Легенда о Побратиме Смерти - Дэвид Геммел

— А какая вам от этого польза? — спросил Друсс.

— Это помогает мне находить равновесие. Гармонию, если хотите. Оба этих мускула жизненно важны друг для друга, и глупо было бы развивать один за счет другого. Понимаете?

Друсс кивнул:

— У меня в Машрапуре был друг, боец по имени Борча. Его бы это захватило не меньше, чем меня.

— Я слышал о нем. Он обучал вас и помог вам завоевать первенство. Когда вы покинули Машрапур, он стал первым в истории бойцом, который отвоевал свой титул сильнейшего обратно. Он удалился на покой шесть лет назад, проиграв Прозеккису в бою, который длился чуть ли не два часа.

Слуга принес кувшин и наполнил кубки.

— Очень освежает, — заметил Друсс, отведав.

— Сок четырех плодов. Я нахожу его бодрящим.

— Я предпочитаю вино.

— Да, говорят, что красное вино питает кровь, но, по-моему, оно все же мешает подготовить бойца как следует. — Они помолчали немного, и Клай растянулся на кушетке. — Вам хотелось бы знать, зачем я пригласил вас сюда, верно?

— Сначала я думал, что вы хотите меня напугать, — но теперь больше так не думаю.

— Вот и славно. Я хотел сказать вам, что мне неприятно было услышать о пророчестве. А вас это, должно быть, и вовсе бесит. Я терпеть не могу, когда к честному соревнованию примешивают всякие интриги, — вот и хотел успокоить вас на этот счет.

— Каким образом?

— Убедить вас бороться за победу. Показать все, на что вы способны.

Друсс, откинувшись назад, пристально посмотрел на Клая:

— Почему же тогда мой собственный посол убеждает меня поступить как раз наоборот? Почему вы желаете видеть своего короля униженным?

— Вы неверно меня поняли, Друсс, — рассмеялся Клай. — Я видел, как вы деретесь. Вы прекрасный боец — с сердцем и чутьем. Я спросил Шонана, что он думает о нас обоих, и он сказал: «Если бы мне предложили поставить все свои деньги на кого-то из вас, это был бы ты. Но если бы мне нужен был кто-то для защиты моей жизни, это был бы Друсс». Я человек самоуверенный, мой друг, но эта самоуверенность проистекает не из тщеславия. Я знаю себе цену, знаю, на что я способен. Мои приятели-врачи говорят, что я — чудо природы. Сила у меня невероятная, и проворство не уступает ей. Встаньте-ка ненадолго.

Друсс встал, и Клай принял боевую стойку на расстоянии вытянутой руки от него.

— Сейчас я вырву волосок из вашей бороды. Остановите меня, если сможете.

Друсс приготовился. Рука Клая устремилась вперед, и Друсс ощутил легкую боль на месте вырванных волосков. Сам он не успел и рукой шевельнуть. Клай вернулся на свою лежанку.

— Вам не удастся побить меня, Друсс. Это никому не под силу. Именно поэтому вы можете не обращать на пророчество никакого внимания.

— Вы мне нравитесь, Клай, — улыбнулся Друсс, — и если бы золото давали за вырванные волоски, вы бы победили. Но мы еще вернемся к этому разговору после финального боя.

— Вы будете бороться за победу?

— Как всегда, парень.

— Клянусь небом, Друсс, ты пришелся мне по сердцу. Ты не привык сдаваться, да? Поэтому тебя и зовут Легендой?

— Нет. Просто я имел несчастье подружиться с поэтом-сказителем. Куда бы я теперь ни отправился, он выдумывает обо мне новые истории, еще чуднее прежних. Удивительно, как это люди в них верят. Чем больше я говорю, что этого не было, тем крепче они верят.

Клай и Друсс снова вышли на ристалище. Все атлеты уже разошлись, и слуги зажгли факелы.

— Я знаю, в чем тут дело, — сказал Клай. — Все думают, что ты отнекиваешься из скромности. Людям нравится верить в героев. Однажды во время учебного боя я вышел из себя и ударил ребром ладони каменную статую. Сломал себе три кости. Теперь сто человек уверяют, что от моего удара статуя разбилась на мелкие кусочки, а еще двадцать клянутся, что видели это своими глазами. Ты пообедаешь со мной?

— Спасибо. По дороге сюда я проходил мимо трактира — там готовили какое-то ароматное мясо, и мне с тех пор не терпится его отведать.

— Трактир с голубыми стеклами в окнах?

— Да. Ты его знаешь?

— Он называется «Сломанный меч» и славится лучшим в Гульготире поваром. Я хотел бы пойти с тобой, но у меня разговор с Шонаном.

— Мне было бы приятно твое общество. Мой друг Зибен принимает у нас дома некую красотку и будет недоволен, если я заявлюсь слишком рано. Может, посидим завтра, после финала?

— С удовольствием.

— Кстати, у тебя есть еще гость. Уличный мальчонка, который караулил тебя снаружи. Буду тебе благодарен, если ты обойдешься с ним ласково и скажешь ему пару слов.

— Непременно. Приятного тебе аппетита.

Келлс облизал пальцы и отломил еще кусочек черного хлеба, чтобы подобрать весь соус без остатка. Старый слуга усмехнулся:

— Давай-ка я тебе подбавлю. — Он снял с плиты горшок и наполнил миску до краев. Келлс, явно обрадованный, взял ложку и атаковал жаркое с новым пылом. В считанные мгновения он очистил миску и громко рыгнул.

— Меня зовут Кармол, — сказал старик, протянув ему руку. Келлс нерешительно вложил в нее свою грязную ладошку. — Ну а теперь ты назови мне свое имя.

Келлс посмотрел в лицо, покрытое морщинами — их было особенно много около веселых голубых глаз.

— Зачем? — В этом вопросе не было дерзости, только любопытство.

— Зачем? Ну, так уж принято, когда двое делят трапезу. Так люди знакомятся и могут потом стать друзьями. — Голос у старика был добрый, и в улыбке не замечалось ехидства.

— Меня зовут Быстрая Рука.

— Мать тебя тоже так зовет?

— Нет, она зовет меня Келлс. А все остальные — Быстрая Рука. Вкусное у тебя жаркое, и хлеб мягкий, свежий. Я уж знаю, какой свежий хлеб на вкус. — Келлс слез со скамейки и снова рыгнул. В кухне было тепло и уютно, хорошо бы свернуться на полу у плиты и поспать. Да нельзя — он еще не закончил свое дело. — А когда я смогу увидеть... господина Клая?

— У тебя что, дело к нему?

— Да нет, какое у меня может быть дело. Так... на бедность хотел попросить. — Келлс счел, что нищий все-таки лучше, чем вор или грабитель.

— Так ты просить сюда пришел?

— Ну да. Когда я его увижу?

— Он очень занятой человек. Я сам могу дать тебе пару монеток — и еще миску жаркого.

— Не нужны мне деньги... — Келлс наморщил лоб. — Впрочем, от тебя бы я взял, а вот от него — нет.

— Чего ж ты тогда хочешь? — Кармол сел на скамью.

Келлс придвинулся поближе. Ведь не будет вреда от того, что он откроет свой секрет слуге господина Клая? Старик, глядишь, еще и посодействует ему.