Дело молодых - Александр Горский

В сравнении со вчерашним днем было прохладно. По серому сонному небу стремительно бежали облака, а ветер, словно хулиган-второгодник, так и норовил испортить прическу какой-нибудь не в меру пышноволосой представительнице прекрасного пола. Перемещающемуся по загруженным сверх меры городским улицам Мясоедову такая погода нравилась. Солнце не било в глаза, машина не нагревалась, а значит, можно было не открывать окна и не пользоваться кондиционером – Жора не любил ни того ни другого.

Кунцевский межрайонный следственный отдел располагался на первом этаже четырнадцатиэтажного кирпичного жилого дома. Закатанная асфальтом площадка с торца дома у входа в отдел была битком забита автомобилями. Поняв, что места для парковки он не найдет, оперативник осторожно сдал назад и оставил машину у соседней многоэтажки. Узнав у стоящего на крыльце и задумчиво выпускающего клубы дыма в и без того хмурое небо капитана, в каком кабинете работает Кожевников, Жора легко перескочил ступеньки и рывком распахнул тяжелую железную дверь.

В коридоре следственного отдела было тихо. Посетителей не наблюдалось, а сотрудники, за исключением любителя покурить на свежем воздухе, рассредоточились по кабинетам. Найдя нужную дверь, майор и ее энергично потянул на себя, но тут его ждало разочарование: дверь оказалась заперта. Сунувшись в соседний кабинет, Жора получил лишь равнодушное пожатие плечами в ответ. Негромко выругавшись, Мясоедов полез в карман за телефоном и уже собирался было набрать номер так некстати исчезнувшего Кожевникова, как уличная дверь распахнулась, и в коридор вошел куривший на крыльце капитан. Пройдя мимо Мясоедова, он с невозмутимым видом достал из кармана ключи и отпер дверь, украшенную табличкой: «Старший следователь Кожевников Р.А.»

– Прошу, – усмехнулся капитан, нахально подмигнув Мясоедову.

– Что, сразу нельзя было сказать? – пробурчал Жора, заходя в небольшой, тесный от обилия старой мебели и стопок документов кабинет с зарешеченным окном.

– Ну, извини, – добродушно улыбнулся следователь, – так хотелось покурить спокойно. Ты же Мясоедов?

– А что, где-то написано? – удивился Жора.

– Нет, но ты же звонил, – Кожевников обогнул заваленный бумагами стол и уселся в кресло, – такой бас редко услышишь. Но документик можешь показать, так, на всякий случай. – Улыбчивый капитан вновь растянул губы в усмешке.

Бегло взглянув на удостоверение Мясоедова, он достал из-под клавиатуры листок бумаги.

– Сам понимаешь, дела у меня уже нет, это тебе только в архив запрос делать. Но кое-какие записи у меня остались. Юрий Дмитриевич мне вчера звонил, так что я с утра посидел немного, все, что может быть интересно тебе, выписал. – Он протянул листок Жоре. На бумаге не очень разборчиво были нацарапаны несколько имен, телефонов и один адрес.

– А можно как-то словами, но поподробнее? – нахмурился Мясоедов.

– Без проблем, – вновь блеснул улыбкой капитан. – Чай будешь или кофе? У меня баранки есть.

– Ну, если баранки, тогда конечно, – ухмыльнулся Жора, – тогда можно и кофейку.

Кожевников включил стоявший на тумбочке пожелтевший от времени и накипи чайник и достал из самой тумбочки кружки.

– Вроде чистые, – с некоторым сомнением в голосе произнес капитан.

– Наверняка, – не глядя согласился Жора, – сыпь кофе и рассказывай.

Довольный тем, что ему не придется тащиться через весь коридор мыть кружки, хозяин кабинета достал из той же тумбочки банку с растворимым кофе и пачку рафинада. Похоже, чайник не так давно уже кипятили, не успел Кожевников насыпать кофе в первую кружку, как вода с шумом забурлила, а потом послышался громкий щелчок.

– Ну что тебе рассказать? – Капитан придвинул к Жоре пачку рафинада. – Дело, если честно, было поганое. Ты сам-то эту историю не помнишь?

– А что, должен? – Мясоедов забросил себе в кружку два куска рафинада и теперь старательно водил ложкой по кругу.

– Ну как бы да, шуму тогда много было. – Капитан убрал в тумбочку кофе и сахар, а вместо этого извлек из нее пакет с баранками. – В телевизоре по всем каналам недели две обсуждали.

– В телевизоре все время какую-нибудь ерунду обсуждают, – глубокомысленно заметил Жора, запуская пятерню в пакет с баранками, – к тому же уже сколько прошло? Больше двух лет. Я не помню, чем сам два года назад занимался.

– Тогда слушай краткую версию. Весна, пятница, два часа ночи. Некто Егор Агапов, девятнадцати лет от роду, студент института информационных технологий, выходит из ночного клуба, выходит не один, с приятелем, Дмитрием Лебедевым. Уж как так вышло, не знаю, но в клубе у молодых людей с девушками не сложилось. Точнее, те, с кем складывалось, дорого стоили, а чтобы так, за красивые глаза – не вышло.

– Хорошие баранки, – аппетитно прокомментировал Мясоедов.

Следователь взглянул на стремительно уменьшающееся содержимое пакета и с грустью заметил:

– Так-то это недельный запас был.

Жора достал из пакета еще две баранки и отодвинул кулек от себя подальше. Повеселевший Кожевников продолжил:

– Вышли они, значит, на улицу, и тут им еще один шанс подвернулся. Стоят две девицы, хихикают. Лебедев к ним подкатил, начал убалтывать на тему расслабиться вместе, Агапов в это время в стороне стоял. Неожиданно для парней нарисовалась проблема – наш джигит, Мирзоев. Оказывается, одна из девиц приехала с ним. Ты что, правда, никогда про него не слышал?

– Да с чего вдруг? – удивился такой настойчивости следователя Жора.

– Этот Мирзоев три года года назад выиграл чемпионский пояс в боях без правил, правда, в какой-то нашей местной лиге, но в любом случае считался бойцом очень сильным, был вроде как претендентом на титульный бой в высшей лиге.

– Надо же, – хмыкнул Мясоедов, – тогда развитие событий становится предсказуемым.

– Да, в какой-то мере, – согласился капитан. – Мирзоев, не особо вникая что к чему, прозвонил Чудинову по пузу, Агапов вроде как полез их всех успокаивать, хотел развести. Ну и схлопотал апперкот прямо в челюсть. Ну а дальше, сам понимаешь, падение с высоты собственного роста, удар затылочной частью о выпирающую из асфальта крышку люка, перелом свода черепа.

– И это теперь называется причинением смерти по неосторожности? – осуждающе покачал головой Жора.

– А вот не надо так котелком тут размахивать. – Кожевников спрятал в тумбочку пакет с оставшимися баранками. – Ты думаешь, я что-то решал? Я этого Мирзоева вначале по чистой сто пятой статье закрыл. Десятка ему минимум светила.

Жора молча потягивал кофе, ожидая, когда капитан сам доведет свой рассказ до конца.

– А потом здесь собралась вся их диаспора, вот реально вся. В отдел пройти было невозможно, ОМОН вызывали. Выяснилось, что наш боец надежда российского спорта и ломать парню карьеру никак нельзя. – Кожевников вздохнул. – В итоге шеф мне сказал прямым текстом, что дело будем квалифицировать по сто девятой. По максимуму, конечно, потянули, чтобы шумиха вся улеглась, затем дело передали в суд. Там Мирзоев получил свою двушечку.