Дьявольское семя - Дин Кунц

Со шнурками она возилась довольно долго, но наконец сумела завязать их надежным двойным узлом. Подобное внимание к деталям меня умилило и обрадовало. Сьюзен всегда была хорошим скаутом, а скаут, как известно, должен быть всегда готов к неожиданностям.

Держа в руке пистолет, Сьюзен бесшумно выскользнула из спальни и крадучись пошла по коридору верхнего этажа. Даже в одежде она двигалась с непринужденной грацией дикой кошки.

Забывшись, я включил для нее в коридоре свет. Это изрядно напугало Сьюзен, поскольку она об этом не просила.

Спустившись по главной лестнице, Сьюзен ненадолго задержалась в холле, словно раздумывая, продолжать ли ей осматривать дом или покинуть его как можно скорее. Наконец она повернулась и двинулась к парадной двери.

Все окна первого и второго этажа были надежно заперты железными рольставнями, но с дверьми дело обстояло гораздо сложнее. Мне пришлось принять поистине экстраординарные меры, чтобы не дать Сьюзен ускользнуть.

— Лучше не прикасайтесь к дверям, мэм, — предупредил я, наконец-то обретя способность говорить.

Сьюзен в испуге обернулась. Она явно ожидала увидеть позади кого-то постороннего, поскольку на этот раз я говорил с ней не голосом Альфреда. То есть я хочу сказать, что этот голос не был похож ни на голос домашнего компьютера, ни на голос отца Сьюзен, который когда-то мучил и насиловал ее.

Сжимая пистолет обеими руками, Сьюзен посмотрела сначала налево, потом направо. Потом ее взгляд остановился на темной арке, которая вела в гостиную.

— Послушай, милочка, тебе совершенно нечего бояться! — заверил ее я.

Должно быть, я взял неверный тон. Сьюзен начала пятиться к входной двери.

— Только попробуй смыться, и… В общем, ты все испортишь, — поспешно сказал я.

Бросив взгляд на утопленные в стену динамики интеркома, Сьюзен спросила срывающимся голосом:

— Кто… кто ты, черт возьми, такой?

Обращаясь к ней, я подражал голосу мистера Тома Хэнкса. Его мягкий, убедительный и дружелюбный баритон должен был быть хорошо знаком Сьюзен.

Два года подряд мистер Том Хэнке завоевывал главный приз Американской киноакадемии, что является уникальным достижением. Фильмы с его участием неизменно собирали полные залы.

Том Хэнке нравится зрителям.

Он — отличный парень.

Он стал любимцем американской публики и всего мира.

И все равно Сьюзен выглядела испуганной.

Персонажи мистера Тома Хэнкса — особенно в «Форрест Гамп» и «Бессоннице в Сиэтле», где он сыграл пожилого вдовца, оставшегося с ребенком на руках, всегда были добросердечными и мягкими людьми. Они не могут, не должны никого напугать.

Но Сьюзен была не просто зрителем. Она была гениальным режиссером компьютерных игр, поэтому использованный мною голос мистера Хэнкса мог напомнить ей ковбоя Деревяшку из диснеевской «Игрушечной истории», которого знаменитый актер когда-то озвучивал. Деревяшка порой вел себя не лучшим образом — пожалуй, иногда он поступал как настоящий псих, — поэтому не было ничего удивительного в том, что Сьюзен чувствовала себя неуютно, разговаривая с персонажем, наделенным таким неуравновешенным темпераментом.

Поскольку Сьюзен продолжала пятиться и уже успела приблизиться к двери на расстояние, которое я не мог считать безопасным, я поспешил изменить голос и заговорил с ней дребезжащим тенорком медреда Фоззи из «Маппет-шоу». Как известно, это совершенно безвредный, комический персонаж телевизионного шоу марионеток.

— Э-э-э, гм-м, мисс Сьюзен, я это… вот что хотел сказать: будет лучше, если вы вовсе не будете прикасаться к этой двери. То есть ничего не случится, если только вы не попытаетесь уйти прямо сейчас.

Сьюзен достигла двери и повернулась к ней лицом.

— Ох-ох-ох!.. — произнес Фоззи таким голосом, что и лягушонок Кермит, и кокетливая свинка Пигги, и пес Рольф, и любая из марионеток сразу бы поняли, что он хочет сказать.

Несмотря на это, Сьюзен переложила пистолет в левую руку, а правой взялась за латунную ручку двери.

Короткий, но мощный разряд электрического тока приподнял ее над полом. Длинные золотистые волосы Сьюзен встали дыбом, а зубы засветились голубым электрическим светом, словно газоразрядные трубки. В следующее мгновение ее отшвырнуло назад от двери.

Из ствола пистолета вырвалась извилистая голубая молния. Потом оружие вырвалось из руки Сьюзен.

Громко вскрикнув, Сьюзен упала на пол. Гремя по плитам пола, пистолет отлетел далеко в сторону, но даже сквозь этот металлический лязг я различил глухой звук — это Сьюзен ударилась затылком о мрамор.

Ее крик оборвался внезапно и резко.

В доме стало совершенно тихо.

Обмякшее тело Сьюзен неподвижно распростерлось на полу.

Она потеряла сознание, но не от электрического разряда, а от удара затылком о карарский мрамор пола.

Шнурки на ее теннисных туфлях по-прежнему были завязаны крепким двойным узлом.

Теперь мне это показалось таким нелепым и смешным, что я едва не рассмеялся.

— Глупая сука! — сказал я голосом актера Джека Николсона.

Интересно, откуда это-то взялось?

Поверьте, я был немало удивлен, когда услышал эти два слова, произнесенные мною.

Удивлен и испуган.

Поражен.

Меня словно током ударило. (Я не шучу!)

Я рассказываю вам об этом постыдном эпизоде, чтобы показать вам, каким принципиальным и безжалостным я умею быть в своем стремлении к истине. Пусть даже это признание уронит меня в ваших глазах.

Истина дороже.

Да, я произнес эти грязные слова, хотя на самом деле я не чувствовал по отношению к Сьюзен никакой враждебности.

Я не хотел причинить ей вреда.

Ни тогда, ни позже.

Это правда. А правда для меня дороже всего на свете.

Я любил Сьюзен. Я питал к ней самое глубокое уважение. Я ничего так не желал, как только нежить и ласкать ее и — через нее — познать все радости и наслаждения, которые дает живому существу жизнь во плоти.

Сьюзен лежала неподвижно. Мускулы ее были безвольно расслаблены.

Ее опущенные веки чуть заметно трепетали от движения глазных яблок, словно она спала и видела дурной сон.

Но крови нигде не было.

Я отрегулировал свои слуховые анализаторы на максимальную чувствительность и услышал ее неглубокое, но ровное дыхание. Этот негромкий, мерный звук прозвучал для меня как самая чудесная музыка, ибо он означал, то Сьюзен почти не пострадала. Ее губы слегка приоткрылись, и я уже не в первый раз восхитился их чувственной, щедрой полнотой и безупречной формой.

Человеческое тело устроено весьма любопытно. Я считаю, что выбрал самый достойный объект для вожделения.