Ангельское предательство - Елена Смертная

— Почему же я тогда жива?

— Есть одна сила, которая могла позволить подобному случиться. — перехватил инициативу Эбнер, что, наконец, решился поднять взгляд на дочь. — Мы с твоей матерью сделали всё, чтобы собрать совет трёх и постараться получить разращение от стороны рая на твоё рождение.

— Совет трёх? — переспросила Ева.

— Совет, в котором принимают участие все три стороны мира, все три наследника. По сути именно этой силой когда-то был создан закон о запрете межрасовых связей. Значит, и разрешить исключение могли именно на таком совете.

— Но подождите. — Мерриман, не понимая, замотала головой. — Дьяволам очень выгодно, если в наследнице Сифа будет течь их кровь. Это ведь автоматически даёт им просто невероятное преимущество в возможной войне. Как же вы смогли договориться с силами рая? Я даже не могу представить, что можно предложить в противовес этому.

Вздохнув, Джен начала отвечать и на это:

— Первым их условием было отдать тебя в приемную семью смертных. Заручившись помощью Эрхарда, мы смогли заключить договор с твоим приемным дедушкой. Его сын должен был жениться на выбранной мною женщине и удочерить тебя. Мне разрешили побыть твоей матерью совсем немного, Эбнеру же и вовсе запретили любое общение, чтобы максимально ограничить тебя от влияния ада. Так или иначе, в итоге я должна была стереть тебе память, навсегда скрыть твои рога и отдать на удочерение. Мне запретили даже лично передать тебе Слезу Авеля в момент твоего совершеннолетия. Всё что я могла — выбрать для тебя заботливую и любящую приемную маму.

— То есть Натали всё знала? — голос Евы задрожал.

— Нет. Она никогда не догадывалась, что я твоя настоящая мама. Мы даже не общались с ней толком, просто учились когда-то в одном колледже. Но я знала, какой она человек.

— Это так неправильно. — растерянно зашептала Ева. — Получается, брак моей мамы… приемной мамы был лишь подстроенной вами иллюзией.

— Есть и второе условие. — Джен с тяжестью в голосе прервала дочь, будто намекая, что волноваться стоит совсем не по этому поводу.

— И какое? — девушка чувствовала, что оно будет гораздо хуже.

— Ангелы согласились оставить такую как ты в живых, только с условием, что через поколение баланс будет хоть как-то восстановлен…

Женщина умолка, поджав губы.

— И как же они себе это представляют? — Ева казалась нервной, ей не терпелось услышать всю правду, а Джен говорила так медленно и растянуто, будто никак не решалась раскрыть все карты.

— Подождите! — резко вмешался Райнхард, ударяя ладонью по столу. — Вы же не хотите сказать, что..?

Мысль, которая родилась в его мозгу, была столь отвратительна ему, что дьявол даже не смог найти слов. Ева с наивным непониманием смотрела то на ужаснувшегося возлюбленного, то на свою настоящую мать.

— Сказать… что?

— Ева, — продолжила, наконец, Дженнифер, опуская взгляд в стол, — дело в том, что ещё с твоего рождения решением совета трёх ты была обязана Рафаэлю, будущему властителю рая. Баланс восстановится, когда вы с ним поженитесь, и у вас родится ребенок. В нем будет течь кровь всех трех миров, и тогда он сможет быть ещё более сильным и независимым хозяином кристалла. Таково было второе условие наследника Авеля — отдать тебя в жены их старшему сыну.

Нет слов.

Совсем.

Ева впервые сполна прочувствовала на себе это состояние. Таких неприятных сюрпризов её та ещё стервозница — судьба никогда не подкидывала. И это учитывая всё, что произошло с ней за последние пару месяцев. Тело онемело, даже моргать было сложно. Эта новость стала сродни пули, которую направили ей прямо в голову. Возможно, этот выстрел не убил её физически, ведь девичье сердечко ещё постукивало из последних сил, но вот для морального состояния такой поворот событий был убийственен.

Растерянный взгляд, полный страха и даже ужаса непроизвольно скользнул на Райнхарда. Тот был в таком же состоянии шока. Ладонь, которой он ударил по столу, медленно сползла, пока и вовсе не опала неконтролируемым грузом к нему на колени. Ева ждала, что он будет кричать и пытаться снова сжечь всё вокруг, но дьявол смотрел куда-то перед собой и, кажется, даже не дышал.

Все молчали. На каждого здесь давил свой груз. На родителей Евы — вина. На неё саму с Райнхардом — непонимание, которое постепенно превращалось в отчаяние. Лишь Сатана сидел с ровным взглядом и просто наблюдал. Он больше не усмехался и не выглядел судьей с раздутым самомнением. Кажется, от столь подавленного вида сына даже Эрхарду стало не по себе.

— Это ведь такая шутка, да? — прерывисто тихо спросила Ева, просто потому что не могла не спросить.

— Боюсь, что нет, дорогая. — голос Джен был пропитан горечью и состраданием. — Именно поэтому я так отреагировала на… — она сделала непроизвольную паузу, посмотрев на Райнхарда, — … на вашу близость, хотя и сама не чиста. Мало того, что вы двое оба наследники своих семей, так ещё и рай может воспринять ваш негласный союз как самое глубочайшее оскорбление. Ведь…

— Ведь я… должна… выйти замуж… за их будущего правителя.

Ева была словно неживая. Её губы двигались сами по себе, никак не меняя при этом выражения лица. Пустота в глазах граничила со взглядом покойника. После каждого слова она делала паузу, будто с трудом давя их из себя. Состояние полной растерянности, когда ты забываешь обо всём мире и непроизвольно сосредотачиваешься лишь на давящем чувстве горя. Оно заполняло душу наследницы постепенно, вытесняя надежду, которая ещё теплилась там. Становилось всё больше и больше. Сдавливало органы, мешало дышать. Попросту сжирало и убивало изнутри.

Что она вообще знала о Рафаэле?

Лишь слышала, как Райнхард снова и снова говорил, что тот — редкостная высокомерная сволочь. Дьявол даже не вдавался в подробности, утверждая, что год рядом с наследником Авеля был для него пыткой, о которой не хочется вспоминать.

Впрочем, какая вообще разница, какой он, этот ангел? Если бы назвали абсолютно любое другое имя, сказав, что теперь он должен стать избранником Евы — ничего бы не поменялось. Плевать кто. Главное, что никто из них не был… Райнхардом.

Хотелось закричать. Встать, дерзко откинуть стул и прямо в глаза Сатаны выкрикнуть, что она не будет слушаться их придуманных законов. Ведь её судьба — это только её дело. И никто не может решать за неё.

Хотелось…

Очень…

Возможно, теперь Еве даже хватило бы смелости сделать это, несмотря на растерянность Райнхарда. Вот только она была не импульсивной дурочкой. Да, может быть, где-то чересчур наивной, но совсем не глупой, а главное — слишком доброй к другим, нежели к себе. Поэтому она прекрасно понимала, что если прямо сейчас взбунтуется, пошлет их всех в бездну, рай или куда там им идти никак не хочется, это… это ничего не поменяет. Потому что как бы не была важна её жизнь и её выбор, но ведь если она не согласится, то это приведет к ужасной войне. Войне, которая отразится не только на дьяволах и ангелах, но ещё и на смертном мире, на её мире. Столько людей и прочих существ могут умереть, если она просто не откажется от своего счастья. Для неё оно было таким большим и важным. Счастье когда-то брошенной и непринятой смертной девочки, которая только недавно начала жить и искренне поверила в свою силу. Но перед лицом возможной трагедии это самое счастье меркло за спинами людей, что могут погибнуть, если она выберет себя, а не их.