Сталь - Anne Dar

Мередит стояла на границе своего участка, у живой изгороди, отделяющей их газон от раскинувшейся дальше ничейной поляны, на которой владельцы собак любили устраивать игры в фрисби. Она стояла спиной к нам, наверное поэтому первым, что бросилось мне в глаза, было то, что на ней было надето совершенно дурацкое, застиранное розовое платье, больше напоминающее бабушкин халат. Показаться в подобном виде на улице Мередит Литтл, известная своим недурным вкусом, не позволила бы себе даже под дулом заряженного пистолета. Следующим, что меня напрягло, как я позже поняла, повторно анализируя эту ситуацию, были её ноги. Она стояла на газоне совершенно босая, а я, после одной из прошлогодних гриль-вечеринок, знала, что у неё инсектофобия той формы запущенности, в которой она не то что босая на газон не вышла бы, но даже босой по дому не рискнула бы ходить.

“С ней что-то не так”, – пронеслось у меня в голове и, кажется, я даже произнесла эти слова вслух одними лишь губами, чтобы меня не расслышали парни, но, кажется, они сами это поняли, потому что они, как и я, сейчас неотрывно наблюдали за Мередит Литтл, стоящей всего в ста метрах перед нами.

– Она забыла снять бигуди… – послышался напряжённый шёпот позади меня. – Никогда не видел миссис Литтл в бигудях…

Спиро не успел договорить своё замечание, когда я окончательно и пугающе отчётливо поняла, что всё катастрофически плохо и дальше будет только хуже, и, возможно, в ближайшие несколько минут с нами произойдёт нечто неприятное.

Я увидела детские ноги. Могло создаться впечатление, будто ребёнок бежал, споткнулся на пороге и теперь лежит на нём – наполовину в доме, наполовину на улице. Вот только торчащие на улице ноги не шевелились.

Почему ребёнок не шевелился?..

Наверное, девочке стало плохо и Мередит вышла на улицу, чтобы позвать кого-нибудь на помощь…

Я уже понимала и почему эта женщина стоит посреди газона в таком виде, и почему упавший ребёнок не шевелится, когда Мередит Литтл повернулась к нам, не скрывая своего окровавленного лица. В руках она держала бездыханное тело своей средней дочери Флоренс. Сильно запрокинутая голова девочки была едва не оторвана.

– Не смотрите!!! – не помня себя закричала я и сразу же ощутила тошнотворный позыв где-то в районе желудка. – Отвернитесь!!! Тристан! Спиро, закрой глаза! Не смотрите на это!..

Сначала я думала, что она обернулась и смотрит на нас, но вдруг поняла, что она смотрит наискось – хотя и в нашу сторону, но всё же не на нас. Метнув взгляд предположительно в направлении её безумного взгляда, я увидела то, что её заинтересовало больше, чем наш огромный автомобиль. В руках она всё ещё держала бездыханное тело Флоренс, значит торчащие из дома ноги принадлежали её старшей дочери Лорелее, и значит, что та девочка, которая сейчас сидела за домом, и в сторону которой эта обезумевшая женщина так жадно смотрела несмотря на то, что со своего местоположения она не могла её видеть, была её младшей дочерью.

Ещё живая. Это именно та мысль, которая, как я с опозданием поняла, промелькнула в моём подсознании яркой вспышкой осознания, способного вогнать в истерику: “Ещё живая!”.

Мередит отбросила тело своей средней дочери в сторону так, словно оно было всего лишь ничего не значащей тряпичной куклой. Уже делая это она сорвалась с места. Именно сорвалась: резко стартовала в сторону угла дома, за которым пряталась белокурая девочка.

Почему-то мне понадобилась секунда. Секунда, но она мне понадобилась. Для того, чтобы вжать педаль газа в пол до упора.

Мы столкнулись посреди газона.

Сначала я почувствовала это столкновение отчётливой вибрацией в кончиках пальцев, а потом в вибрации воздуха в салоне. Тяжёлое тело Мередит Литтл прокатилось и прозвучало на крыше нашего автомобиля так, словно весило не семьдесят-восемьдесят килограммов, а не меньше двух-трех центнеров. Шок. До сих пор я ещё ни разу не оставляла ни единой царапины на автомобиле брата…

Шок.

Шоковые состояния в моей жизни, как ни странно с учётом её ритма, до сих пор случались всего дважды: когда в горах наша группа столкнулась с агрессивно настроенным гризли и ещё один раз случился спустя полтора года после этого случая – во время спуска уже с других гор мы потеряли одного туриста.

В эту секунду я переживала третье шоковое состояние за двадцать пять лет своей яркой жизни, которая, кажется, больше не будет прежней. Возможно, она ещё будет и яркой, и очень интересной, но прежней точно не будет.

О том, сбила ли я Мередит Литтл или уже не её, а то безумное существо, в которое она превратилась, мне предстоит думать оставшимися мне долгими ночами, но не сейчас. Именно так я думала, тянясь к своей дверной ручке дрожащими руками.

– Не выходите…

– Теона… – Тристан смотрел на меня огромными глазами.

В зеркале заднего вида я увидела вытянувшееся от испуга лицо Спиро – он прикрывал рот обеими руками.

– Не выходите! – ещё раз, но уже категорическим тоном произнесла я, после чего с преувеличенной уверенностью дёрнула свою ручку.

Я думала, что меня немедленно стошнит. Но оказавшись на зелёном газоне, почувствовав твёрдую землю под ногами, я поняла, что нет, меня не стошнит. Может быть позже, но сейчас не должно…

Я двинулась к открытой двери соседского дома, из которой торчало детское тело, даже не посмотрев в сторону, в которой сейчас должно было лежать тело Мередит. В ушах почему-то вдруг начало звенеть. Чем ближе я подходила к порогу, через который перегибалось хрупкое тельце в светло-дымчатом платьице, тем больше упрочивался этот надоедливый звон в моих ушах. Я хотела проверить, жива ли девочка, но мне не понадобилось подходить впритык, чтобы понять, что для неё всё кончено. Красивые светлые кудри, перевязанные розовой ленточкой, были перепачканы тёмно-бордовой жидкостью, всё ещё вытекающей из белоснежной, тонкой детской шеи. Лужа была такой огромной, что я неосознанно удивилась тому, что столько крови могло вмещать в себя столь хрупкое детское тело. Но я знала, что подобные замечания – обман мозга. Когда ты в шоке, твоё сознание способно очень сильно стебаться над тобой и вместо того, чтобы дать тебе зарыдать или обблеваться, или набрать номер скорой помощи, или помочь вспомнить как дышать, подкидывает тебе мысль вроде: “Представляешь, вот сколько много литров крови в теле всего лишь ребёнка!” или “Ты поцарапала роскошную машину брата!”, – и заставляет тебя думать только об этих дурацких,