Если обманешь - Кресли Коул

— Позволь мне поскорее освободиться от этого. — Он не помнил, чтобы когда-то доходил до такого неистовства. — А потом я сделаю все хорошо и медленно.

Она смотрела на него из-под полуоткрытых век в тот момент, когда он опустился на нее и с помощью колена заставил раздвинуть шире ноги. Он уткнул свой член в ее мокрые складки и начал водить головкой вверх и вниз, стараясь не проникнуть внутрь.

Пока она извивалась под ним, Итан подал бедра вперед, и его набухшая головка не без труда вошла в нее. Потрясающе горячая теснота, с которой он столкнулся, едва не вызвала семяизвержение.

— Это хорошо, девочка, — выдохнул он.

Итан прогнулся и вошел в нее полностью, влажный «чулок» внутри ее тела потряс его, удивил, будто до нее у него вообще не было женщин. Ощущение ее изгибающегося тела, сосков, которые еще больше набухли и затвердели под его ладонью… — он никогда не испытывал такого наслаждения, никогда.

— О Боже! — вскрикнула она. — Это… это… слишком…

— Я знаю, — простонал он. Еще один сильный толчок, и его затрясло. При движении назад, при выходе ее скользкая плоть сжимала его член как кулак. Он был уже на грани оргазма — ведь у него так давно ничего не было. Итан снова вонзил в нее свой ствол, ему нужно было вставить его полностью. Он елозил на ней, пытаясь проникнуть глубже…

Она начала отталкивать от себя его бедра. — Н-нет!

Он затряс головой и хмуро уставился на нее:

— В чем дело? Что я сделал не так? — Ты должен прекратить!

— Прекратить? — недоверчиво переспросил он. — Отказаться от этого? — Итан никак не мог покинуть это самое сладкое из всех в его жизни хрупкое тело, тем более после трехлетнего воздержания. — Ты такая горячая… такая узкая.

Она отчаянно пыталась столкнуть его с себя.

— П-пожалуйста… ты не представляешь… как это больно. — Она всхлипнула.

Он сразу замер.

— Ты что… ты что, плачешь?

Она не ответила, лишь отвернула лицо, и он, скрипнув зубами, пробормотал грязное ругательство. В замешательстве Итан начал выходить из нее. Сантиметр за сантиметром он нехотя расставался с ошеломляющим наслаждением, в то время как она, казалось, решила не выпускать его.

Пришлось убеждать свое тело, что он не собирается продолжать акт и кончать, чего ему так страстно хотелось, что он отказывается продлевать небывалое наслаждение — назад пути нет.

Слишком поздно. Едва вынув свой ствол, он закричал и начал непроизвольно изливать на нее семя. Он начал помогать себе рукой, чтобы быстрее кончить. Он упирался лбом в ее грудь, и рот был слишком близко от ее твердого соска, так что искушение было слишком велико, чтобы, кончая, он не начал сосать эту грудь. Он прыскал снова и снова — на ее бедра, содрогаясь и издавая стоны.

Наконец он угомонился и лишь жадно ловил ртом воздух. Он остался лежать на ней, придавливая ее своей тяжестью, и все пытался разобраться, что произошло. Когда он впервые вошел в нее, единственное, что он почувствовал, это очень стесняющая движение теснота и обжигающее тепло вокруг, но сейчас он вспомнил, как преодолевал ее нерешительность и оказывал давление.

Она была девственницей.

Зачем она пошла на это? Почему отдалась ему?

Несмотря даже на такой непредвиденный конец, обладание ею было потрясающим испытанием. Итан пребывал в легкомысленном, почти эйфорическом состоянии. Как он сам решил, так себя должен чувствовать человек в состоянии полного удовлетворения. О да, он был удовлетворен. Доволен, будто сделал нечто такое, что давно надлежало сделать, и был вознагражден сверх ожиданий. А в следующий раз должно быть еще лучше.

Итан приподнялся на локтях.

— Ах, девочка, что же ты мне не сказала? — Он провел большим пальцем по ее щеке и почувствовал влагу. — Эй, не плачь, — проскрипел он, отводя локоны с ее лба. — Я ведь не знал.

Мэдди, сморгнув слезы, наблюдала, как озабоченность в его полуприкрытых глазах сменялась прищуром подозрительности.

Наконец он сел, и она отползла от него. Движение вызвало обострение боли. У нее перехватило дыхание, и вновь потекли слезы. Пока он застегивал штаны, она оправила свои юбки. Мэдди не могла унять сотрясавшую ее дрожь, вспоминая, как он продолжал действовать, игнорируя ее крики. Она, по крайней мере, трижды просила его прекратить, но он просто закрывал глаза и делал вид, что не слышал. Создавалось впечатление, что он потерял рассудок. Если бы она не начала отпихивать его бедра… Мэдди содрогнулась.

— Спрашиваю еще раз, почему ты не сказала мне?

Она чувствовала, как в нем нарастает гнев. Да, ей следовало сказать ему, и она собиралась сделать это, но ее отвлекла его грудь. Была слишком захвачена впечатлениями от первого прикосновения к обнаженному телу мужчины. Дрожащими руками Мэдди натянула капюшон, чтобы прикрыть расшнурованный лиф, затем подобрала свои панталоны и перчатки.

— Я собиралась…

— Решила устроить мне ловушку?

— Ловушку? О ч-чем ты говоришь?..

— Ты сказала мне: «Мои мотивы тебе знать ни к чему», — прервал он ее. — Твои мотивы как-то связаны, с желанием увидеть мой дом.

— Нет!

— Не на того напала, мой ангел. Меня теперь совершенно не волнует, если твоя репутация будет подмочена.

Не волнует? Репутация?

— Тебе не удастся использовать меня, обмануть, чтобы потом получить вознаграждение за это. Ничто не заставит меня жениться на тебе.

Уже не скрывая рыданий, она прошептала:

— Я не пыталась…

— К черту, тогда почему ты поддалась с такой готовностью? Мне пришлось долго упрашивать и зарабатывать один поцелуй, и вдруг ты решаешь подарить мне свою девственность в экипаже? После того как сказала, что подыскиваешь богатого мужа?

Мэдди вытерла слезы, смущаясь их.

— Я решила пройти через это, потому что узнала, что мне придется выйти замуж за кое-кого другого.

— Что это, черт возьми, должно означать?

— Я говорила, что мне сделали предложение. После встречи с другим подходящим мужчиной, который отказался жениться, я решила принять это предложение. А прежде чем выйти замуж по расчету, я хотела познать с тем, кого я действительно захочу, что же это такое — занятие любовью.

— Похоже, стало быть, я сорвал то, что принадлежало другому. — Он горько рассмеялся. — Значит, ты намеревалась обмануть ничего не подозревающего жениха и представиться невинной? Наставить ему рога еще до свадьбы?

— Впервые на моей памяти я решила сделать то, что мне хотелось.

— Ты признаешься в своих кознях? Просто не верится! А я ведь думал, что ты отличаешься от тех вероломных женщин, с которыми я встречался.

— Как ты смеешь? Я не собиралась обманывать тебя. Разве трудно поверить в то, что я просто хотела тебя?