Дочерь Божья - Льюис Пэрдью

— Боже правый… — Риджуэй не верил в эти фантазии Ладлэма о состарившихся нацистах, которые до сих пор бродят по свету, однако все равно полагал, что на фоне произведений искусства стоимостью в миллионы долларов убийство — действительно безделица. — Так почему возникает интерес не к бесценным мастерам, а к заурядной мазне второразрядного фашиста?

— Я как раз к этому подхожу, — поспешила объяснить Ребекка. — Незадолго до вторжения в Польшу Шталь навестил Гитлера в Берхтесгадене, и они вдвоем долго гуляли по холмам. Никто не знает, куда именно они ходили. Но когда они вернулись, у Шталя были этюды, с которых потом он написал эту картину. — Она постучала по фото холеным ногтем с маникюром. — Эта картина, по всей видимости, висела в тайной австрийской ставке Гитлера. Которая, вполне возможно, находилось неподалеку от места, изображенного на этом пейзаже.

Риджуэй снова подвинул к себе фотографию и вгляделся на этот раз внимательнее.

— А что это здесь, в углу? — Он протянул ей фото и указал на деталь.

— Мы считаем, что это вход в старую соляную шахту, — сказала Уэйнсток. — Это не имеет значения, таких шахт в Баварии и Австрии — хоть пруд пруди.

— А как называется картина?

— «Обитель Владычицы нашей Небесной».

— Странно. Я бы ожидал святых с нимбами или Деву Марию… «Владычица Небесная» — это ведь про нее?

— Помните, только что я вам говорила, что они собирали не только живопись, но и антиквариат, реликвии, религиозные святыни? В самом начале своих поисков произведений искусства и прочих шедевров Гитлер стараниями своих агентов — не гнушаясь ни подкупом, ни угрозами, ни даже убийством — приобрел бесценную религиозную святыню. Для Гитлера ее ценность сводилась к использованию против католической церкви — чтобы практически заткнуть рот самому Папе Римскому насчет обращения нацистов с евреями. Прежде чем вы скажете, что это бред, вспомните, насколько молчалив был в те годы Ватикан. Некоторые обвиняли его напрямую, называя такую позицию скандальной.

— Я знаю, — согласился Риджуэй, — но как? Я имею в виду, что могло оказать столь сильное влияние?

— Нечто, мистер Риджуэй, способное подорвать самую основу христианской церкви. На это ходили смотреть Гитлер и Шталь во время той своей встречи. — Голос Ребекки зазвучал громче. — И где-то на этой картине, — она возбужденно постучала по снимку пальцем, — есть ключ к поискам. Я думаю, что ваша жена смогла его найти.

— Так к чему этот ключ?

— Это знание не будет для вас полезным, мистер Риджуэй, — ответила Уэйнсток. — Есть люди, готовые жертвовать собой, лишь бы мир не обрел это знание.

— Если моя жена связана со всем этим… если есть хоть мизерный шанс найти ее, я должен знать все. — Он подозрительно взглянул на нее. — А как вы со всем этим связаны? Вам-то зачем разыскивать эту картину?

— Люди, о которых я только что упомянула, — начала она, осторожно подбирая слова, — которые ни перед чем не остановятся, чтобы сохранить эту тайну… Мой отец некогда был среди них. Прошло много лет, прежде чем он понял, что они пытались защищать не церковь, а самих себя. По этой причине он сложил с себя духовный сан и женился. Но так и не смог забыть того, что видел, а потому вышел на небольшую группу ватиканских священников, которые пытались выкорчевать политизированные догма и вернуть церковь к духовным корням.

— Свежо предание…

Ребекка посмотрела на него долгим взглядом.

— Я верю, что это может случиться, — сказала она. — Я верю, что добрые люди могут этого добиться и католическая церковь начнет нести своим прихожанам дух истины, если только отринет правила, установленные человеком, и вернется к Слову Божьему.

Сета как током пробило от ее слов — так они были созвучны его собственным идеалам. В конце концов он спросил:

— Так что случилось с вашим отцом и почему вы здесь?

— Мой отец умер, — отрешенно ответила она, — и я приняла на себя его крест.

Сет долгим взглядом посмотрел ей в глаза, затем поднялся.

— Может быть, я знаю, где находится картина… а может, и нет. В любом случае вы этого не поймете, если я не буду знать больше… гораздо больше. — И он обернулся посмотреть, как она отреагирует на его слова.

Пока они мерили друг друга взглядами, к стоянке в конце пирса тихо подкатил неприметный седан и припарковался с западной стороны носом к лимузину Ребекки — примерно в двадцати ярдах. Бетонное здание общественного туалета загораживало машину и ее пассажиров от Бенджамина, пристально следившего за «Валькирией».

Незаметно для Бенджамина из задних дверей вышли двое в желтых дождевиках, а еще пара, одетая так же, осталась на переднем сиденье — в прямой видимости «Валькирии».

— Это ваша жизнь, — сказала Ребекка.

— Да, это моя жизнь, и что?

Она кивнула — и тут началось светопреставление. Сперва зазвонил телефон. Звонок прозвучал в тиши каюты настолько неожиданно, что оба вздрогнули. Риджуэй ринулся к телефону и схватил трубку:

— Да?

— Сет? Это Тони Брэдфорд.

Голос сдернул Сета с небес на землю. Он взглянул на латунные часы, висевшие на переборке. Его лекция должна была начаться семь минут назад.

— Сет, я надеялся, что ты не ответишь. Тогда бы у меня была причина предположить, что ты в дороге и задерживаешься по уважительной причине.

— Тони, я…

— Не важно, приятель. Мне это неприятно говорить, но с настоящего момента ты уволен. Я хочу, чтобы к концу дня твой кабинет был свободен, и убери эту свалку личной корреспонденции из нашей подсобки. Тут тебе ни хрена не почтовое отделение. Если к вечеру все это еще будет здесь, я лично выброшу весь твой хлам к чертовой матери. — Он бросил трубку, не дав Сету произнести ни звука.

Риджуэй все еще смотрел на смолкнувшую трубку, когда из кармана Ребекки раздался треск рации. Она тут же ее выхватила.

— Бенджамин? — В ее голосе сквозила паника. — Бенджамин, ты там?

Ответа не последовало.

Сет краем глаза уловил какое-то движение. Он взглянул в иллюминатор и сквозь косые струи дождя увидел, что рядом с лимузином Ребекки стоит человек в желтом плаще. Человек повернулся и что-то сказал другому, в таком же желтом дождевике, когда тот обошел машину сзади и подошел к нему. Второй взглянул через окно машины и кивнул. Они обменялись парой фраз и повернули прямо к причалу Риджуэя.

— Вы кого-то ждете? — спросил Сет, не глядя на Ребекку, и указал в сторону ее лимузина. Оттуда к ним быстрым шагом направлялись двое в желтых дождевиках — уже не глядя ни влево, ни вправо, а только на «Валькирию».

— Бенджамин! — кричала Ребекка в рацию, но оттуда раздавался лишь шум радиопомех. Она взглянула на аппарат так, будто он лично ее предал.

Нащупав пачку денег, Риджуэй достал из кармана халата «магнум». Он даже подумал, не вернуть ли ей деньги сейчас, но стук шагов по причалу напомнил, что сейчас у них есть дела поважнее.