Гений пустого места - Татьяна Устинова

Хохлов достал мраморную пепельницу в виде русалки, прилегшейотдохнуть на берегу моря. У русалки были каменные волосы, каменные груди, окоторые предполагалось тушить сигареты, и весила она целую тонну. Шедеврпреподнесла Пилюгину на день рождения Галчонок и страшно гордилась, что купилатакой чудесный подарок. Она называла его «представительный». Хохлов пытался ейобъяснить, что представительными бывают мужчины, а подарки – исключительнопредставительскими, но ничего у него не вышло.

– Мить, что с тобой?

Ольга вышла на кухню и плотно прикрыла за собой дверь.

– А что такое?

– Ты с Галей поссорился? Или у тебя на работе проблемы?

– Я и с Галей поссорился, – признался Хохлов, – и на работеу меня проблемы. Но это обычная история.

– А из-за чего ты в таком раздражении? – Она помолчала,разглядывая русалку, а потом тихонько вздохнула. – Из-за помолвки Арины сКузей?

– Как ты это назвала?!

– Помолвка. Самое правильное слово, когда объявляют о том,что собираются пожениться.

– Лучше бы Кузя объявил, что собирается в сумасшедший дом.

– Зря ты так.

– Оль, а, по-твоему, он может жениться?! Он самый нудный,самый скучный, самый придурочный из всех нас!

– Да вы-то тоже не подарки на самом деле.

– Но он хуже всех! Ты вспомни, кто всю жизнь говорил, чтовсех баб надо переименовать в коров, потому что они ничего не соображают,только жрут, дают приплод, а потом молоко? Кто всю жизнь талдычил, что женщиннужно изолировать от мужчин, потому что они мешают работать, лезут в их жизнь изаставляют отвлекаться от науки?! Кто говорил, что ни одна баба не можетпробежать лыжную дистанцию с такой же скоростью, как мужик, потому что онадура?! А еще, что их нужно выборочно стерилизовать, чтобы они могли рожатьтолько после тестов на сообразительность, и если коэффициент ниже среднего, имнельзя размножаться?!

– Мить, прекрати.

– Так это все правда! – сказал Хохлов и с силой вдавилокурок в каменные русалочьи груди. – Если бы он хоть что-нибудь пооригинальнеепридумал! Когда была Катька-зараза, он еще как-то держался в рамках, но Катькидавно нет! И что Родионовна станет с ним делать?

Ольга задумчиво походила по кухне, трогая ладонью деревянныепанели. На одной из них был нарисован Винни-Пух, ведущий за руку Пятачка, и ихона тоже потрогала любовно.

– Аришка взрослая девочка, Митя. Наверное, это совсем ненаше дело, что именно она станет делать с Кузей.

– Не наше?! – взвился Хохлов, и Ольга ловко его осадила.

– Как абсолютно не наше дело, что именно ты делаешь с Галей,– невозмутимо договорила она.

Вот как ловко она его опустила в осадок, и возразить на этобыло решительно нечего!..

– Галя – человек тоже… своеобразный. Но тем не менее никтоиз нас не кричит, что ты должен с ней расстаться, потому что мы не понимаем,что такой… своеобразный человек делает рядом с нашим лучшим другом!

– Хорошо, – согласился Хохлов мрачно. – Уела.

– У Димона тоже какие-то постоянные проблемы с Кузей, –продолжала Ольга. – И чем дальше, тем хуже.

– Надеюсь, на Димоне Кузя не собирается жениться?

Ольга улыбнулась:

– Жениться не собирается, а работать он ему не дает.

– Как Кузя может помешать Димону работать?

– Кузя – его зам по науке, – печально сказала Ольга. –Помнишь, давно, лет пять назад, его выдвинули на руководящий пост и с тех порвсе никак не задвигают? Ну, тогда у него, единственного в отделении, быланаучная степень! В то время вообще в институте никакой работы не было, и людейтоже, и выбирать было не из кого, вот Кузю и назначили!

Хохлов подумал. Он совершенно забыл о том, что Кузя занимаетэтот самый «руководящий пост» в научном институте, где они все когда-топроходили практику.

Пилюгин вернулся туда на работу после нескольких летмытарств по всякого рода сомнительным конторам, которые продавали никомуневедомые акции, компьютеры, лыжные ботинки и немецкие тренажеры. Димон тожекакое-то время продавал все это – нужно же было кормить семью! – и при первойвозможности вернулся в родной институт, но уже не просто научным сотрудником, аначальником. Все сложилось более или менее удачно – у него было подходящееобразование и некоторый управленческий опыт, пусть и накопленный в «Рогах икопытах», но вполне реальный. Формулы он больше не писал – на Кузином языке этоназывалось не «писать», а «гонять», – зато занимался поиском проектов, подкоторые можно получить деньги, выбиванием правительственных грантов,распределением должностей, то есть выполнял «грязную работу», по мнению всетого же Кузи.

– И что там у них с Димоном? Диалектические противоречия?

– Ну да! – сказала Ольга с досадой. – Кузя три часа назадприехал, и они все три часа до твоего появления ругались! Без остановки. Кузявозражает против контракта с автомобилистами. Он говорит, что это не чистаянаука, а какая-то прикладная хрень, не достойная внимания. Еще он возражаетпротив контракта с тобой, потому что у тебя мелкие и дурацкие идеи. Онвозражает против китайцев, потому что…

– Стоп, – сказал Хохлов устало. – Я ничего этого не знал.

– Димон тебе специально не говорил, потому что он считает,что это исключительно их дело, то есть его и Кузи, и они должны в нем самиразобраться.

– Да пусть разбираются! – перебил Хохлов. Злость на Кузюнаконец-то преобразовалась в нечто конкретное, как будто вода перелилась вформу и застыла на морозе.

Ну вот, теперь все понятно! И главное, объяснимо! Сейчас онпойдет и всласть поцапается с Кузей именно из-за работы, а вовсе не из-заАрины! Кузя считает, что отделение не должно заниматься его, хохловскими,заказами?! Заказами, за которые уже давно заплачены деньги?! Которые нужныХохлову как воздух?! Эти заказы недостаточно хороши для Кузи, как для большогорусского ученого?! Ну, погоди же, сейчас я с тобой разберусь!..

– Митя, Митя, – тревожно позвала Ольга. – Перестань рытькопытом землю и пускать из ноздрей пар! Димон просил тебе не говорить, а ясказала…

– А что, виден пар? – вопросил Хохлов.

– Еще как видно! Прямо валит!

– Ну, тогда в самый раз! Я пошел!..

– Митя!

Хохлов распахнул дверь, ввалился в гостиную, пару раз пыхнулноздрями, пару раз поскреб копытом паркет, приготавливаясь атаковать. Пилюгин иКузя посмотрели на него с одинаковым удивлением.

– Что я слышу? – спросил Хохлов с любезной улыбкой. –Господа научные работники еще не брались за расчеты, которые были им заказанылетом, правильно я понимаю?! И не брались они потому, что до сих пор не могутдоговориться, как мои расчеты совместимы с их научным подходом и всеобщейгениальностью?!