Книги онлайн и без регистрации » Современная проза » Том 10. Письма. Дневники - Михаил Афанасьевич Булгаков

Том 10. Письма. Дневники - Михаил Афанасьевич Булгаков

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 11 12 13 14 15 16 17 18 19 ... 214
Перейти на страницу:
посвященное мне). Но все это будет несколько позже, а пока Михаил Афанасьевич работает фельетонистом в газете «Гудок». Он берет мой маленький чемодан по прозванью «Щенок» (мы любим прозвища) и уходит в редакцию. Домой в «Щенке» приносит письма частных лиц и рабкоров. Часто вечером мы их читаем вслух и отбираем наиболее интересные для фельетона.

Любовь Евгеньевна показывает книги М. А. Булгакова, подаренные ей с нежными надписями. Показывала «книги» в единственном экземпляре, в которых много было забавного и шутливого: рисунки, эпиграммы, дружеские шаржи.

По-новому раскрылись мне после этой встречи некоторые стороны творческой личности Михаила Булгакова. Вот почему об этой встрече и об этом нашем разговоре и захотелось здесь рассказать.

Это был счастливый период его жизни. Еще ничто не омрачало ее. Булгаков не умел и не желал лукавить, приспосабливаться ни в жизни, ни в литературе. Он был на редкость цельным человеком, что, естественно, проявлялось и в его творчестве.

Любовь Евгеньевна напомнила мне о том, что как раз в это время в «Гудке» работали Валентин Катаев, Юрий Олеша, Евгений Петров и многие другие, ставшие впоследствии известными писателями. Фельетоны Михаил Афанасьевич писал быстро, «залпом», и Любовь Евгеньевна спросила меня, помню ли я то место из автобиографии Булгакова, где он рассказывает о том, как писались эти фельетоны: «...Сочинение фельетона строк в семьдесят пять — сто отнимало у меня, включая сюда и курение и посвистывание, от восемнадцати до двадцати минут. Переписка на машинке, включая сюда и хихиканье с машинисткой, — восемь минут. Словом, в полчаса все заканчивалось».

Да, это место из автобиографии М. Булгакова я помнил.

Еще не раз мне приходилось бывать у Любови Евгеньевны Белозерской... Однажды она показала свои воспоминания о совместной жизни с М. А. Булгаковым. Можно себе представить, с каким интересом я вчитывался в эти страницы (Л. Е. разрешила мне предложить рукопись воспоминаний в «Огонек», другие издательства, но из этого ничего не получилось), а потом снова и снова задавал вопросы. Не всегда я получал прямые ответы, может что-то и «коробило» ее в моих прямых вопросах. Трудно сказать. Много лет ушло на то, чтобы опубликовать эти воспоминания в России, но «Воспоминания» впервые вышли в Америке: Л. Е. Белозерская-Булгакова. «О, мед воспоминаний». Ардис (Мичиган), 1979.

Сколько здесь содержится незабываемых и драгоценных свидетельств о времени, о быте, о творчестве, о театре, о знакомых.

Любовь Евгеньевна рассказывает в своих воспоминаниях о том, как однажды Михаил Афанасьевич пожаловался своему другу Николаю Леонидовичу Гладыревскому на боли в правом боку, тот показал Булгакова своему учителю профессору Мартынову, а вскоре профессор сделал Булгакову операцию, вырезал аппендицит. «Все это было решено как-то очень быстро. Мне разрешили пройти к М. А. сразу же после операции. Он был такой жалкий, такой взмокший цыпленок... Потом я носила ему еду, но он был все время раздражителен, потому что голоден: в смысле пищи его ограничивали. Это не то, что теперь, — котлету дают чуть ли не на второй день после операции».

Такие детали и подробности быта можно узнать только из воспоминаний действительно близкого человека, каким и была эти годы Любовь Евгеньевна Белозерская-Булгакова.

«Ты для меня все...» — не раз, по всей видимости, слышала эти слова Любовь Евгеньевна в эти годы близости.

Любовь Евгеньевна не раз вспомнит о том, что именно здесь на «голубятне», Михаил Булгаков написал пьесу «Дни Турбиных», повести «Роковые яйца» и «Собачье сердце». С повестью «Роковые яйца» все обошлось благополучно, а вот «Собачьему сердцу» не повезло: Клестов-Ангарский на рукописи начертал: «Нельзя печатать» (ОР РГБ. Ф. 9. К. 3. Ед. хр. 214).

«Время шло, и над повестью «Собачье сердце» сгущались тучи, о которых мы и не подозревали, — вспоминает Л. Е. Белозерская. — ...в один прекрасный вечер на голубятню постучали (звонка у нас не было), и на мой вопрос «кто там?» бодрый голос арендатора ответил: «Это я, гостей к вам привел!»

На пороге стояли двое штатских: человек в пенсне и просто невысокого роста человек — следователь Славкин и его помощник с обыском. Арендатор пришел в качестве понятого, Булгакова не было дома, и я забеспокоилась: как-то примет он приход «гостей», и попросила не приступать к обыску без хозяина, который вот-вот должен прийти.

Все прошли в комнату и сели. Арендатор — развалясь в кресле в центре. И вдруг знакомый стук.

Я бросилась открывать и сказала шепотом М. А.:

— Ты не волнуйся, Мака, у нас обыск.

Но он держался молодцом (дергаться он начал гораздо позже).

Славкин занялся книжными полками. «Пенсне» стало переворачивать кресла и колоть их длинной спицей.

И тут случилось неожиданное, М. А. сказал:

— Ну, Любаша, если твои кресла выстрелят, я не отвечаю. (Кресла были куплены мной на складе бесхозной мебели по 3 р. 50 коп. за штуку.)

И на нас обоих напал смех. Может быть, и нервный.

Под утро зевающий арендатор спросил:

— А почему бы вам, товарищи, не перенести ваши операции на дневной час?

Ему никто не ответил. Найдя на полке «Собачье сердце» и дневниковые записи, «гости» тотчас же уехали.

По настоянию Горького приблизительно через два года «Собачье сердце» было возвращено автору».

Обо всем об этом читатели тома узнают в свое время.

«Арест» «Собачьего сердца» и дневниковых записей внешне мало повлиял на жизнь Булгаковых, но внутри надолго поселился страх... По-прежнему собирались на «чтениях» у Николая Николаевича Лямина и его жены художницы Наталии Абрамовны Ушаковой. Здесь Михаил Афанасьевич читал главы романа «Белая гвардия», «Роковые яйца», «Собачье сердце», «Зойкину квартиру», «Багровый остров», «Мольера», «Консультанта с копытом», первую редакцию романа «Мастер и Маргарита».

«Настоящему моему лучшему другу Николаю Николаевичу Лямину. Михаил Булгаков, 1925 г. 18 июля, Москва» — с такой надписью Михаил Афанасьевич подарил Н. Н. Лямину «Дьяволиаду».

Среди присутствовавших постоянно на этих «чтениях» бывали писатель С. С. Заяицкий, шекспировед М. М. Морозов, филолог-античник Ф. А. Петровский, поэт и переводчик С. В. Шервинский, бывали искусствоведы, философы, режиссеры, актеры И. М. Москвин, В. Я. Станицын, М. М. Яншин, Д. Н. Мансурова, Е. Д. Понсова. «Вспоминается мне и некрасивое, чисто русское, даже простоватое, но бесконечно милое лицо Анны Ильиничны Толстой. Один из писателей в своих «Литературных воспоминаниях» (и видел-то он ее всего один раз!) отдал дань шаблону: раз внучка Льва Толстого, значит высокий лоб; раз графиня, значит маленькие аристократические руки. Как раз все наоборот: руки большие, мужские, но красивой формы. М. А. говорил о ее внешности — «вылитый дедушка, не

1 ... 11 12 13 14 15 16 17 18 19 ... 214
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. В коментария нецензурная лексика и оскорбления ЗАПРЕЩЕНЫ! Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?