Как я босса похитила - Жасмин Майер

Выключил воду, обтерся полотенцем и нехотя снова обмотался простыней. Стояк никуда не делся.

Когда вышел из ванны, «Агафья» уже переоделась в человеческую одежду, сменив бесформенный темно-синий халат, заляпанный краской, на обычную футболку и тонкие шорты до колен. Как-то они у женщин иначе назывались. Самое время посвятить себя поиску этого слова.

Ох, черт возьми, как они ее попку обтягивают! Если бы он даже стер руки в кровь, пока стоял в душе, сейчас при взгляде на эту задницу у него опять стал бы каменный. Прошел на кухню и быстро сел за стол, не стоять же с маятником посреди кухни, надеяся, что она сама обратит на него внимание?

Еда отвлекла ненадолго. Ели молча, каждый, похоже, думал о своем. Взглядами старались не встречаться. Воздух стал таким напряженным, что можно было ножом резать.

Мисс Красивая Попка только изредка бросала какие-то взгляды, которые Воронцов не мог объяснить. Злиться? Боится? Хочет его? Адекватно анализировать он не мог, кровь-то отлила ниже, так что неудивительно.

Чертова простыня ничего не скрывала, как полагается. Ну хоть похитительница перестала коситься на его член, целиком посвятив себя оладьям. Как будто не видела ничего более интересного. Оладьи, конечно, вкусные, но и Воронцов мог предложить ей кое-что поинтересней!

Разложить ее прямо на этом столе, например.

— Не нравится? — встрепенулась Мата Хари.

— А?

— Не нравятся оладьи, говорю?

Воронцов понял, что так и сидит перед полной тарелкой.

— Очень нравятся.

Она ему не поверила. Прищурилась, но ничего не сказала.

— Чай, может, поставить?

А для этого ей придется встать к плите. Встать как раз на уровне его глаз со своей обтянутой попкой, к которой он так хотел прижаться.

— Не надо.

— Мне не сложно.

— Сиди, где сидишь! — рявкнул он.

Отвела глаза, поджала губы. Вот теперь точно злиться. Молодец, Воронцов, пять баллов за сообразительность.

— Что-то не едут твои мастера, — процедила, глядя в сторону.

— Еще по телефону сказали, что у них много вызовов.

— Да что ты?

— Очень вкусные оладьи.

И два балла за умение переводить тему.

— Да не впихивай в себя, если не нравятся.

— Очень нравятся, — упрямо повторил Воронцов.

Только, похоже, он сейчас вообще не про еду.

— И поэтому ты их ешь через силу?

— Ничего я не ем через силу!

— Ой, да сказал бы уже правду… — закатила глаза.

— Я и говорю правду!

— Так я тебе и поверила.

— Вот ты хуже моей тещи, ей-богу.

Повисла тишина.

Можно ли сильнее поджать губы? Оказалось, можно. Господи, она же не знает ничего. И вот как ей объяснить?

И самое главное зачем? Зачем что-то объяснять женщине, с которой он планировал провести всего одну ночь и больше не встречаться?

Агафья отодвинула тарелку.

— Значит, у тебя есть теща… — повторила медленно.

— Есть.

Вскочила, подлетела к раковине. Вся напряжена, тут уж невооруженным взглядом видно. Сейчас себя до такого накрутит…

Воронцов проглотил последний кусок и тоже поднялся. Встал рядом, плечом к плечу, перехватил из ее рук губку для посуды и сам вымыл свою тарелку.

— Послушай, теща у меня действительно есть, но я не женат.

Пожала плечами, мол, какая ей разница и отозвалась едко:

— Ну конечно. Что еще ты мог сказать после вчерашнего?

Попыталась уйти, но Воронцов схватил ее за запястье и заставил посмотреть на себя.

— Стал бы я вытворять с тобой такое, если бы был женат? Я, конечно, не подарок, но совесть у меня на месте. А с тещей… Это все слишком сложно, чтобы вот так сразу объяснить, понимаешь?

Задрала голову, изучает темными большими глазами. Давно Воронцов себя как будто под лупой не ощущал.

— Нет, не понимаю, — ответила она. — Ни этого, ни всего остального.

Надо объясниться, промелькнуло в голове.

К черту разговоры, решил орган, который сейчас был вместо мозга. Она была так близко. Касалась его бедрами. Так что Воронцов просто нагнулся и поцеловал женщину, настоящего имени которой даже не знал.

Не женат он, значит, кипела Оля, но теща-то у него есть! Объясниться сложно? А отжигать вместе с ней ночью несложно было?!

А оладьи? Учитывая, что практически из ничего приготовлены, это настоящий кулинарный шедевр! А Воронцов сидит с таким постным лицом, как будто она его холодной манкой с комочками кормит!

Ольга злилась на себя за то, что сглупила по-крупному. И на Воронцова, что почему-то не уходит, хотя не должен был сидеть вместе с ней взаперти весь день.

Масла в огонь подливал и тот факт, что никак иначе такой мужчина не оказался бы в ее постели. Только вот так, по нелепой случайности под воздействием алкоголя!

Этим утром Ольга твердо решила завязать с алкоголем. Будут ли на ее пути снова увольнения, или другие жизненные неурядицы, встречать она их будет только в трезвом уме!

И теперь это вынужденная мера тоже очень злила. Если о ночи на первом курсе удалось забыть, как и о том, на какие подвиги в постели она способна, то теперь всё вспомнилось. А еще теперь, спустя годы, Ольге было с чем сравнивать. И увы, секс на трезвую голову проигрывал по всем статьям — и по ощущениям, и по количеству оргазмов.

Получалась удручающая картина. Либо ты пьешь, творишь безумства и занимаешься безумным сексом. Либо держишь себя в ежовых рукавицах и тогда секс пресный и скучный, когда успеть хотя бы разок кончить и сменить позу за те одиннадцать минут уже счастье.

Оля запихивала в себя оладьи и думала, что вот выпей она сейчас сто грамм для храбрости, то ведь уже смахнула бы со стола все лишнее и позволила бывшему боссу провести последние часы вместе с большей пользой, чем объедаясь холестериновыми кусочками теста из просроченной сметаны. Нет, оладьи, конечно, вкусные, но и до оргазма им далеко как до Луны.

Но алкоголя Оля дома не держала, а как творить то, что так ярко представлялось в фантазиях, на трезвую голову — не знала. В голове крутилось вечное «Хорошие девочки так себя не ведут» и что секс больше нужен мужчинам, чем женщинам, и многое-многое другое, что Оля годами слышала от матери. Все это шло в разрез с тем, что она сейчас чувствовала, но в чем никак не могла ни себе, ни полуголому Воронцову признаться.

А еще он не ел ее оладьи! Оладьи-то за что?!