Я тебе объявляю дружбу, майор - Ульяна Романова

– Святые вафельки, не смотри так на меня, твое высочество, словно ты уже подписала указ о моей казни, – не смог не улыбнуться я, пытаясь развеселить куклу.

Это работало всегда, но с Марьяной ни хрена не работало ничего!

Она снова закрылась, но я успел заметить, как расширились ее зрачки, а грудь увеличила амплитуду движения. Кукла рвано выдохнула и елейно произнесла:

– Уже уходишь? Как это прекрасно!

Я сделал шаг вперед, становясь вплотную к Марьяне и решив для себя: отреагирует – значит, добьюсь. Нет – исчезну и навсегда оставлю ее в покое. Узнать, кто из прокурорских портил ей жизнь, я смогу и без присутствия в зоне ее видимости.

Осторожно протянул руки, обнимая ее за плечи, и притянул ближе к своему лицу, не отрывая взгляда от ее губ. Марьяна вдруг задрожала и машинально облизнула губы. Ее щечки стали почти пунцовыми, а по нежной коже рук пробежали мурашки.

– Он уходил, но обещал вернуться, – довольно прошептал я, с трудом отдирая себя от куклы.

Сделал шаг назад, сжимая челюсти, потому что поцеловать ее хотелось так, что в глазах темнело.

Медаль тебе, капитан, за выдержку. Стальную, я бы сказал.

Марьяна фыркнула, а я не сдержался – подмигнул и быстро покинул помещение фирмы ее сестры. Про то, что куклу никто не уволит, мне поведал ее брат, как и о том, что руководит всем Алиса, которая совсем не начальница, а старшая сестра Марьяны.

Вышел на улицу, громко втягивая воздух через нос, и зарылся обеими руками в волосы. Посмотрел в небо несколько мгновений и решительно прошел к своей машине.

Достал из кармана ключи и сначала почувствовал чье-то приближение, а только потом услышал знакомый насмешливый голос:

– Женись!

Медленно повернулся и растянул губы в широкую улыбку:

– Не родилась еще та, кто меня окольцует.

– Она тебя в женский костюм переодела – это посерьезнее, чем свадьба, – хмыкнул Ярослав – муж моей единственной младшей сестры и командир отряда СОБР, которые пару часов назад так эпично облажались на празднике депутата Датского.

– Я сам нарядился, – развеселился я, – какими ветрами?

– Попутными. Просто хотел еще разочек глянуть на тебя в платье.

– Посмотрел? Больше не увидишь.

– Я бы поспорил, – заржал Яр. – Как обстановка на празднике?

– Я их упоил в дюндель. Завтра им будет не до жалоб, а потом, надеюсь, забудут вашу маленькую шалость. Ты на машине?

– Нет, она в ремонте. Друг забросил.

– Поехали – довезу, – предложил я.

Яр легко обошел машину, забрался в салон и расслабленно устроился на сидении.

– Она точно та самая, – никак не хотел угомониться Яр, – ты даже не пригласил ее домой? Или… да не может быть… Отказала?

– Заткнись, – душевно посоветовал я.

Яр проглотил смешок и отвернулся к окну. Можно подумать, забыл свою эпопею по завоеванию моей сестры…

– Как там Фаня?

Вообще-то сестру звали Стефания, но Фаня мне и моим трем братьям нравилась больше.

– Готовится к экзамену, через пару недель лицензию адвоката получит, – мечтательно произнес Яр.

У этого мозги напрочь отключались, стило только кому-то заговорить о его любимой супруге.

Я довез зятя до его дома и устало вывернул руль. Хотелось спать, есть и в душ. Припарковал машину во дворе, поднялся к себе, скинул обувь и медленно пошел в гостиную.

– Где тебя носило, о мое отражение, – встретил меня голос моей точной копии.

– Привет. Ты по делу или от Алинки прячешься?

– Я тебя искал с собаками. Сам-то где от меня третий день ныкаешься?

– Да так, – загадочно протянул я, падая на диван.

– Кто она? – заинтересовался Марк.

– Неважно. Пошли что-нибудь пожуем, – предложил я, нехотя поднимаясь…

Утро было недобрым. Я проснулась от настойчивого стука в дверь. Спрятав голову под подушку, от души пожелала незваному гостю пойти с миром, но нафиг!

С трудом разлепила глаза, ибо после такого корпоратива, как вчера, нужно было брать не выходной, а полноценный отпуск для восстановления расшатанной нервной системы.

Скрипя зубами от злости и с трудом держа глаза открытыми, потопала к двери, надеясь, что ко мне решил наведаться не Карлсон в погонах, который «улетел, но обещал вернуться».

Не глядя в глазок, распахнула дверь и уже собралась высказать раннему гостю все, что я думаю о Винни Пухах, которые ходят в гости по утрам, но тут же прикусила язык, потому что на пороге стоял папа.

– Привет, – удивленно выдавила я, – что-то случилось?

– Что-то случилось, – согласился папа, отодвигая меня с порога и входя в мое жилище.

Сердце забилось в висках от предчувствия неминуемой лекции на тему безобразного поведения всех троих отпрысков подполковника военной полиции Калинина.

Папа был военным до мозга костей и нас воспитывал в условиях строжайшей дисциплины. Особенно доставалось Максу как единственному наследнику и продолжателю фамилии. Папин взрывной нрав могла смягчить только мама, с чем с успехом и справлялась все годы их совместной жизни.

Папу мы любили, но старались не волновать подробностями, потому что все, что мы скажем, могло быть использовано против нас. Именно поэтому я не рассказала отцу о домогательствах отдельно взятого индивидуума из прокуратуры: зная нрав и характер отца, проще было разобраться самой. Получилось плохо, но я сберегла львиную долю нервных клеток…

– Чаю? – зевая, полюбопытствовала я, наблюдая, как отец снимает обувь.

Папа с неудовольствием зыркнул на меня, давая понять, что разговор предстоит серьезный.

– Коньяк? – предположила я, прокручивая в голове все свои косяки от самого рождения.

– Откуда в доме моей дочери коньяк? – строго спросил папа.

– Ниоткуда, – тут же открестилась я и с широченной улыбкой предложила, – но если нужно – я сбегаю.

– Марьяна! – гаркнул было папа, но тут же смягчился. – Давай чай.

Я выдохнула, понимая, что если родитель решил сесть за стол переговоров, то все не так плохо, как показалось в самом начале.

Потирая лицо и старательно сдерживая зевоту, я прошла в кухню, щелкнула кнопкой чайника, наблюдая, как отец устраивается за столом.

– Я слушаю, – приподняв бровь, сообщил папа.

Я заерзала под внимательным взглядом карих глаз, но выдавать стратегически важную информацию не торопилась.

– Марьяна, – напомнил о себе родитель, заметив, что я слегка зависла.