Жених поневоле - Сьюзен Джонсон

Когда она пришла и взглянула на него, лицо ее засияло от радости. Он знал, что так и будет — ни кокетства, ни наигранности, просто чистая, наивная радость. Ее фиалковые глаза светились счастьем, и смотрела она прямо на него.

Ники взял ее руки в свои и, глядя на улыбающуюся Алису, наклонился и поцеловал ее в кончик носа.

— Чем ты хочешь сегодня заняться? — спросил он весело. — Это наш с тобой первый день вместе. Может, пойдем ко мне? Я всех прогнал, нам больше никто не помешает. Мой дом, мои слуги, все поместье и я сам в твоем полном распоряжении! У тебя будет все, что ты только пожелаешь. Что ты захочешь, я все исполню.

Он улыбался так-ласково… Алиса взглянула на него и стыдливо покраснела.

— Ну хорошо, раз ты так настаиваешь, сначала мы займемся этим, — поддразнил он ее.

Музыкальный салон, любимая комната Ники, привел Алису в восторг. У каждого окна стояли диваны с вышитыми подушками, стены и сводчатый потолок были выложены мозаикой — цветы, виноградные листья, птицы. От этой красоты у Алисы дух захватило.

Когда они вошли в просторную гостиную, Алиса увидела огромный портрет матери Николая, писанный Винтерхальтером. Она сидела в позолоченном кресле, а рядом с ней стоял восьмилетний Ники — прелестный, как ангелочек, и на ковре валялись его игрушки. Алиса смотрела на этого ребенка с неизъяснимой нежностью.

— Твоя мать очень красива, — заметила она.

— Да, очень, — кивнул Ники. — Скоро ты с ней обязательно познакомишься.

— Ну что ты! Разве это возможно? — возразила Алиса смущенно.

— Разумеется. Моя мать цыганка, и представления о жизни у нее вполне реалистичные. Ты ей наверняка понравишься. Ну, иди сюда, — сказал он с нетерпением. — Хватит нам болтать. Дай я тебя обниму.

Николай провел ее в свою спальню, которая после возвращения ландо превратилась в сад с орхидеями.

Так начался первый день той недели, когда они могли целыми днями быть вдвоем. Они наслаждались каждым мгновением, занимались любовью в комнате, залитой весенним солнцем, и не думали о будущем. Алиса могла быть счастлива, только не думая о том, как все это кончится и что будет завтра. Ничто не должно было омрачать дней, проведенных с Ники.

Для них существовало только упоительное, восхитительное, волшебное настоящее. Влюбленные, погруженные лишь друг в друга, они забыли о мире вокруг. Каждый час дарил им новые радости. Взгляд, прикосновение, ласка — все это было как впервые. Их любовные утехи были просты, им не нужно было фантазировать и изощряться в удовлетворении своих желаний — они купались в счастье обладания друг другом.

Ники, давнишний приверженец Эроса, знал, как прекрасны полуденные часы, отданные любви. Восстав от освежающего сна и слегка перекусив, можно наслаждаться бесконечно. И душа, и тело были в это время исполнены особенного пыла в отличие от полуночных свиданий — после обильных возлияний, после шумного веселья. Не то чтобы он был противником ночей любви, но именно днем бывал особенно страстен и неутомим.

На второй день, лежа в объятьях Ники, Алиса спросила смущенно:

— Тебе не кажется… как бы это сказать… что нам следует принимать меры предосторожности?

Ники приоткрыл глаза, повернулся к ней и спросил сонно:

— Ты имеешь в виду кондомы? Они портят все удовольствие. Я никогда ими не пользуюсь. — Он погладил ее по голове. — Тебе они тоже не понравятся, любовь моя. — Он снова прикрыл глаза и задремал, не выпуская ее из своих объятий.

Алиса понимала, что ради собственной безопасности ей придется вернуться к этой теме, но очень уж не хотелось омрачать недолгие дни, отведенные им двоим.

Ники прижал ее к себе, и они оба заснули.

Когда Николай оставался один, вдали от соблазнительных прелестей Алисы, интуиция подсказывала ему, что на сей раз он зашел слишком далеко, что это не очередной легкий флирт или банальная интрижка. Впрочем, он старался об этом не думать. Такого наслаждения он не испытывал многие месяцы, даже годы и давно не чувствовал себя столь счастливым.

Алиса тоже жила настоящим, жадно хваталась за возможность продлить эти волшебные мгновения. Ах, если бы время могло остановить свой бег!

Она не желала думать о будущем, убеждая себя, что заслужила немного счастья, немного хоть мимолетной, но любви, и большую часть времени действительно бывала необыкновенно счастлива. Ники доставлял ей неведомое раньше наслаждение, исполнял любые ее капризы. Шесть лет она прожила во мраке, и кто бы посмел укорять ее за то, что она нарушила закон, забыла о долге?! И все же, как она ни старалась, мук совести было не избежать.

Николай же не мучился нерешительностью, не терзался горестными размышлениями, он давно уже понял, что сожалеть ни о чем не стоит — это утомительно и бессмысленно. Он просто решил, что отвезет Алису в Петербург и поселит в особняке на Английской набережной. Живет же там любовница государя-императора, значит, и его возлюбленная может там обитать.

Ники никогда не задумывался о том, насколько эгоистичны его желания, — просто не видел для этого причин. Алиса была очаровательна, мила, умна (пожалуй, этим качеством его предыдущие пассии не обладали). Но главным ее достоинством была, безусловно, удивительная чувственность, которой Ники всю неделю не переставал восторгаться. Эта женщина его возбуждала, манила, будила страсть. Он обучал ее плотским утехам, и она оказалась удивительно способной ученицей. Она становилась все более уверенной в любовных играх, была жадна до наслаждений, и это подстегивало многим пресытившегося Ники. А главное — Алиса была отменным противоядием от скуки, которая его порой донимала. Нужно было быть глупцом, чтобы оставить ее.

Многие годы Николай, будучи человеком скептическим, аккуратно избегал постоянства в отношениях с женщинами, предпочитал заводить романы со светскими дамами, уже связанными узами брака, или же довольствовался дорогими шлюхами и актрисами, которым было достаточно щедрых подарков и туго набитых кошельков. Он никогда не брал на себя лишних обязательств и, будучи натурой независимой, ускользал от всех тех женщин, которые пытались его удержать. Если какая-нибудь из них становилась особенно настойчивой, он немедленно охладевал к ней и тут же рвал все отношения. Но сейчас, в угоду собственным эгоистичным потребностям, Ники готов был пойти на определенные уступки. Он хотел поселить Алису в своем доме, поскольку так ему было бы удобнее и приятнее.

Как-то днем, когда Алиса лежала в объятьях Ники, он вдруг сказал:

— Сегодня — наш последний день здесь. Утром я получил известие — в воскресенье государь устраивает смотр, в нем участвуют кавалергарды, и мое присутствие необходимо. Ты поедешь со мной. Сегодня вечером собери все необходимое. Утром я пришлю за тобой карету.

Алисе очень хотелось думать, что она ослышалась или неправильно поняла Ники, но — увы! — это было не так. Более всего ее шокировало то, что она, дворянка, получившая прекрасное воспитание и образование, мечтала только о том, чтобы забыть о муках совести, отвергнуть все, чему ее учили родители, и сказать просто — я поеду с тобой.