Такси заказывали? - Анна Дубчак

Раздался выстрел.

— Я же сказал — всем оставаться на своих местах! — заорал мужчина. — Вот так… хорошо… А теперь идите на мой голос, ближе, ближе…

— Света, — прошептал Дронов, схватив девочку за руку и притянув к себе так близко, что она услышала биение его сердца. — Стой и не шевелись. Мы не должны идти на его голос… Он выключил свет, значит, он не видит нас…

Рядом послышался шорох. Это были Горностаев с Пузырьком.

— Он довольно далеко от нас, — тихо проговорил Сергей, — и стрелять, я думаю, больше не будет. Вы слышали, какой у него испуганный голос?

— Я слышал, какой у него пистолет, — дрожащим голосом прошептал Никита и икнул. — А что, если он сейчас…

— Вы что, не слышите? Быстро идите на мой голос!

Неожиданно раздался странный звук, глухой, какой-то густой и низкий «пых», после чего стон и теперь уже звук падающего тела. Сразу же вспыхнул свет. Он осветил такую смешную и вместе с тем странную картину, что поначалу никто даже не посмел сдвинуться с места. На полу лежал некто в пальто, которое теперь уже было, конечно, не черным, а белым от большого количества муки, высыпавшейся, судя по всему, из большой зеленой кастрюли. Сама же кастрюля закрывала почти все лицо лежавшего. А позади него, тоже присыпанная мукой, стояла испуганная до смерти Маша Пузырева. Глаза ее были полны слез.

— Ой, мамочки, я же его убила… И сама не знаю, откуда взялась эта кастрюля, я даже не поняла, что она тяжелая, я вообще ничего не соображала… — Она тараторила, сбиваясь и начиная плакать. — Сергей, меня посадят? Мне дадут «вышку»?

Горностаев подбежал к мужчине и взял его за руку, затем приложился ухом к его груди:

— Он живой, но нам надо срочно уходить… Бежим!

И все по команде рванули к выходу, к тому самому черному ходу, через который и попали в кондитерскую. Оказавшись во дворе, на пути в соседний дом, через который они надеялись выскочить на улицу, они услышали шаги. Видимо, человек уже очнулся и теперь догонял их.

— Быстрее! Маша, Света, не отставайте!

— Он наверняка приехал на машине! Он хотел проверить, все ли в порядке… Это он, он, КОНДИТЕР! — Горностаев распахнул дверь, на него обрушилась морозная звездная ночь вместе с заснеженным переулком и тускло мерцающим силуэтом машины, припаркованной прямо к самой обочине. — Если он не дурак, то оставил ключи, чтобы в любую минуту рвануть с места и умчаться… — рассуждал Сергей сам с собой, чувствуя, что от того, насколько мгновенной будет его реакция, теперь зависит жизнь его друзей. Вот он, ослепительный миг его жизни, когда любой просчет, любой промах может оказаться для них всех роковым!

Они подбежали к машине. Так и есть — вот они, ключи! Точнее, единственный ключ, который стоит только повернуть…

— Все сели? Маша, Света, Никита, Дронов?

— Да! Поехали.

Сергей, быстро оглянувшись, чтобы самому убедиться в том, что все на месте, повернул ключ. Мотор завелся сразу же, а остальное происходило как во сне. Машина сначала развернулась, затем, чуть не зада вив бегущего ей навстречу, ослепленного фарами человека, плавно заскользила вдоль Никольского переулка, вырвалась на простор запруженного движущимися словно гигантские жуки, машинами Садового кольца и понеслась вперед…

Они остановились возле ближайшего метро. Сергей нашел телефонную кабину и позвонил отцу.

— Горностаева? Его нет, может, что-то передать?

— Нет, спасибо… — Сергей положил трубку и с несчастным видом оглядел окруживших его ребят. — Во-первых, мы самовольно проникли в чужое помещение, во-вторых, съели рублей на пятьсот пирожных и, а в-третьих, угнали еще и машину. Вернее, не мы, а я, потому что в любом случае я все возьму на себя… Предлагаю быстро всем разбежаться по домам и организовать себе алиби. Вас не было в кондитерской.

— Сергей, но ты же не мог так много съесть пирожных, — осторожно вставила Света, перед тем как им расстаться. — К тому же этот человек, на которого Маша высыпала муку, видел нас…

— Да ничего он не видел! — запальчиво воскликнула Маша. — Он видел только меня, да и то мельком. Дело в том, что я нашла на одной из полок ключ, увидела дверь слева от кладовой, вставила ключ, и она открылась… Потом включила свет…

— Почему же ты не позвала нас? — спросил Сергей.

— А зачем, если мне хотелось самой найти документы…

— Ну и что, нашла?

— Нашла. В комнате, похожей на кабинет, есть стол, а на столе полно бумаг. Я схватила первую попавшуюся и стала читать, вот в это время он и появился…

— Ты успела что-нибудь прочитать?

— Нет, зато от испуга я так крепко сжала руку вместе с бумагой, что прихватила ее с собой… Она у меня в кармане, если я не выронила ее по дороге. Я же говорю, что в тот момент плохо соображала…

— Да ты вообще ничего не соображаешь! — сказал Никита, возмущенно пыхтя и отдуваясь. — Только и умеешь, что давать затрещины и поучать.

— Ты такой странный, — отбивалась от него Маша, — в тот момент мои мозги работали совершенно в другом направлении: как бы обезопасить себя и вас. Вот тогда я и вспомнила, что между кладовкой и кабине том видела что-то похожее на кастрюлю. Я не была уверена, что там мука… Я выбежала, чувствуя, что этот человек где-то совсем рядом, налетела на эту чертову кастрюлю, подняла ее и бросила на звук…

— Как ни странно, но ты попала… — вздохнул Сергей. — Так где там твоя бумажка?

Маша, порывшись, достала из кармана смятый документ — договор на поставку сахара.

— Вот, смотрите, подпись и фамилия директора кондитерского цеха, точнее, «Кофейни-кондитерской» в Никольском — Белобородов Григорий Александрович.

— Мне нужно срочно связаться с отцом, — не на шутку загрустил Сергей. — Вы себе представить не можете, как мы влипли… И во всем виноват только я, я один…

— Все, решено, разбегаемся по домам и готовим себе алиби, точнее, это касается только вас… А я постараюсь объяснить все отцу…

Дронов поехал провожать Свету, а вся троица, поскольку жила в одном дворе, поехала в другую сторону.

Спустя полчаса, когда Сергей с Машей и Никиткой вошли в арку, они увидели желтый автомобиль. Такси.

— Да это же то самое такси… Только в нем, похоже, никого нет…

Маша посмотрела на часы и ахнула: четверть седьмого.

— Мальчики, это же я вызывала такси, еще рано утром забронировала… — больше она ничего не могла сказать, поскольку речь шла о ее запланированном посещении театра. — А он меня до сих пор ждет…

— Кто ждет? — резко спросил Сергей и чуть было не добавил: твой Могилевский? Но смолчал.

— Да таксист, кто же еще?! — И она кинулась к подъезду, чуть не налетев на усатого дядьку-таксиста.

— А вот и барышня… — ухмыльнулся он одними усами. — Я поджидаю вас уже пятнадцать минут. Вы едете или нет?