекка сужает круги. Ее слог услаждает слух: – Ich bin bereit abzuheben[12].

Обычно Джаспер понимает немецкий со скрипом, но драгоценные часы, проведенные с Меккой, являются отличной смазкой для мозгов.

– Ты уже отрываешься от земли? – уточняет он.

Судя по всему, фитиль метаквалона запален. Вышибалы на дверях поставляют превосходное зелье, чистейшее во всем Лондиниуме, и вот он приход вот он приход точка точка точка тире тире тире точка точка точка