Хозяйка лабиринта - Кейт Аткинсон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И так далее.
И так далее.
Разговоры Годфри за стеной – по большей части уныло-обыденные – были на этом фоне облегчением.
– 20 –
ГОДФРИ. А этот человек, БЕНСОН (ХЕНСОН?)?
БЕТТИ. Он сказал, что МОСЛИ ему не очень нравится. Кажется, он говорил с точки зрения Британского союза (четыре слова нрзб).
ГОДФРИ. Понятно.
(Перерыв на печенье.)
ГОДФРИ выходит из комнаты. БЕТТИ и ТРУДИ неразборчиво шепчутся. ГОДФРИ возвращается.
ЗАПИСЬ 13
БЕТТИ. В Челмсфорде, судя по всему, настоящий рассадник коммунизма. Миссис ХЕНДРИ (ХЕНРИ?)…
ГОДФРИ. Та шотландка?
БЕТТИ. Да, работает в пабе не то «Красный лев», не то «Три льва», и, по ее словам, владелец – кажется, БРАУН – говорит, его обдирают как липку, требуют по два фунта пятнадцать шиллингов шесть пенсов за бутылку виски. «Премьер-гарантия-трест», еврейская компания.
Разговор слышен лишь частично, поскольку ведется шепотом. Что-то про ярко выраженных евреев и союз британских израилитов.
БЕТТИ. И еще я не знаю, что делать, когда люди говорят, что это Германия начала войну. Потому что, если ответишь, только привлечешь к себе внимание.
ТРУДИ. Я обычно говорю – так, между делом: «О, как мне жаль, что именно мы начали эту войну». После этого они, как правило, сразу умолкают.
ГОДФРИ. Не поменялось ли расположение пушек вдоль фронтовой линии в Бродстэрсе? (Судя по всему, ТРУДИ недавно ездила на побережье.)
ТРУДИ. Нет. Их обслуживают расчеты из трех или, возможно, пяти человек. (4–5 слов нрзб) Стаффордширский гарнизон, я думаю.
ГОДФРИ. Да-да, понятно.
Информаторы неустанно трещали, выкладывая свои обрывочные мысли и домыслы, а Годфри впитывал все, как терпеливая губка. Они свидетельствовали против себя каждым своим словом, а он не говорил почти ничего. Он, как никто, умел разговорить их, пользуясь ничего не значащими междометиями («Хм?», «Да-да» и «Понятно»). Не столько агент-провокатор, сколько пассивный агент, если можно так выразиться. («Иногда, – сказал Перри, – молчание – самое сильное оружие».) Джульетта – и, возможно, только она одна – начала улавливать нетерпение Годфри. Она научилась читать между строк. Но ведь самое главное и пишется только там, правда?
БЕТТИ. Не знаю, когда смогу прийти. Во вторник или в пятницу.
ГОДФРИ. Можно сюда позвонить.
ТРУДИ. Ты сможешь принести невидимые чернила? Если не трудно?
БЕТТИ. Да, я собиралась принести обратно второй флакон.
ГОДФРИ сказал, что невидимые чернила трудно достать, а затем проинструктировал ДОЛЛИ, как ими пользоваться.
Несколько реплик нрзб из-за шелеста бумаг.
(Курят.)
ГОДФРИ. Так я вас увижу на следующей неделе?
ТРУДИ. Только через две недели. Я еду в Бристоль. Я зайду к тому фермеру (три слова нрзб). У него было что сказать по поводу Кицбюэля (?).
(Общий смех.)
Обсуждение разных маршрутов, по которым они собираются идти домой. Годфри сказал, что лучше не ходить все время одной дорогой.
ГОДФРИ. Спасибо всем за чрезвычайно плодотворный вечер.
Все уходят вместе.
Конец ЗАПИСИ 21. 19:45
Невидимые чернила, фыркнула Джульетта про себя. Перри и Годфри с помощью отдела спецсредств МИ-5 все время придумывали какие-то штучки, водя соседей за нос. То невидимые чернила («Их трудно достать, так что экономьте», – наставлял Годфри), то рисовая бумага, которую можно съесть («при необходимости», серьезно сказал он). И еще – марки и конверты для постоянной переписки с другими. Деньги на телефонные звонки. В квартире был телефон – «VICtoria-3011» – так что информаторы могли связаться с Годфри, когда он находился там. Оказалось, инженеры из Исследовательской лаборатории почтового ведомства пытались изобрести устройство, с помощью которого Годфри мог бы отвечать на звонки дистанционно. Но у них ничего не получилось.
Информаторов Годфри надлежащим образом впечатлило доверие, оказанное им Третьим рейхом. Представители пятой колонны были безнадежно доверчивы. «Люди верят в то, во что хотят верить», – сказал Перри.
Время от времени кто-нибудь из МИ-5 звонил и просил Джульетту передать что-нибудь Годфри. Она записывала сообщение на бумажке, относила в соседнюю квартиру и оставляла на столике в прихожей.
– Мисс Армстронг, – сказал ей Перри, – когда вы туда заходите, надеюсь, для вас не составит труда махнуть пару раз метелкой для пыли, вытряхнуть пепельницы и тому подобное. Лучше, если этим будете заниматься вы, чем какая-нибудь любопытная уборщица.
Когда Джульетта нашлась что ответить («Я совершенно уверена, что меня взяли в службу безопасности не пыль вытирать»), Перри уже упорхнул. Он вернулся через минуту, наградил ее улыбкой (вообще-то, он улыбался очень обаятельно) и сказал:
– Кажется, тут где-то была щетка для чистки ковров.
Пришел Сирил, кипящий энтузиазмом, как всегда.
– Добрый вечер, мисс!
– Добрый вечер, Сирил.
– Не хотите чашечку чаю, мисс?
– Нет, спасибо. Я уже почти закончила.
– Ну тогда я тоже займусь делом, нужно повозиться с приборами.
Приборы были для Сирила священны, и он постоянно за ними ухаживал. Еще он был слухачом – радиолюбителем, которого МИ-18 «записало в добровольцы»: перехватывать в свободное время переговоры немцев по радио, сканируя коротковолновые частоты и транскрибируя морзянку. Джульетта не понимала, где Сирил берет время на сон.
Она добарабанила до конца последней записи и потерла виски – в последнее время у нее чаще обычного болела голова. Это от напряжения – приходилось изо всех сил вслушиваться, чтобы разобрать слова информаторов. Очень многое она писала просто наугад. Иногда ей казалось, что она вообще все выдумывает, заполняя лакуны, придавая разговорам хоть какой-то смысл. Впрочем, если и так, все равно никто не заметит. А если она не станет этого делать, то будет выглядеть идиоткой, и Перри найдет другую девушку на ее место. Хотя кого бы он ни нашел, у этого человека должен быть слух как у летучей мыши.
Джульетта пару дней провалялась с простудой, и ее заменяла некая Стелла Чалмерс.
– Мисс Чалмерс могла бы и вовсе не беспокоиться. – Перри показал Джульетте расшифровки, полные прорех, как рыболовная сеть. – Эта ерунда не стоит того, чтобы ее подшивать в дело. Насколько я понял, Сирил пришел и увидел, что она рыдает над пишущей машинкой.
– Это нелегкая работа, сэр, – сказала Джульетта, втайне довольная, что бедная Стелла не справилась. Видимо, не научилась заполнять лакуны.
– Для этой работы нужно хорошее ухо. Или два. – Он смущенно хохотнул; Джульетта решила, что он пытался сказать ей приятное. – Надеюсь, ваша простуда уже прошла. Нам вас не хватало. – (Глупое сердце, не бейся, сказала себе Джульетта.) – Никто не заваривает чай так замечательно, как вы, мисс Армстронг.
