Доверься, он твой - Вера Копейко

Катерина помнит, как вся семья праздновала успех.

— Понимаете ли, — говорил он, дирижируя самому себе геологическим журналом, в котором опубликовал свое открытие, — внутри пластов возникает подземный пожар. Он может стать причиной появления "мертвой зоны". Сейчас объясню. При горении угольного пласта на большой глубине выделяется углекислый газ. Он невидимый, без запаха, человек, не чувствуя его, вдыхает и умирает.

Соломину дали в геотресте премию, на которую он сделал новые ворота для дачи. Чтобы отметить событие, позвали соседей — семейство молодого коллеги Михаила Александровича по тресту, Виктора Николаевича Зацепина.

Коллега-геолог восхищался проницательностью Соломина, охотно рассказывал о своих экспедициях. Он хотел взглянуть на карту, но Михаил Александрович уклончиво отшучивался — не готова для обнародования.

Мать Катерины в то время готовилась к защите докторской диссертации. После смерти мужа она вообще не смотрела на мужчин, а только работала, работала, работала…

А потом слетала в Якутию, через положенный срок родился Федор.

Бабушка умерла внезапно, осенью. Упала на даче, среди астр. Обширный инфаркт. После ее смерти дядя Миша прожил два года. В сезон, когда цвели астры, он слег в больницу. Букеты из сада стояли на тумбочке, всегда свежие. Но таких букетов сменилось всего-то шесть. Он ушел тихо, спокойно…

Катерина помнит, как они с матерью посмотрели друг на друга, узнав о его смерти. Будто впервые увидели по-настоящему.

— Ну вот, — сказала мать. — Что у нас дальше? — Пристально оглядела дочь. — У нас дальше теперь все по-другому.

Катерина кивнула. Но никто из них не мог предположить, насколько по-другому.

Катерина училась на химическом факультете МГУ. Она водила Федора в школу и забирала домой. Когда однокурсники звали ее в кафе или ночной клуб, она говорила:

— У меня ребенок.

К новости относились по-разному. Она замечала горящие взгляды и, напротив, немедленно гаснувшие. Ей было смешно.

Жизнь матери не слишком изменилась. Она так же летала в экспедиции, сидела в библиотеках, читала лекции в разных городах. Денег, которые она зарабатывала, вполне хватало.

Но когда Катерина училась на третьем курсе, с матерью что-то случилось. В кресле без движения сидела погасшая, с пустым лицом, немолодая, если не сказать старая, женщина. Мать ничего не хотела, она смотрела в одну точку, но не говорила, что видит там. Не читала, никому не звонила. Казалось, она с трудом узнавала Катерину и Федора.

Если что-то произносила, то от ее слов у Катерины бежали мурашки по телу.

— Посмотри, там олени… — Мать поднимала слабую руку и указывала на книжный шкаф.

— Мама, это моржовый клык. Ты сама привезла его из Якутска. Помнишь, тебе подарили? На нем вырезаны и олени тоже.

Она старалась говорить как можно спокойнее, как с ребенком.

Наконец Ольга Петровна, любимая подруга бабушки, сказала, что по всем признакам у матери болезнь Альцгеймера. Что удивительно, добавляла она, поскольку это болезнь глубоких стариков.

Временами, когда матери становилось лучше, она шутила, что гордится компанией, в которую попала, — американский президент Рейган болел такой болезнью.

Но чем больше о болезни Альцгеймера узнавала Катерина, тем страшнее становилось. От нее нет лекарств, врачи во всем мире ищут, но мало что нашли.

Бывали дни, когда мать возвращалась из своей странной жизни в обычную. В один из таких дней она попросила Катерину дать ей карту Михаила Александровича, в которой он отмечал зоны счастья и несчастья.

Ксения Демьяновна долго рассматривала ее, а потом сказала:

— Гм… я побывала в "деревне счастья". Похоже, там время бежит быстрее. Значит, на самом деле мне сейчас гораздо больше лет. Ничего удивительного, что болезнь настигла меня. Ты знаешь, сколько мне лет на самом деле? — Катерине стало не по себе от вопроса, но она подняла глаза на мать, стараясь скрыть ужас, охвативший ее. — Я думаю, где-то под девяносто.

Катерина кивнула. И решила, что пора поговорить с Алексеем Ивановичем Назаровым, давним другом дяди Миши.

Он положил Ксению в клинику, сам провел обследование.

— Я должен тебе объяснить, — сказал он, — что происходит в голове твоей матушки. При болезни Альцгеймера в структуре головного мозга происходят изменения. Появляются сенильные бляшки. Это маленькие участки окрашенного в темный цвет вещества, которые частично являются разрушенными нервными окончаниями. Печально, но это так, — добавил профессор. — Кроме того, в нервной ткани возникают мелкие полости, что свидетельствует о дегенерации клеток.

Он смотрел на Катерину, ожидая увидеть что? Страх, ужас? Но он увидел озабоченность.

— Все это выявлено под микроскопом. Не у нее, нет. — Он покачал головой. — Образец ткани мозга можно взять у пациента только после смерти. Не пугайся, от этой болезни быстро не умирают. Шведы, по-моему, сумели сделать снимок у живого больного, но это очень дорогая процедура. Такая установка есть только у них, и только опытная. Но они подтвердили то, что мы знаем: все несчастья происходят от недостатка ацетилхолина в головном мозге, — объяснил Алексей Иванович.

— Вы согласны, Алексей Иванович, что причиной может быть недостаточное количество ацетилхолина в головном мозге? — спросила она.

Профессор быстро посмотрел на нее.

— Ты уже знаешь об этом? — Его лицо покрылось тысячью морщин, они были всюду: на лбу, на щеках, под глазами.

Катерине показалось, что они даже на мочках ушей. Но морщины нисколько не портили его. Напротив, придавали лицу мягкую подвижность.

— Значит, ты читала и о такрине?

— Читала, — сказала Катерина. — Этот препарат повышает доступность ацетилхолина для ткани мозга. Наступает временное облегчение. Больной становится более активным, живым. Не впадает в детство, интересуется окружающим миром, а не только физиологическими отправлениями.

Он расхохотался:

— У тебя прекрасная память, Катерина. Ты слово в слово цитируешь мою статью.

Она кивнула:

— Да, я читала все, что смогла найти.

— Я хочу, чтобы ты сосредоточилась на препарате, который годился бы для профилактики болезни. Главное — сохранить основную массу нейронов головного мозга.

— Стало быть, наша задача — найти препарат, который повысит доступность ацетилхолина для ткани мозга, — сказала Катерина. — Я готова работать у вас.

— Прекрасно, ты химик, почти с дипломом. Прошу! — Он указал ей на стол в лаборатории. — Если найдешь лекарство от этой болезни, мир будет носить тебя на руках! — Он засмеялся. — Как носил тебя когда-то наш Миша…

Катерина перевелась на вечернее отделение и работала в Центре у Назарова. Довольно скоро обратила внимание на вещество под названием "галантамин", которое можно получить из некоторых растений, а не только синтезировать из неорганических веществ…