Невеста Ноября - Лия Арден

Я растягиваю губы в наимилейшей улыбке, наслаждаясь его замешательством. Исай хмурит лоб. Сомневаюсь, что этот князь вообще знает хоть пару интересных историй, но я терпеливо жду, готовая позволить ему попытку.

– Что ж, есть у меня одна.

Моя улыбка вянет в тот момент, когда на его лице появляется победная усмешка.

– Знаешь ли ты, княжна, что Ноябрь брата своего не убивал?

– Как это, не убивал?

– Вот так, – пожимает плечами Исай, расслабленно опираясь локтями на низкую резную спинку лавки. Наслаждается тем, как легко завладел всеобщим вниманием. – Действительно, основная история нам говорит о том, что Декабрь мёртв, а братья его зимние либо мертвы, либо сбежали на самый север, где никто не живёт. Но от народов северных я слышал другую историю.

Князь делает паузу и вопросительно приподнимает бровь. Явно ждёт, что спрошу: «Какую?», но я не доставляю ему такого удовольствия. Сжимаю зубы и молчу, сохраняя равнодушное выражение на лице.

– Какую? – спрашивает Василиса, не выдержав.

Младший князь поворачивается к ней:

– Все месяцы – братья друг другу. Братоубийство скорее опорочило бы честь Ноября. К тому же, будь Декабрь на самом деле мёртв, зачем бы стали уносить детей, рождённых зимой, в проклятый лес? Ведь сами сказали, что Декабрь Яру не забрал. Как он мог её забрать, если мёртв?

Князь с самодовольным видом продолжает заваливать нас вопросами, на которые нет ответа.

– Под Декабрём мы подразумеваем сохранившийся зимний дух над той частью леса, где до сих пор лежит снег. И декабрьского колдуна, что, поговаривают, живёт там, – отвечает отец, пытаясь разбить гнетущее молчание.

– Ты прав, Дарий, – соглашается Исай. – Все продолжают так говорить, потому что отцы наши так говорили, а до них – деды и прадеды. А пошло всё от того, что раньше история двенадцати месяцев была чуть другой. В ней говорилось о произошедшем подробнее, а к нам дошла сокращённая легенда.

– И что же говорится в подробной истории? – спрашивает Мира, полностью забыв о еде на тарелке.

Я обвожу взглядом присутствующих, удивляясь, что они сами заинтересованно ждут продолжения.

– Ноябрь не убивал Декабрь, но действительно победил его и зимних братьев. А чтобы предотвратить их возвращение, Ноябрь разорвал им души и спрятал, поэтому те и не способны набрать полную силу. Души зимние скрыты надёжно. Поговаривают, что в проклятом лесу спрятана часть души Декабря и она столь холодна, что заморозила там всё.

– Что же происходит с детьми, которых относят в лес? Разве их не забирает Декабрь, не делает северным ветром, чтобы хранить свои земли в холоде? – уточняю я, вспоминая рассказы, что детей отдают в качестве жертвы.

Исай смотрит на меня с жалостливой улыбкой.

– Я-яра, – с приторной лаской тянет он моё имя, – скорее всего, они просто замерзают до смерти или их уносят дикие звери.

Присутствующие начинают охать и перешёптываться. Такой вариант все предполагают где-то глубоко в душе, но предпочитают делать вид, что шокированы откровенностью князя и никогда ранее об этом не думали.

– На севере поговаривают, что их забирает колдун. Но вряд ли он превращает их в северный ветер. Вероятнее, совершает обычное жертвоприношение, чтобы забрать жизненную силу детей и поддержать в том месте зиму или продлить собственную жизнь, – расслабленно дополняет жуткие картины Исай.

Василиса и Мира морщат носы в отвращении, а я замираю, не зная, как реагировать на то, что моя смерть могла быть такой простой. Меня мог утащить какой-нибудь голодный зверь. Никакой поэзии и волшебства.

– Достаточно, Исай, – тихо, но сердито встревает Владимир. – Прости, Яра, кажется, брат всё только усугубил.

– Нет, – собираюсь я с духом, выдавливая улыбку. – Всё в порядке. Я не злюсь. Исай действительно рассказал мне версию, которую я не слышала. Поэтому он заслужил моё прощение.

Младший князь прикладывает ладонь к груди и кланяется. Вроде и жест признательности, а вроде и сделан с насмешкой. Да какая мне разница? Исай идеально подойдёт Мире, пусть друг друга изводят. Всё внимание перевожу на свою еду в тарелке, вполуха слушая зарождающиеся разговоры между гостями.

Поднимаю голову, лишь когда отец один раз заходится в кашле и Владимир учтиво подаёт ему кружку с водой. Исай ещё пару раз пытается втянуть меня в разговор, но я отвечаю вяло и односложно, зная, что сёстры и так на меня злы.

– Проклятье, – тихо бормочу я, выдыхая облачко пара.

Мне удалось улизнуть из-за стола только через пару часов. На протяжении застолья лишь бы скрасить слишком затянувшийся вечер я выпила больше мёда, чем когда-либо, поэтому перед возвращением к себе в спальню решила прогуляться на свежем воздухе, чтобы унять хмельную лёгкость в голове и размять затёкшую спину и ноги от продолжительного сидения.

Осматриваю наш княжеский двор. Стражи расставили несколько зажжённых факелов, дабы можно было видеть, куда ступаешь, но ноябрьская ночь всё равно темна. По привычке, не задумываясь, иду на конюшню. Замечаю оттуда свет, ускоряю шаг, чтобы напугать Илью своим неожиданным появлением, так же как он делал множество раз со мной. Врываюсь в помещение, верчу головой, но друга здесь нет. Вновь сникаю и выхожу обратно, навстречу ночной прохладе. Неудобный венок в очередной раз колет кожу, сдёргиваю его и вешаю на ближайшую изгородь. С наслаждением чешу кожу головы. Несколько часов кряду я ждала этого момента.

– Ах… – громко вздыхаю, а мне отвечает щебет птиц.

Озираюсь вокруг, пока не нахожу двух маленьких птичек. Они скачут дальше по изгороди. Я подхожу ближе, разглядывая уже виденных утром маленьких созданий с чёрными головами и красными грудками. Они чуть побольше воробья, и я всё никак не могу вспомнить, что же слышала о них и почему не примечала раньше. Они скачут, щебечут, глядя на меня своими чёрными глазками, а я наклоняю голову, будто смена угла зрения поможет мне вспомнить их название. У меня нет подходящего для них корма, да и при каждой попытке приблизиться они отскакивают дальше. Хочу их нагнать и рассмотреть подробнее, но случайно спотыкаюсь о корягу. Резкое движение пугает пичуг, и они улетают.

– Как же их зовут? – спрашиваю я себя, чувствуя, что название вертится на языке.

Делаю шаг вперёд и вздрагиваю от резкого треска под ногой. С недоумением опускаюсь на корточки. Наверное, хмеля было слишком много, потому что мне мерещится, что я наступила на замёрзшую лужу. Я никогда не видела зиму, но в глубоких подвалах в самые студёные ночи образуется лёд, если случайно разлить воду. Но на земле температура не опускается до заморозков. Да и сейчас прохладно, но не морозно. Неуверенно касаюсь грязноватой поверхности пальцами, глажу, ощущая обжигающий холод.

Резко подскакиваю, поняв, что этот лёд настоящий. Сердце подскакивает вместе со мной и начинает тревожно биться о рёбра, горло пересыхает. Обнаруженное пугает до чёртиков, так же как очень далёкая мысль, что сидит в моей голове с самого детства. Мысль, что Декабрь ошибся и не забрал меня по нелепой случайности, но когда-нибудь обязательно придёт и исправит свою оплошность.