Медная перчатка - Кассандра Клэр

Прошли считаные дни, и Коллу пришлось сложить свою новую одежду в сумку и собраться в школу. За завтраком он до отвала наелся сосисок и яичницы, зная, что съесть что-нибудь не из лишайника ему предстоит еще очень не скоро. Аарон и Тамара уже переоделись в новенькую зеленую форму второго года обучения в Магистериуме, а Алекс и Кимия – оба в белой, соответствующей четвертому году – обменивались сердитыми взглядами.

Колл в своих джинсах и футболке чувствовал себя совершенно не к месту.

Алекс бросил на него красноречивый взгляд, будто говоря: ты тоже никогда не будешь для них достаточно хорош.

Мистер Раджави посмотрел на часы.

– Пора, – объявил он. – Колл?

– Да? – Колл повернулся к нему.

– Береги себя. – В голосе отца Тамары было что-то такое, что заставило Колла засомневаться, были ли они сказаны от всего сердца, хотя, может, на него просто повлияло отношение Алекса.

Все направились в фойе, куда Стеббинс, сверкая лысой головой, вынес их багаж. У Аарона и Колла были новые спортивные сумки, а у Тамары и Кимии – похожие чемоданы из змеиной кожи. Алекс подхватил небольшой чемодан со своими инициалами «АТС» и пошел к выходу.

Оказавшись на улице, он, не замедляя шага, направился вниз по дороге. Колл с удивлением заметил в конце подъездной дороги белый «Мерседес» с работающим двигателем. Автомобиль принадлежал приемной матери Алекса.

Кимия приглушенно ахнула. На лице Стеббинса появилось мечтательное выражение.

– Ничего машинка, – оценил он.

– Замолчи, – приказала Тамара. – Эта твоя страсть к машинам когда-нибудь не доведет тебя до добра. – Она бросила на него предупреждающий взгляд, но Колл не успел поразмыслить, что бы это могло значить. Слишком много других событий случилось одновременно.

Кимия бросилась вслед за Алексом, отлично зная, что все присутствующие уставились на них двоих.

– Что это значит? – спросила она, когда наконец нагнала его. – Я думала, ты поедешь с нами на автобусе!

Алекс резко остановился посреди дороги и повернулся к ней:

– Я держу дистанцию, как и хотел твой отец. Анастасия довезет меня до Магистериума. Лето прошло. Между нами все кончено.

– Алекс, ты не можешь… – Кимия покраснела от гнева. – Давай поговорим…

– Мы достаточно поговорили. – Казалось, от боли он с трудом подбирает слова. – Ты должна была поддержать меня. Должна была бороться за нас! – Он забросил чемодан за плечо. – Но ты этого не сделала.

Развернувшись на месте, Алекс двинулся дальше по дороге.

– Алекс! – закричала Кимия, но он не обернулся. Стоило ему забраться внутрь «Мерседеса», как тот сорвался с места и исчез в клубах пыли.

– Кимия! – Тамара бросилась к сестре, но мать поймала ее за запястье.

– Дай ей минутку, – сказала она. – Наверняка ей сейчас хочется побыть одной.

Взгляд миссис Раджави был пронзительным и тяжелым. Колл подумал, что ему еще никогда в жизни не было так неловко. Он вспомнил, как Алекс просил: «Кимия, скажи им», – но Кимия не сказала ничего из того, что он так ждал от нее услышать. Видимо, из-за страха перед своими родителями. Колл едва ли мог ее в этом винить.

Несколько минут спустя в ворота поместья въехал желтый школьный автобус. Кимия, вытирая рукавом глаза и судорожно шмыгая носом, вышла из дома и, ни на кого не глядя, взяла свой чемодан.

Мать положила ей на плечо руку, но Кимия нетерпеливо стряхнула ее.

Колл присел и расстегнул свою сумку, желая убедиться, что ничего не забыл. Он уже хотел закрыть молнию, когда миссис Раджави заметила его кинжал, засунутый между складками одежды.

– Это Семирамида? – спросила она.

Колл кивнул и торопливо застегнул сумку:

– Он принадлежал моей маме.

– Я знаю. Я помню, как она его сделала. Она была очень талантливым магом металла. – Мать Тамары склонила голову набок. – Семирамидой звали царицу Ассирии, которая после смерти превратилась в голубя. «Коллам» тоже означает «голубь». Голуби олицетворяют мир, чего твоя мать желала больше всего на свете.

– Видимо, так все и было. – Под прицелом внимания миссис Раджави Коллу стало еще более неуютно, и к этому добавилась легкая грусть оттого, что эта женщина знала о его матери больше, чем он сам.

Миссис Раджави, улыбнувшись, смахнула ему с глаз прядь угольно-черных волос:

– Готова спорить, что она очень сильно тебя любила. И что тебе ужасно ее не хватает.

Колл прикусил внутреннюю сторону щеки, вспомнив слова своей матери, которые она высекла во льду пещеры перед смертью.

Она наверняка очень долго выбирала ему имя. Подготовила, наверное, целый список, спорила с Аластером над каждым вариантом, пока не остановилась на Колламе. «Коллам» – что означает «голубь, мир и окончание войны». А затем Константин Мэдден убил ее дитя и забрал себе его маленькое тело. Колл был противоположностью всего, на что она надеялась.

До него вдруг дошло, что он прикусил щеку так сильно, что она начала кровоточить.

– Спасибо, миссис Раджави, – с трудом выдавил он. После чего, едва замечая, куда идет, Колл поднялся в автобус. Хэвок запрыгнул следом и лег в проходе, так что всем приходилось через него перешагивать.

Внутри уже сидели несколько учеников. Аарон расположился на одном из передних сидений. При виде Колла он подвинулся, приглашая его сесть рядом, и они вместе наблюдали, как мистер и миссис Раджави на прощание целуют Тамару.

Колл вспомнил истории Тамары о ее родителях и третьей сестре, которая стала одной из Поглощенных. Вспомнил, какими строгими и неприветливыми они выглядели во время Испытания. Может, вся эта игра в идеальную семью была разыграна ради Аарона, чтобы он смог ощутить себя в кругу счастливой семьи, которой у него никогда не было?

Какое бы впечатление они ни пытались произвести, Колл сомневался в успехе. Всю дорогу до Магистериума Кимия проплакала на заднем сиденье.

Колл хорошо помнил, как впервые оказался в Магистериуме и какими чуждыми и странными казались ему тогда его пещеры, где стены облеплял светящийся биолюминесцентный мох, подземные реки плескались о скользкие каменистые берега, а с потолка, точно клыки, свисали мерцающие сталактиты.

Сейчас же ему казалось, что он вернулся домой. Из ворот хлынула толпа смеющихся и болтающих детей. Все принялись обниматься. Джаспер даже пересек всю пещеру, чтобы обнять Тамару, что, на взгляд Колла, отдавало откровенной фальшью – ведь они не виделись всего пару недель. Вокруг Аарона быстро собралась толпа, даже несколько учеников четвертого и пятого годов со сверкающими серебряными и золотыми браслетами на запястьях не преминули подойти, чтобы похлопать его по спине или по-дружески взлохматить ему волосы.