Срединная Англия - Джонатан Коу

В дальнем углу гостиной — неотгороженная кухня. В холодильнике почти ничего не нашлось — кроме пива, масла, сыра, молока и пачки сосисок, просроченных на восемь дней, судя по дате на упаковке. Морозильник пустовал, если не считать ледяных кубиков и коробки «Магнумов», в которой осталось всего две штуки.

Какая досада: о мужчине, которого Софи сейчас выбирала себе в новые партнеры, она почти ничего не узнала. После того как быстрый набег в ванную дал еще меньше сведений, она махнула рукой и решила вскипятить воду для кофе. Ожидая, пока вода закипит, Софи достала тот самый «Стафф» и уселась за журнальный столик почитать.

На обложке красовалась молодая привлекательная брюнетка — прижимала к бедру айпэд, пучила губки и вперялась вдаль. Пусть и с планшетом в руке, ночь она, похоже, собиралась провести по клубам, а не за работой, поскольку облачена была в едва прикрывавшее пах белое мини-платье с прозрачными вставками, в них виднелись обширные участки ее бюста и грудной клетки. Листая журнал, Софи заметила, что это сквозная тема иллюстраций — странная параллельная вселенная, где передовую технику применяют исключительно красивые молодые женщины, желавшие работать, фотографировать или играть в одном белье или купальнике. Обложка обещала рецензию на пятый айфон («Как „Эппл“ переизобретет колесо — смартфон… заново»), обзор «убойной техники, которая преобразит будущее», ностальгический каталог «39 гаджетов, изменивших мир, — „Скай++“, „Вии“ и 10 лет айпода», а также статью «Как устроить себе ШПЛ». Незачем и говорить, что Софи понятия не имела, что такое ШПЛ и зачем кому бы то ни было его устраивать, — шезлонг полосатый летний? Шалаш из палок и листьев? Добравшись до соответствующей статьи, Софи обнаружила, что это сокращение от «шутера от первого лица», такая разновидность компьютерных игр, где кто-то палит из оружия (очевидно) и как раз с его точки обзора все вокруг и показывают. Тут она вновь ощутила легкий грешный трепет выхода за собственные границы комфорта и продолжила читать со всевозрастающей зачарованностью, спотыкаясь о понятия, с какими раньше никогда не сталкивалась, — мегатекстуры, игровой движок, излучательность, запаздывание, — и так погрузилась в статью, что, когда открылась входная дверь, Софи это, пусть всего на миг, раздражило. Но Иэну обрадовалась, особенно когда, не успев остановить на ней взгляд, он замер, груженный магазинными пакетами, и сказал:

— Ух ты.

— Ух ты?

— В голове не умещается, что это ты. В голове не умещается, что это ты — здесь, у меня в квартире. Выглядишь… невероятно.

Не праздный он ей комплимент отвешивал. Волосы растрепаны, тело все еще светится от их последнего соития, белый банный халат так ей свободен, что едва не спадает, — Софи смотрелась как воплощенная мастурбационная фантазия любого читателя «Стаффа». Еще бы ей тискать «Олимпус ПЕН ЭП-3» («гладкий металлический кожух и, судя по всему, самый быстрый в мире автофокус») или пускать слюни на «Блэкберри Болд 9900» («снабжен тач-скрином и клавиатурой „КВЕРТИ“, работает на шустрой новой „Блэкберри 7 ОС“») — и полная картинка получилась бы. Неудивительно, что вид у Иэна был счастливый. Он еще раз ее поцеловал — долгий нежный поцелуй в губы, ответила Софи пылко, неспешно, затем Иэн нехотя отстранился и сказал голосом мужчины, которому не очень верится, что действительность вдруг повернулась таким вот боком, — мужчины, потерявшегося во сне наяву:

— Ну ладно. Нам надо поесть.

За завтраком Софи покаялась, что, пытаясь разгадать тайны этой квартиры, пережила разочарование.

— В смысле, тебе бы вряд ли удалось сделать ее более безликой, даже если бы ты служил агентом правительства и пытался сохранить тайну личности. Тебе разве не хочется это как-то персонализировать? Пару горшков с растениями, какие-нибудь цветовые пятна, побольше картинок на стенах?

— Я знаю, какую картинку хочу повесить на стене в спальне, — сказал Иэн. Сложил пальцы прямоугольником и прищурился сквозь них, словно выбирая кадр. — Фотографию тебя, в таком вот виде. Но тогда я по утрам вставать с кровати перестану.

Софи улыбнулась, чуть отодвигаясь и запахивая халат потуже.

Позже, после того как вернулись в постель и еще позанимались любовью, а потом долго отдыхали в объятиях друг дружки, они взялись читать газеты, а их взаимная нагота сделалась скорее уютной, чем эротичной. Сидели рядышком, и Софи наслаждалась, ощущая точки, в которых они с Иэном свободно соприкасались: прижимались плечами, мягкий изгиб ее бедра — вдоль мускулистого и более прямолинейного Иэнова, сплетались ступнями, и Иэн нежно водил пальцем ноги вдоль ее щиколотки. Все это ощущалось как возвышенно правильное и неизбежное, и легкость, с какой их тела подходили друг другу, отражалась и в расслабленной игривости их беседы. Первое воскресенье года, серьезных новостей в газетах немного. Громадная городская лиса поймана и убита в Мэйдстоуне, фотоснимок семилетнего мальчика, держащего зверя на весу, — ну или пытающегося, поскольку размеры у обоих примерно одинаковые. Исследование, проведенное в Нидерландах, показало, что женщины, у которых в диете много фруктов и овощей, с большей вероятностью зачинают девочек. В Саутгемптоне, судя по всему, сбежали три свиньи, полиция, что загадочно, связывает их побег с местной фермы с «разрывом в отношениях» у пары, которая свиней содержала. Будь Софи одна, она бы не удосужилась дочитать большинство этих историй, но делиться ими с Иэном было весело — смеяться над странностью и глупостью мира, узнавать, как у Иэна устроено чувство юмора. Настроение у них поменялось (но и тогда перемена эта была мимолетной), когда он добрался до материала о Джоанне Йейтс, молодой женщине из Бристоля, тело которой нашли на Рождество.

— Я смотрю, того парня выпустили, — сказал он, пробегая взглядом первые пару абзацев. — Хозяина ее квартиры. Которого на допрос вызывали.

— Хорошо, — сказала Софи.

— Хорошо? Почему это хорошо?

— Потому что у них не было оснований даже задерживать его.

— Ага… да ты глянь на него.

Он показал ей фотографию Кристофера Джеффриза, шестидесятипятилетнего подозреваемого, которого полиция Бристоля забрала на три дня допросов и выпустила без обвинений. Необычный внешне, даже «чудаковатый» учитель английского с особой тягой к романтической поэзии, известный тем, что иногда подкрашивает волосы в голубоватый оттенок, — идеальный корм для английских газет, убежденных в его виновности с первого же мига, не успели они глаз на него положить, о чем и талдычили все последние дни, оставаясь, впрочем, в рамках закона.

— «Глянь на него»? — переспросила Софи, склоняясь над газетой. — А что в нем такого?

— Ну в смысле, вот же чудик!

Софи опешила.

— Так, для начала, — сказала она, — не вижу в нем по этой фотографии ничего чудно́го. И, кроме того, между «чудиком» и убийцей довольно большой зазор, не?

Иэн глянул на нее и заметил, что щеки у Софи вспыхнули, а кожа у основания шеи потемнела до красноты. Без всяких дальнейших комментариев он быстро перескочил на другую статью на той же полосе.