Побег из ада - Марина Серова

И он довольно захохотал. Однако сосед его на смешной — по мнению самого рассказчика — анекдот отреагировал все тем же оскорбительным молчанием.

Мякин фыркнул.

— Эй, ты… молчун, м-мать твою!

Нет ответа.

И тогда гражданин Мякин нащупал короткие, ежиком, волосы своего соседа по импровизированной жилплощади. И потянул на себя. Пообщаться на сон грядущий.

Сосед подался неожиданно легко. И как раз в этот момент паровой «Змей Горыныч» ослабил напор… или сосед был слишком близко, так, что паровая завеса оказалась проницаема даже для ослабленных щедрым алкоголем глаз Мякина… в которых к тому же двоилось.

Но только — нос к носу — перед ним очутилось молодое лицо, заросшее трехдневной щетиной. Закрытые глаза, полуоткрытый рот, шея… шея.

Шеи как таковой не было. Гражданин Мякин держал в руках отрезанную человеческую голову. И в углу мертвого рта ржавой кляксой застыла накипевшая кровь.

* * *

…Наутро я не позволила себе остро переживать перипетии недавнего прошлого, быть на грани нервного срыва. Я — агент по прозвищу Багира.

И поэтому на работу я явилась блистательной, не побоюсь этого слова. Пожалуй, я произвела еще большее впечатление, чем накануне — если не на Салихова, который, как уже упоминалось, привык постоянно лицезреть в опасной близости от себя красивых и очень красивых женщин, так на сотрудников «Ратмира», в особенности охрану — это уж точно.

Нет надобности говорить, что от вчерашнего смятения не осталось и следа: я была холодна, ослепительно хороша и была готова к любым неожиданностям.

Салихов казался внешне спокоен, улыбался всякий раз, когда я обращалась к нему, и было очевидно, что мое общество если и не доставляет ему большого удовольствия — слишком категорично! — то, во всяком случае, ему приятно видеть меня. Особенно в качестве своего секретаря-референта.

Но столь же очевидным было и то, что в нем зрело смутное беспокойство. По крайней мере, если бы он был совершенно в своей тарелке, то улыбался бы не так широко и не гонял бы ежеминутно многострадальную Альфию за кофе.

Да и вообще…

Похоже, он ждал важного звонка. Возможно, касавшегося рабочих проблем. Возможно, смерти Шкапенко и шофера лимузина.

А быть может, совсем по другому поводу.

Несколько раз при мне он говорил по телефону. Несколько раз — в мое отсутствие. Обрывок одного из таких приватных разговоров донесся до меня из его кабинета, когда я в полном соответствии со своими новыми обязанностями обзванивала дочерние фирмы по вопросу каких-то поставок партии горюче-смазочных веществ, а также приобретения новой мебели в магазин-салон «Ратмира» на Первомайской.

Из кабинета долгое время доносились обрывки лаконичных фраз. Потом долгое молчание, и вдруг — грохот падающей мебели, звон разбитой чашки и бешеный рев Салихова:

— Нет, я сказал! Ты что, не понимаешь русского языка, урод?! Нет, я сказал!

…Кажется, что-то существенное, подумала я. Потому как такого голоса у шефа мне еще слышать не приходилось. Да и не думала я, что он способен на такие эмоции. Впрочем, выяснить совершенно точно, о чем говорил Ринат Ильдарович в своем кабинете, можно было, прослушав запись на принимающем устройстве… а принимало это устройство сигнал с двух «жучков», установленных в директорском кабинете.

Но пока прослушивание откладывалось: нужно было ехать к Калитину.

* * *

Вице-мэр Тарасова принял главу ЗАО «Ратмир» в роскошном кабинете, больше похожем на зал для торжественных приемов, чем на рабочее помещение. Впрочем, вероятно, именно для этого все это казенное великолепие и предназначалось. Помимо Калитина, здесь присутствовали также несколько представительных мужчин, мне совершенно незнакомых, а также две миловидные девушки — наверно, исполнявшие при Антоне Павловиче те же обязанности, что и оставленная в офисе «Ратмира» Альфия.

Я внимательно осмотрела присутствующих: Грома среди них не было.

Хотя я не исключала подобной возможности.

Последним появился — кстати, в штатском — начальник областного управления ФСБ генерал Трубников Петр Сергеевич. Этот человек знал меня довольно хорошо. Правда, не как Ильмиру Маратовну Фархутдинову и, уж конечно, не как Багиру, агента внешней разведки, так счастливо переключившуюся на решение внутрироссийских проблем.

А как Юлию Сергеевну Максимову, юрисконсульта и одного из самых ответственных работников Комитета солдатских матерей.

И, хотя внутри у меня все сжалось — все-таки у старого служаки наметанный глаз, не чета всяким Калитиным и Салиховым, — я нашла в себе силы спокойно пройти мимо генерала и, не моргнув глазом, усесться возле своего шефа. Имеется в виду господин Салихов.

Трубников даже не посмотрел в мою сторону. Но, готова поспорить на что угодно, разглядел он меня отлично. Значит, я прекрасно вжилась в свой новый образ, если даже Петр Сергеевич не может узнать в этой строгой даме милую Юлию Сергеевну Максимову из заштатного комитета при правительстве, опекаемого военным ведомством и службой безопасности.

— Ну что ж, — сказал Калитин, — кажется, все в сборе. — Он бросил на меня быстрый оценивающий взгляд и, кажется, оставшись доволен, продолжал: — Заседание Совета безопасности области объявляю открытым.

Вот это да, подумала я. Значит, Салихов — член областного Совета безопасности? Ну и ну! Чудны дела твои, господи! Это как же так вышло, что частный предприниматель, пусть чуть ли не крупнейший в регионе, попал в важнейшую госструктуру, курирующую едва ли не все стороны жизни общества? А Калитин хорош! Ничего мне об этом не сказал, даже не намекнул. Хорош, нечего сказать!

— Предполагалось, что мы обсудим на нем три вопроса: переговоры с Краснодаром и с Северной Осетией по поводу торговых поставок… — Антон Павлович не спеша переложил бумаги, — затем гуманитарная помощь Дагестану и Ингушетии в рамках общероссийской кампании. А также недавний взрыв у ресторана «Королевская кобра». Но, как оказалось, добавился еще и четвертый вопрос. Но об этом позже.

— Какой четвертый? — нетерпеливо спросил Салихов, едва ли не перебивая Калитина.

— Я же сказал, Ринат Ильдарович, об этом позже доложит Петр Сергеевич, — ответил Калитин. И взгляды всех присутствующих обратились к генералу Трубникову — уж слишком интригующе звучали слова вице-мэра.

Трубников даже не шелохнулся.

Первый вопрос был решен быстро. Второй вопрос интересовал собравшихся не намного больше. Поэтому его разобрали в считанные минуты.

— А теперь генерал Сардыко доложит нам, как продвигается расследование по взрыву у ресторана «Королевская кобра», принадлежащего фирме «Ратмир». Ринату Ильдаровичу, здесь присутствующему.

И произнесший эти слова Антон Павлович посмотрел на человека в форме генерал-майора МВД.

— Взрыв был произведен с помощью радиоуправляемой мины, начиненной пластиковой взрывчаткой, — сказал тот. — Я полагаю, что двух мнений быть не может: это заказное убийство. Но я еще не говорил со всеми очевидцами этого инцидента.