Книги онлайн и без регистрации » Романы » Огонь любви, огонь разлуки - Анастасия Туманова

Огонь любви, огонь разлуки - Анастасия Туманова

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 11 12 13 14 15 16 17 18 19 ... 74
Перейти на страницу:

«Боже, уж не у него ли Марфа?!» – внезапно подумалось ей. Мысль эта была совершенно дикой, но Софья прижалась к стене и прислушалась с утроенным вниманием. Она долго слушала странные, то прекращающиеся, то вновь возобновляемые звуки. В конце концов Софья встала, перекрестилась, накинула шаль и на цыпочках вышла из номера.

В длинном гостиничном коридоре было темно, только в конце его мутно зеленело пятно лампы ночного кельнера. Прижимаясь к стене, Софья бесшумно проделала путь до соседней двери. В душе девушка надеялась, что номер будет заперт, но ручка подалась, и Софья, стараясь не дышать, вошла.

Глаза уже привыкли к темноте, и девушка сразу разглядела смутно белеющую постель и сброшенное на пол одеяло, а на постели – Мартемьянова. Марфы нигде не было, и Софья, ужасаясь собственной глупости («Ну что Марфа могла здесь делать?.. Только спросонья такое причудится…»), поспешно шагнула назад, к двери, но глухой протяжный стон заставил ее замереть. Стон повторился. Софья медленно-медленно обернулась и пошла обратно.

Сердце останавливалось при мысли о том, что Мартемьянов сейчас проснется и спросит ее, что, собственно, она здесь делает. Но Федор не очнулся даже тогда, когда Софья зажгла свечу на столе и в ее прыгающем желтом свете подошла к изголовью кровати. Как раз в это время он зашевелился; послышался хриплый горловой шепот:

– Акинфий Зотыч, кидай… Акинфий Зотыч, кидай, говорю, веревку… Держи, не пущай… Вода, сволочь, холодная, шевелись, сукин сын… Не тронь, Акинфий Зотыч, утянет, кидай веревку… Где Васька? Где Васька?! Пущай держится, лесины разойдутся… Пущай держится… Да кидай, кидай веревку, сукин ты сын, затрет бревнами… Я держусь, не бось, только до порога, за ради Христа, до порога дотяни, не дай затереть… Там я выберусь, Акинфий Зотыч! Что ж ты делаешь, что ж ты делаешь, песий сын, анафема, креста на тебе нет!!!

– Федор Пантелеевич! – испуганно позвала Софья.

Он не услышал, не очнулся; напротив, заметался сильнее, дергая расстегнутую рубаху на груди, и девушка, испугавшись, что Мартемьянов свалится с кровати и уж тогда непременно проснется, опустилась на пол, собралась с духом и громким шепотом сказала:

– Федор, я держу веревку, не бойся. Выбирайся.

– Крепше, сукин сын, держи… Примотай… лесины затрут… Васька где?!

– Я крепко держу. Васька здесь. Выбирайся с божьей помощью.

Мартемьянов вдруг оскалил зубы, как бешеный кобель, и Софья поняла, что он и впрямь силится выбраться откуда-то. Раздалось долгое хриплое рычание, черная встрепанная голова заметалась по подушке. Софья, в одну минуту забыв и о своем страхе, и о приличиях, поспешно положила руку на лоб Мартемьянова. Голова его была горячей, как печка. Софья не знала, что ей делать – растолкать ли Мартемьянова, чтобы он воочию убедился, что жив и здоров, или, напротив, не трогать. Неожиданно она почувствовала, что Федора трясет, как в лихорадке: даже кровать под ним, казалось, заходила ходуном. «Ой, господи…» – пробормотала Софья, подтягивая к себе сброшенное на пол одеяло. Она кое-как набросила его на спящего, но пользы от этого не вышло никакой: Мартемьянов продолжал дрожать, метаться по постели и хрипло ругаться сквозь зубы.

«Надо будить», – решила Софья. На всякий случай она встала – вдруг придется бежать без оглядки – и для очистки совести провела ладонью по встрепанным, черным, жестким, как просмоленная пакля, волосам Федора. Тот вдруг судорожно дернулся – к ужасу Софьи, уверенной, что теперь-то уж он точно просыпается, – и затих. Прошла минута, другая, третья. Мартемьянов не шевелился. Дрожащая от страха Софья нагнулась к нему, убедилась, что Федор дышит, облегченно вздохнула, села рядом на смятую постель и прислонилась спиной к стене, собираясь лишь перевести дыхание и немедленно покинуть номер.

Она очнулась от яркого света, бьющего в лицо. Открыв глаза, Софья осмотрелась и убедилась, что уже утро, и довольно позднее, что она в одной рубашке (шаль валялась на полу), лежит на кровати в номере Мартемьянова и что сам хозяин находится тут же, в двух шагах, – сидит в огромном кресле и глядит на нее.

Она вскочила с ногами на постель и молниеносно замоталась в одеяло. Мартемьянов в ответ на это даже не изменил позы и продолжал пристально смотреть на испуганную девушку.

– Федор Пантелеевич… – пролепетала она. – Я…

– Ну и крепко спала, матушка! – усмехнулся он. – Тут твоя Марфа на меня всех полканов спустила, когда тебя утром в комнате не нашла. На весь этаж вопила, а ты и не шелохнулась даже. Ладно, говорю, не буди, после сам снесу в нумер-то…

– Марфа?.. А… где она была? Я… я ее искала ночью…

– У меня? – усмехнулся он.

Софья покраснела. Взглянула прямо в лицо Мартемьянову и сухо произнесла:

– Вы ночью разговаривали во сне. Я услышала через стену, побоялась, что заболели, и зашла.

Мартемьянов сразу перестал улыбаться. Коротко взглянув на Софью из-под сросшихся бровей, опустил голову. Долго молчал. Ничего не говорила и растерявшаяся Софья.

– Вон оно как, значит… – наконец проворчал он. – Я-то думал, что уж кончилось это…

– А прежде было чаще? – осторожно спросила Софья.

Мартемьянов, помедлив, нехотя кивнул. Не поднимая глаз, пробормотал:

– И много чего наговорил? Сильно ты спужалась?

– Да, – честно призналась Софья.

Ей очень хотелось спросить, что это за Акинфий Зотыч, от которого Федор полночи требовал веревку, но своего вопроса она так и не задала, уверенная, что Мартемьянов все равно ничего не будет ей рассказывать. Молчание затягивалось, Мартемьянов по-прежнему глядел в пол у себя под ногами и вертел в пальцах какую-то щепку. Софья поняла, что надо уходить. Как можно осторожнее она протянула руку, пытаясь дотянуться до шали, валяющейся на полу, но Мартемьянов заметил этот маневр, и не успела девушка оглянуться, как он уже стоял рядом с кроватью, и его черные, без блеска глаза были совсем близко.

– Федор Пантелеевич!.. – только и успела прошептать Софья, возносимая с постели вверх. Он поднял ее легко, как соломинку, без всякого видимого усилия, и девушка снова подумала: какой же он горячий, так и несет жаром… Софья слабо уперлась в грудь Мартемьянова, но это было все равно что тыкать кулаками в каменную плиту. Федор, кажется, и не заметил усилий Софьи. От испуга и неожиданности она не могла даже закричать, хотя… если бы и могла… что толку? Это была последняя мысль Софьи перед тем, как Мартемьянов поцеловал ее, и стены гостиничного номера вдруг качнулись перед глазами, опрокинулись куда-то, и стало темно.

– …Ты что, злодей, мне с барышней изделал?! Что, я спрашиваю, сотворил?! Почему они без чувствий простертые?! Почему насилу дышат?! Кто мне слово давал, что сильничать не будет?! У-у, сволочь, вот как врежу сейчас промеж рог, а потом хоть под суд отдавай! И на каторгу пойду с радостью!

Софья с неимоверным трудом разлепила ресницы и сразу же увидела Мартемьянова, стоящего у двери. Напротив него, спиной к Софье, возвышалась Марфа и, уперев кулаки в бока, голосила на всю гостиницу. На Софью они не смотрели, и та, оглядевшись и убедившись, что находится уже в собственном номере, как можно повелительней сказала:

1 ... 11 12 13 14 15 16 17 18 19 ... 74
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. В коментария нецензурная лексика и оскорбления ЗАПРЕЩЕНЫ! Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?