Приключения Тигрового кота. Книга 1 - Инбали Изерлес

— Ух ты! — выдохнул Мати.

— Да. Они ведь еще и суеверны… хотя и не так, как кошки.

— О чем это ты?

— Некоторые батраки верят в могучие силы, которые невозможно объяснить. Ну, не знаю… например, что погода символична, что сны что-то значат…

— Сны действительно что-то значат, — перебил ее Мати.

Ему показалось, что его голосом заговорила его матушка. Удивленный собственными словами и слегка смущенный, Мати попросил Джесс продолжать:

— И что, все батраки верят в такие вещи?

— Нет, не все. Некоторые не верят в то, что нельзя увидеть, а поскольку боги невидимы, они и в них не верят. У батраков есть особое слово для таких людей, только я его забыла. Но они об этом спорят между собой.

— В самом деле?

Для любой кошки необъяснимое было частью жизни и, безусловно, частью смерти. Мати хотелось узнать побольше о странностях батраков и об их верованиях… но Джесс вдруг поднялась, собираясь уйти.

— Ладно, потом увидимся, — сказала она.

— Куда это ты? — Мати был удивлен ее резкостью.

— Да так, никуда.

Она уже пошла прочь.

Мати проводил ее взглядом. И ему показалось, что возле нее клубится, как тень, печаль.

Несколько дней спустя Воробей и Мати сидели вдвоем под вишневыми деревьями, глядя на шлюз вдали. День стоял солнечный и холодный. От их дыхания в воздухе перед ними плыл белый туман. Две полные луны прошли с тех пор, как Мати добрался до рыночной площади, и понемногу он осваивался с правилами жизни местных кошек.

Но Мати по-прежнему содрогался, вспоминая, как над ним насмехались во время собрания полной луны, на котором его представили сообществу. Многие кошки продолжали шептаться о нем, когда он проходил мимо по рыночной площади, а серые полосатые обращались с ним с открытой враждебностью.

— На следующем восходе торговли не будет, — сказал Воробей. — И в сумерки кое-кто из кошек соберется здесь. Это вроде традиции. На самом деле ничего важного тут не происходит, они просто сплетничают.

Мати подумал о Джесс. Придет ли она вечером? Что она делает сейчас? Может, сидит в одиночестве в том старом запертом киоске?

— А ты пойдешь, Воробей?

— Не уверен, малыш. Было, конечно, время, когда я не упустил бы возможности поболтать. Раньше было столько разных историй! О храбрости и жестокости, об умных маленьких котятах с яркими голубыми глазами, о злобных батраках и рыбных пирах… И куда все это делось, как ты думаешь?

Мати не знал ответа. Возможно, если историю долго не рассказывать, с ней что-то происходит? Она стареет и умирает в одиночестве. Мати был уверен, что и сам когда-то знал разные истории в своей почти забытой жизни до корабля. И ощутил укол сожаления по тем потерянным сказкам, которые, должно быть, рассказывала ему мать, когда он был совсем малышом. Он до сих пор словно ощущал их присутствие, они походили на призраков, лишенных красок и плоти… Просто некое эхо магических первых дней его жизни, растаявшее навсегда.

Воробей покосился на Мати.

— Не грусти, малыш, мы скоро найдем новые сказки! А ну убирайся отсюда! — вдруг добавил Воробей совсем другим голосом.

Мати подпрыгнул.

— Да не ты, малыш!

Муха, блестящая, как кусочек синего металла, собралась сесть на коричневато-красный нос Воробья. Воробей нахмурился:

— Так… так…

Рыжий гигант скосил на нее глаза, нахмурив лоб. И вдруг резко хлопнул себя лапой по носу, покатившись при этом на асфальт.

Синяя муха умчалась прочь.

— Ого! Ты ее почти поймал!

— Верно, — согласился Воробей. Он хотел было сказать что-то еще, но отвлекся, услышав чириканье. — А! Кстати, об историях, вот тебе неплохая. Видишь ту птичку на дереве?

Мати посмотрел вверх:

— Первая малиновка луны урожая?

— Так ты уже знаешь о ней?

— Нет, просто Домино мне сказал, что эта птичка приносит удачу. Но не объяснил почему.

— Ага! Вот я тебе и расскажу. Давным-давно, когда наши великие прародительницы Пирруп, леди Вильгельмина и Моули Храбрые, Подруги Свободы, провели свою первую осень у шлюза Крессида, у них почти не было еды. Леди Вильгельмина была на диво хорошей охотницей… серая в полоску, видишь ли… и… Как там дальше?.. Да, вспомнил! Леди Вильгельмина охотилась в ночь луны урожая, когда наткнулась на малиновку. Кое-кто говорит, что это было в парке ниже по течению, но мне больше нравится верить, что это случилось именно здесь, рядом с вишневыми деревьями.

Мати заметил вдали Домино, Бинжакса и Риа, шедших вдоль прилавков. Он вздохнул и снова посмотрел на Воробья.

— Леди Вильгельмина поймала маленькую малиновку и уже собиралась… ну, ты понимаешь… — Воробей взмахнул лапой, вытаращив глаза и высунув язык. — Расправиться с пташкой. Но птичка закричала, что не надо ее убивать, что если леди пощадит ее, то увидит: зима будет милосердной, весна теплой и легкой и еды будет много. Ну, леди Вильгельмина не слишком поверила птичке. Многие готовы сказать что угодно, когда их жизнь под угрозой, и с чего бы ей верить, что такое маленькое существо может обладать такой большой силой? Но тут подошла леди Моули и заставила леди Вильгельмину отпустить птичку… не из-за того, что действительно поверила в удачу, а просто из-за того, что почувствовала страх птички и пожалела ее, так говорят. Еще поговаривают, что Великие Леди на самом деле не разговаривали с малиновкой, что такие мелкие и глупые существа и говорить-то не умеют… но в этом я сомневаюсь. Госпожи-прародительницы владели сильной магией, они умели говорить с кем угодно и с чем угодно.

В общем, как продолжает история, птичка улетела. И зима наступила мягкая, весна пришла теплая, и вдруг стало очень много еды. И говорят, что теперь каждый год нужно пощадить первую малиновку, если видишь ее во время луны урожая, то есть в полнолуние перед осенним равноденствием… и даже наши самые сильные инстинкты, которые толкают нас поймать ее, нужно как-то подавить, потому что никто не должен убивать первую малиновку. И я почти уверен, что никто этого и не делал.

Мати понравилась эта сказка. Он снова посмотрел на маленькую красногрудую птичку. Она прыгала с ветки на ветку, а потом улетела. Мати никогда прежде не задумывался о птицах, но почему-то ему стало спокойнее оттого, что этой пташке ничто не грозило.

В тайном дворце в городе Заказик шевельнулся Сюзерен. Он был в трансе, не бодрствовал и не спал.

— Я его ощущаю, Великий дух Алия, — сказал Сюзерен.

— Они уже близко, — заверила Алия. — Они его ищут. Они его найдут.

Голос Алии заглушил напев высших жрецов:

— Я его не вижу, — сказал Сюзерен.