Ни страха, ни надежды. Хроника Второй мировой войны глазами немецкого генерала. 1940-1945 - Фридо фон Зенгер

Поначалу я раз в месяц посещал наше посольство в Риме, позднее поддерживал связь в основном с военным атташе генералом фон Ринтеленом и время от времени с другими сотрудниками посольства. Таким образом, за двухлетний период я имел возможность быть свидетелем исторических событий огромной важности.

Пришествие Гитлера и национал-социализма стало началом конца фашизма Муссолини. Масса людей в обеих странах, очевидно, считали иначе. Две тоталитарные системы казались им тесно связанными, их победы должны были привести к новому мировому порядку. Однако за кулисами происходил развал «Оси». Италия оказалась замешанной в победе национал-социализма, и ей было поздно отступать. Процесс упадка проявлялся на трех различных уровнях: разгром обеих стран на театрах войны, растущее влияние партии на государство и усиливающаяся зависимость Муссолини от Гитлера.

Вопреки совету своих военных специалистов Муссолини согласился с тем, что нашептали ему члены фашистской партии, и отверг имевшуюся возможность сохранить нейтралитет во время Французской кампании. А ведь именно итальянское правительство постаралось удержать Гитлера от вступления в войну с Польшей.

Против политики войны был не только Генеральный штаб, но и король, и наиболее дальновидные фашисты. Вскоре после моего прибытия в Турин один старший итальянский офицер свозил меня посмотреть на бои с французами в Альпах, где я просто пришел в восторг от того, насколько приспособлена итальянская армия к боевым действиям в горах. И все же не стоило говорить об «успехах», ибо едва ли они были впечатляющими в течение этих нескольких дней противостояния. Французы капитулировали, поскольку немцы уже обошли их с тыла. Наиболее ответственные военные отнеслись к этому как к потере престижа. Позднее события подтвердили обоснованность предупреждений Генштаба о том, что Италия недостаточно вооружена для ведения большой войны.

И все-таки победа Германии затмевала все остальное. Народ предвкушал нападение на Англию и ее поражение. А итальянская пресса начала шумно требовать, чтобы Корсика, Тунис, Джибути и даже Ницца стали итальянскими. Итальянская комиссия по перемирию должна была наблюдать за сложной обстановкой в средиземноморской части, в то время как германская комиссия занималась метрополией – Францией.

Престиж Италии, потерянный во Франции, был восстановлен завоеванием Британского Сомали. Но коммуникации с Абиссинией можно было сохранить только в том случае, если бы итальянский флот господствовал на Средиземном море и если бы пал Египет. Поэтому войска получили приказ начать наступление из Ливии на Суэцкий канал. Вскоре это наступление было остановлено, что повлекло за собой новые разочарования.

Осенью 1940 года Италия без предварительной договоренности с Германией напала на Грецию и потерпела там серьезное поражение. Когда в конце года началось отступление под натиском англичан в Египте, итальянцы обратились за помощью к немцам. Это стало для них концом самостоятельного ведения войны.

Неспособность стран с тоталитарным режимом координировать свои военные планы точно отражает характерные пороки действующих в них режимов. Обычно общая база для планирования требует, чтобы более слабый партнер прислушивался к более сильному, а сильный уважал слабого. Национальные цели войны должны подчиниться общим целям, чего можно достичь только совместными усилиями генеральных штабов, что, в свою очередь, требует демократического подхода к высшему стратегическому планированию. Однако такой метод несовместим с самой природой тоталитарных государств. В результате попытка Италии вести свою собственную войну по-своему привела к постепенной утрате ее независимости. Гитлер вынужден был прийти ей на помощь в Африке и против своего желания исправлять ситуацию на Балканах. Это оказалось тяжким грузом для его собственной военной политики, которая в то время уже готовила народ к нападению на Россию.

Вскоре стало ясно, что в организации снабжения африканской операции под командованием Роммеля возникнут сложности. Немецкий Генеральный штаб был слишком занят концепцией войны на суше, таковы были его традиции. В отличие от британского он не был подготовлен к тому, чтобы правильно оценить значение морских коммуникаций. Противники не делили Средиземноморский бассейн на восточную и западную зоны, просто существовал маршрут с севера на юг, которым вынуждены были пользоваться страны «Оси», и пересекающий его путь с запада на восток, который в равной степени был жизненно важен для союзников. Противники избегали морских сражений, потому что в их интересах было осуществлять по этим путям снабжение армий посредством конвоев. Маршрут союзников был гораздо длиннее, и они отправляли свои конвои в два этапа из Гибралтара в Александрию и обратно с промежуточной остановкой на Мальте. Итальянцы отказывались захватить этот остров, потому что, по их словам, это было слишком трудно. Однако маршрут участников «Оси» с севера на юг не просто находился под постоянным наблюдением противника с Мальты и из Александрии, но и регулярно подвергался его успешным атакам, поэтому снабжение затруднялось, а потери росли.

В 1940 году налет британской морской авиации на Таранто вывел из строя итальянские линкоры, а позднее итальянским одноместным торпедам[14] удалось повредить британские корабли в бухтах Гибралтара и Александрии. Однако это было скорее проявлением смелости, чем свидетельством контроля над морскими путями. Оба случая продемонстрировали уязвимость линкоров, значение которых убывало.

После поражения в Африке в 1940 году и обращения Муссолини за помощью к Гитлеру война в Средиземноморье переросла в конфликт между немцами и коалицией западных держав. Роммель превратился в своего рода кумира не только для германского народа, но и для итальянских солдат. Он часто бывал на линии фронта, что всегда дает благоприятный психологический эффект. В то же время он имел обыкновение вмешиваться в боевые действия через голову своих командиров дивизий, что было ошибкой, хотя и сделало его легендарной личностью как в своих войсках, так и в войсках противника. Его храбрость, инициативность, тактическое чутье были в лучших немецких военных традициях. Часто забывают, что ему, как и Монтгомери, хорошо удавалось командовать фактически собственными театрами военных действий. Там они были свободны от той жесткой взаимозависимости, которая позднее оказывала существенное влияние на командующих групп армий и выше на Восточном и Западном фронтах. Оба командующих в Северной Африке вели операции в своей зоне, не беспокоясь о соседях. С севера у них было море, с юга – пустыня.