Смерть за зеркалом - Константин Алов

выпрямилась Ольга, тряхнув рыжими кудрями. — Мне надо знать, ты со мной или нет? Кстати, Лось тоже будет участвовать в шоу. Таким образом мои шансы уменьшаются вдвое.

Крюков нахмурился и накрыл ладонью руку девушки.

— А как же я смогу тебя защитить? Ты же будешь одна против них двоих.

— Если я устрою тебя в службу безопасности, ты согласишься мне помочь? — рука Ольги крепко сжала пальцы капитана.

— Это хорошая идея, — кивнул Крюков. — А кто еще будете тобой там, в клетке… то есть я хотел сказать за зеркалом?

Ольга убрала руку и принялась перечислять, загибая пальцы:

— Нас трое, то есть Динка, я и Лось. Потом сын Большого Расула, Руслан Маленький. Он ужасно злится, когда его так зовут. Когда-то он ко мне клеился, но это в далеком прошлом. Сейчас от него может быть больше проблем, чем помощи. Полный отморозок. Следующий — Яго. Это он сам так себя зовет, а вообще он — Яшка. Не то цыган, не то еврей. Строит из себя такого латиноамериканского мачо. Ты понимаешь, что я имею в виду? Некоторые наши дуры от него просто тащатся.

— Это не ему Дина засадила шпильку в задницу? — припомнил Крюков.

— Да, что-то в этом роде было. Я слышала, что она его ткнула в ногу чем-то острым. Ему не привыкать. И последняя участница — темная лошадка. Какая-то журналистка из Москвы, протеже то ли режиссера, то ли продюсера. Одним словом — позвоночника, устроена по звонку. Конечно, шансов на победу у меня не так много, но я собираюсь бороться до победного конца! Так ты со мной?

Крюков протянул ей руку, и они обменялись пожатиями.

— Считай, договорились. Пойдем мою «рябуху» заберем, если ее еще не угнали…

Они расплатились и направились к выходу из ресторана. У двери Крюков оглянулся: Дина и ее нукеры провожали их полными ненависти взглядами…

Угнать «рябуху» Крюкова не представлялось возможным. Чтобы запустить двигатель, нужно было открыть капот и длинной толстой отверткой замкнуть клеммы стартера. Яркая вспышка, фейерверк искр, и можно ехать. Правда отвертка сгорала до самой ручки за какой-нибудь месяц пользования.

— Куда едем? — поинтересовался Крюков, трогаясь с места.

— К нам с Игнатом… Вернее, теперь уже ко мне…

В квартире Ольга провела Крюкова в бывшую комнату Игната.

— Поживешь здесь, я тут ничего не трогала. Располагайся. А я пойду приготовлю что-нибудь под вино. Я на кухне. — Она вышла.

Крюков окинул взглядом берлогу приятеля. Комната скорее напоминала спортзал. В углу стояла наклонная скамья для жима лежа, вблизи, на стойках, лежал гриф штанги. Под потолком висел большой боксерский мешок, рядом — груша для отработки ударов в голову.

Другой угол занимало ложе, представлявшее собой один огромный матрас.

«Настоящий сексодром», — отметил про себя Крюков.

Он вышел на кухню. Ольга резала на доске кусок ветчины. Рядом лежала помытая зелень и крупные, неправильной формы, помидоры.

— Открой вино, — попросила она.

Крюков подошел к стойке, на которой лежали в ячейках темные бутылки. Он брал их одну за другой и рассматривал этикетки: «Хванчкара», «Киндзмараули», «Саперави».

— В нашу последнюю встречу с Игнатом мы пили водку, — сказал Крюков. — Не знал, что он стал гурманом.

— Это моя работа, — призналась Ольга. — Я хотела сделать из него настоящего, как бы это сказать…

— Мачо?

Оба засмеялись. Крюков выбрал двухлитровую бутылку «Хванчкары», откупорил и огляделся в поисках занятия: у него появилось чувство, что его миссия еще не завершена.

— Тебе помочь? — спросил он. — Может быть, открыть шпроты?

— Для этого их сначала нужно купить, — снова рассмеялась девушка.

Ольга стояла спиной к нему. Ее рыжеватые волосы рассыпались по плечам. Крюкову страшно захотелось ощутить их запах. Он уже давно не вдыхал запаха женских волос.

Он никогда не относил себя к развратникам, но и пуританином не считал. Свободный образ жизни позволял ему решать сексуальные проблемы по мере их поступления. Иногда даже с некоторым опережением. Но сейчас им вдруг овладело желание такой силы, какой он не испытывал с эпохи своих первых сексуальных опытов.

Крюков слышал об одном известном и любимом советском актере, что тот решал такие вопросы просто и кардинально. Едва познакомившись с привлекательной женщиной, он напрашивался к ней в гости попить чаю. Сев за стол, артист тут же трогал хозяйку за коленку. Если получал по морде, то извинялся и уходил. Если не получал, тащил ее в койку.

Крюков поступил почти также. Он приблизился к Ольге и осторожно поцеловал ее в шею. Только сейчас он обратил внимание, что она режет укроп. Получить по роже большим столовым ножом — весьма романтично!

Ольга замерла. Потом пальцы ее разжались, нож со звоном упал на стол, и она повернулась к Крюкову. Он обхватил ее ниже талии, приподнял и посадил прямо на разделочный стол. Зубами Крюков прихватил кончик ее уха и почувствовал, как ее тело сотрясает сильная дрожь. Он лихорадочно принялся стягивать с нее свитер и то. что было под ним. Она также торопливо расстегивала его джинсы.

Крюков наконец справился с одеждой. Он обхватил Ольгу за бедра и буквально вломился в нее. Губами он ощущал, как бьется жилка у нее на шее.

Нетерпеливое мурлыканье, которое поначалу издавала партнерша, постепенно перешло в звериное рычание. Их страсть достигла пика и продолжалась, казалось, целую вечность. После шквального оргазма Ольга блаженно затихала, но лишь на секунду, и все начиналось вновь. Наконец она пришла в полное изнеможение. Тут и Крюков почувствовал нарастающую волну. Последний всплеск энергии — и оба словно очнулись от глубокого забытья.

Крюков почувствовал, что устал, как после драки с тремя непрерывно сменяющимися противниками. Он отсутствующим взглядом окинул пол, который в живописном беспорядке устилали как отдельные продукты питания, так и их смеси.

— Нехорошо получилось, — укоризненно покачал он головой.

— Почему? А мне понравилось, — не согласилась его партнерша. — Это был какой-то ураган оргазма. Я даже счет потеряла. Пойдем в душ?

— Только не вместе, — устало произнес Крюков. — Иначе это никогда не кончится. Что-то мне есть захотелось.

После ужина все повторилось снова, но уже не на столе, а на широком поле сексодрома. Перед тем как заснуть окончательно. Крюков испытал болезненный укол совести за свою несдержанность. Почему-то ему было стыдно перед Игнатом, хотя, с другой стороны, он сам просил не оставлять ее.

— Теперь ты меня не бросишь? — спросила Ольга, словно угадав его мысли.

— А это что, был аванс? В древнейшей валюте? — уже сквозь сон поинтересовался Крюков.

— Эх ты, большой, а дурак. Ты меня хочешь обидеть? — она потрясла его за плечи и перевернула