Обручённая со смертью. Том 2 - Евгения Владон

– Теория о четырёх поколениях – слишком эффективная практика для вашей расы. Она действовала всегда, на протяжении всего вашего существования, а для нашего «стороннего» наблюдения – эдакая заезженная пластинка с небольшими модификациями. Но даже в этом случае, как ни странно, вы всё равно продолжаете эволюционировать. Правда, очень и очень медленно, но в любом случае, не приближаясь к столь желанным для вас границам совершенства, до которых вы не доползёте без памяти о своём истинном прошлом даже через миллион столетий.

– Это ты так мягко намекаешь, что я – представитель Поколения Z?

Честно говоря, ходить по общественным местам, в том числе и музеям, в сопровождении внеземного существа по имени Адарт Варилиус Инвикт XV-ый с планеты Цессера, весьма отчаянное занятие, чреватое невосполнимыми упущениями. Я могла стоять перед каким-нибудь захватывающим экспонатом долгие минуты, смотреть на представленный шедевр в упор и всё равно не видеть, на что я вообще всё это время смотрела. Чего не скажешь об Астоне. Этого я видела и ощущала буквально кожей постоянно и везде, где бы не находилась и куда бы не обращала свой взор. Кажется, он уже и так там был – именно под моим эпидермисом, в каждой клеточке, рецепторе и глубоко скрытом нерве. Закрой глаза, и вместо пятнадцатисантиметровой статуэтки из слоновой кости la Vénus de Lespugue5, я увижу контрастный образ и прожигающий насквозь взгляд стоявшего рядом со мной надменного божества, но никак не бесценный экспонат, которому, как утверждают этнологи, не менее 25 тысяч лет. Да и что такое каких-то несчастных 25 тысяч лет? Это вам не живое сверхсущество, коему по нашим меркам даже возраст страшно вычислять. На него и смотреть не обязательно. Заберётся вам в голову и спинной мозг куда глубже и действенней любого примитивного паразита.

– Разве Z, не Y?

– Мне почему-то кажется, что всё-таки Z, учитывая те моменты, в которых вы не стесняетесь заявлять нам об этом в открытую чуть ли не на каждом шагу. Фильмы про зомби, книги и сериалы, компьютерные игрушки, даже технологические гаджеты с этой пресловутой буковкой. Это вы так «скрыто» намекаете, что мы на пороге очередного вырождения? Но ведь это означает что-то и ещё? Неминуемое приближение нового бэби-бума?

Я так и не сумела удержаться от очередного соблазна – повернуть голову и метнуть вызывающим взором, будто ментальной пощёчиной, в невозмутимую физиономию сверхопасного врага и завоевателя. Тут любого от выворачивающего наизнанку когнитивного диссонанса крышу сорвёт. Чётко знать, кто перед тобой, понимать, для чего он здесь и зачем ты ему на самом деле нужна и всё равно… сходить с ума от этого треклятого притяжения и дикарских инстинктов – ничем невыводимых рефлексов предающего на раз тела. Как же мне хотелось в такие мгновения его убить или на худой конец ударить, можно и серебряным стилетом. Особенно, когда он неспешно оборачивался, направляя свой прессующий до треска в костях надменный взор прямо мне в лицо, а на его губах при этом тлела ироничная усмешка эдакого сверхбога и беспринципного вершителя чужих судеб.

– В этом плане могу тебя успокоить. Ты не относишься вообще ни к одному из всех этих поколений и не только из-за определённого временного периода своего рождения. Для этого ты слишком особенная и не подпадающая ни под какие шаблоны – редчайшее исключение из правил.

Если это были комплименты или так называемые способы по очаровыванию и одурманиванию наивной жертвы, что ж… Пусть радуется! Я не настолько чёрствая и далеко не железная, чтобы не поддаться столь сильнейшему воздействую от столь наиопытнейшего (боюсь даже вообразить насколько) противника. Тем более, когда он сокращает между нами последние сантиметры, прижимая свою весомую ладошку собственническим жестом к моей спине, практически на уровне копчика.

Я могу вести себя вызывающе сколько угодно, совершать отчаянные попытки что-то и кому-то там доказать, но истиной реальности этим никогда не изменить. Я всегда буду на самых нижних ступенях чужой пищевой цепочки – добычей и Похищенной, а он – моим великодушным Господином и Хозяином. Аминь.

– Избранные на то и особенные – их всех потом приносят в жертву. Я права или я права?

* * *

И всё-таки нельзя не признаться – всё это, как ни крути, ни с чем несравнимый кайф. Взрыв мозга и периодический всплеск во истину сумасшедших эмоций, зашкаливающих далеко за сотку по десятибалльной шкале.

Сколько уже прошло? Часов восемь или десять? А я всё ещё здесь! В Париже, в самом центре города влюблённых и за минувшее время ничего из окружавших нас локаций так и не исчезло, и не поменялось на что-то другое. Всё стабильное и всё на прежних местах – картинки, мысли, ощущения и я сама в эпицентре происходящего.

В общем-то да, соглашусь. Накатывало на меня время от времени неслабо так. Особенно когда такая выходишь из левого крыла дворца Шайо, а через дорогу площадь Трокадеро с конной статуей маршала Фоша, чуть левее – высокий бетонный забор кладбища Пасси и где-то за спиной – Эйфелева башня. На улице до фига людей, машин и тебя тут же накрывает. По лицу расплывается не в меру довольная лыба и как-то в раз забываешь, что ты на ногах уже не менее четырёх часов. По идее они уже должны отваливаться, а не рваться в пляс от осознания, где ты сейчас находишься.

– Кажется, мы пропустили обед. – кому, как не Астону обязательно нужно вернуть тебя обратно в реальность, но опять же, Париж от этого никуда не делся. И стереть с моего лица улыбку оказывается не так-то просто.

Чего только человек не готов простить в моменты безудержной радости и столь наивного счастья. А ведь это только первый день моего самого большого в жизни подарка.

– Неужели, ты собираешься пригласить меня на романтический обед в один из ресторанов Парижа? – устоять перед таким соблазном ещё сложнее – вначале оплести обеими ладошками левый локоть Найджела, после чего произнести прямо в его ухо мурлыкающим голоском вполне себе безобидной подколкой. С моим-то неустойчивым, буквально пляшущим настроением – это сродни подвигу. Но, видимо, окружающий меня воздух в пару глубоких глотков опьянял моментально, снимая в один неравномерный удар сердца все ограничения и пси-барьеры.

Мне даже хватило смелости задержать свой пристальный взгляд на чеканном профиле Адарта дольше обычного. Опять проверяла, что я к нему испытываю? Острое раздражение-недовольство или же чёртово волнение в край озабоченной кошки?

Кажется, рядом с ним при любом раскладе любое чувство окажется слишком глубоким, болезненно острым и не в меру волнительным. Даже если я буду на него злиться, подобно той же шипящей кошке, тянуть к нему при этом будет не менее сильно. Да ещё и в Париже…

– Откровенно говоря, после двадцатилетнего перерыва, с этим как-то теперь сложновато. Слишком большой выбор. Было бы проще вернуться в отель, но ты ведь не захочешь так рано прерывать прогулку, тем более при наличии столь огромного количества ресторанов и кафе буквально через дорогу.

– И, я так понимаю, блинная-ларёк в расчёт не берётся?