Лед - Сара Дерст

— Покажи мне еще что-нибудь в замке, — сказала она.

Он отвел ее в великолепный бальный зал: колонны арками сходились высоко над ее головой, а над крышей сияло бледное, безоблачное небо. В густой синеве пола отражались ленты северного сияния. Заглядевшись на небеса, Касси сделала несколько шагов по залу, поскользнулась и шлепнулась прямо на задницу.

Король Медведей склонился над ней:

— Как ты?

— Хорошо, хорошо… — У нее ломило копчик. Медведь наклонил шею, чтобы помочь ей, и она непроизвольно отстранилась. И встала на ноги самостоятельно.

— Никогда не замечал, что тут скользко, — попытался он извиниться.

— У тебя медвежьи лапы. А мне нужна обувь с шипами. Или коньки.

Она заковыляла к колонне. Между арками, снаружи, она разглядела скульптуры в саду: они мерцали, отражая огни полярного сияния. Зрелище было столь прекрасным, что у нее перехватило дух.

И тут ей в голову пришла идея. Она даже не остановилась, чтобы подумать, а хороша ли была, собственно, эта идея. Стремительно опустившись на пол, она развязала муклуки и пошевелила пальцами в тройных носках.

Над ней склонился Король Медведей:

— Ты поранилась?

Касси встала, опираясь на колонну:

— Еще нет.

Она оттолкнулась от своей опоры и заскользила в носках по бальному залу. Это же просто идеальный каток! Она с гиканьем врезалась в колонну у противоположной стены. Вцепившись в нее, она крикнула Королю Медведей:

— Твоя очередь.

Он уставился на нее с потрясенным видом.

Она расхохоталась в голос. Ей уже стало лучше.

— Что, недостаточно величественно для вас, ваше медвежекоролевское высочество?

— Мунаксари — не короли. Я просто Медведь.

Широко расставив лапы, Медведь заскользил по залу на животе. Чтобы остановиться, ему пришлось развернуться на сто восемьдесят градусов. Касси со смехом оттолкнулась от колонны и покатилась к центру комнаты. Она врезалась в Медведя.

— Ой, прощения просим, — сказала она, пытаясь распутать собственные конечности. Что она делает? Он ей не друг; он какой-то там волшебный перевозящий души медведь.

— Стой смирно, — сказал он ей.

Она напряженно застыла, но повиновалась. Не надо было всего этого начинать. Она должна была уже ехать домой, а не… Она не успела закончить мысль. Медведь ее толкнул, и она помчалась через весь зал.

Остановившись у колонны, она схватилась за нее с хохотом.

И оглянулась на полярного Медведя, внезапно посерьезнев. Одна неделя. Он просил одну неделю. Разве слишком велика цена за все те чудеса, что она увидела?

— Неделя, — сказала она. — Я останусь на одну неделю.

Широта 91º 00' 00'' N

Долгота: неопределенная

Высота 15 футов

НЕДЕЛЯ СМЕНИЛАСЬ ДВУМЯ, потом тремя, четырьмя и так далее. Дни шли за днями, и Касси становилось все проще придумывать отговорки, чтобы не возвращаться на станцию и не встречаться лицом к лицу с тем, что ждало (или, вернее, кто ждал) ее там. Она не простила отца за то, как он, не спросив ее мнения, попытался сплавить ее в Фэрбенкс. И за то, что он всю жизнь ей лгал. Что же до мамы… Касси хотелось ее увидеть, но все равно каждое утро она просыпалась и говорила себе: «Еще один день, и я поеду домой». И каждую ночь она ложилась в постель одна, и ей снились медведи и льды.

Летели недели, и она вовсе перестала вспоминать дом. Однажды, закончив вырезать ледяные розы на колоннах бального зала (вернее, вырезал Медведь, а Касси давала указания), они разлеглись на полу и восхищенно залюбовались своей работой.

— Но зачем в этом замке вообще бальный зал? — спросила она. — Что, какой-нибудь из Медвежьих Королей любил давать балы? Тут собирались вальсирующие нарвалы? Теперь скажи это в десять раз быстрее: вальсирующие нарвалы…

Медведь тяжело поднялся на задние лапы. В таком виде он смутно напоминал человека — если забыть о том, что в нем было четыре метра роста. Он вытянул вперед лапу:

— Разрешите пригласить вас на танец.

Касси широко улыбнулась:

— С удовольствием, ваше медвежекоролевское высочество.

Она вложила ладонь в его лапу. Пальцы ее казались совсем крошечными.

— Не упади на меня, — приказала она. До его плеча ей было не достать, поэтому она довольствовалась тем, что положила руку ему на предплечье. Пальцы глубоко погрузились в кремово-белый мех.

Он аккуратно повел ее в танце по залу. Лапа закрывала ей половину спины. Они танцевали в полной тишине; далеко за садом низкое солнце освещало горизонт густым янтарем. По льду разлился теплый оранжевый свет. Это было… Ей в голову внезапно пришло слово «романтично». Он кружил ее. Она смотрела на его мех, и у нее кружилась голова.

Я счастлива здесь, поняла вдруг она. Мысль эта словно поставила ее на самый край берегового утеса.

— Нам нужна музыка, — сказала она, пытаясь развеять эту атмосферу.

— Я могу для тебя спеть.

— Ты умеешь петь?

— Нет.

Она снова заулыбалась; он наклонил ее в танце. Мне так хорошо здесь из-за Медведя, подумала она. В лицо ей блеснул золотой луч, и на глаза накатили слезы. Он потянул ее вверх, и она выпрямилась.

— Солнце, — поспешила объяснить Касси.

— Это последние лучи солнца, — отозвался Медведь.

Она оступилась и чуть не упала. Он поддержал ее под руку. Как же случилось, что она задержалась здесь так надолго? Что думает ее отец? А бабушка? И мама. Она потрясла головой. Ей не хотелось сейчас думать о маме; не сейчас, когда солнце закатывалось за горизонт. Ей всегда нравилось ловить эти последние лучи солнца перед долгой полярной ночью.

— Пошли со мной, — сказал Медведь. Он опустился на четыре лапы и трусцой поспешил из зала.

— Ты разве не хочешь посмотреть? — окликнула его она.

— А ты разве не хочешь найти обзорную площадку получше? — отозвался он.

Расплывшись в улыбке, она погналась за ним. Ей всего пару раз случалось бывать на башнях. Медведю не нравились узкие лестницы. Один из предшественников создал их для людей, совсем не подумав о медведях. И, как сообщил Касси ее спутник, его смущала необходимость вилять, поднимаясь и спускаясь. Она неделями дразнила его на этот счет, но сейчас не стала. Сегодня все казалось ей каким-то другим. Может, из-за того, что они расставались с солнечным светом? А может, из-за танца…

Медведь протиснулся на лестничную площадку и стал взбираться по винтовым ступеням. Выйдя на балкон, Касси подошла к изящно изогнутым перилам.