Королева пламени - Энтони Райан

— Тебе ведь небезразлична госпожа Алорнис, — немного позже заметила Велисс.

— Она — мой друг, как и ее брат.

— Не более того?

— Ревнуете, госпожа советница?

— Уж поверь мне, тебе лучше не видеть, как я ревную по-настоящему, — сказала Велисс, села и обняла колени. — Знаешь, я всегда собиралась уйти. Если бы твой дядя остался в живых, если бы закончилась война, я бы взяла предложенное золото и ушла. Мне было наплевать и на прозвища, и на обиды, и на презрительное снисхождение Чтеца. Но меня все больше утомляли ложь и интриги. Их иногда через край даже для бывшей шпионки.

Рива погладила ее нагую спину.

— А что сейчас?

— А сейчас я не могу представить себе жизни вдали отсюда. Но поход королевы…

Рива ощутила, как Велисс напряглась в ожидании ответа.

— Это мой поход, — сказала Рива. — Это не обсуждается.

— Думаешь, она приняла бы тебя лучше, если бы знала о твоей истинной натуре? Если бы знала о нас?

— Думаю, если бы она не сочла это помехой для освобождения Королевства, то не придала бы ни малейшего значения, — ответила Рива и вспомнила свою первую встречу с королевой.

Яростный цепкий ум, сила, так и лучащаяся сквозь обожженную маску лица, непреклонная решимость, целеустремленность. Рива подумала, что картину решимости и целеустремленности можно увидеть и в зеркале. Но ее послали в путь за легендой. А цель королевы — реальна. И вряд ли королева насытится тем, что отыщет в Варинсхолде.

— Честно говоря, эта женщина пугает меня больше, чем вся Воларская империя, — призналась Рива.

— Тогда отчего ты следуешь за ней?

— Потому что он следует за ней. Он сказал, что это нужно. Один раз я не послушала его слов — и не повторю ошибку.

— Он — просто человек, — пробормотала Велисс.

Но Рива услышала в ее голосе сомнение. Все, а в особенности кумбраэльцы, рассказывали про то, как единственный воин пробился сквозь армию, чтобы сохранить город, — и выжил. История пьянила головы и превращалась в легенду на глазах.

Хотя насчет «выжил» понятно не все. Рива помнила, как страшно он выглядел в тот день, как ее слезы и дождь смывали кровь, как она кричала, умоляла, чтобы он не уходил. А потом она увидела своими глазами, что он ушел. Покинул тело.

Умер.

— Я хочу, чтобы ты позаботилась обо всем в мое отсутствие, — сказала Рива. — Отстрой, что сможешь. Чтобы подкрепить мой наказ, я оставляю лорда Арентеса, хотя он уж точно возненавидит меня за это. А как насчет нового титула? Как тебе «госпожа вице-правительница»? Хотя, я уверена, ты придумаешь титул получше.

— Я не хочу титул. Я хочу тебя, — сказала Велисс и стиснула колени.

Впереди сквозь огромную каменную пещеру собора шли лорды Арентес и Антеш. За ними к покоям Чтеца следовала Рива со свитой из двадцати стражников. С парой священников, стоявших у порога, справились без особого труда. Арентес распахнул двери и отступил.

Рива вошла — и остановилась, глядя, как лорд Антеш придавил к стене священника, желтолицего типа с изуродованным носом и перевязанной рукой.

— Я так и не узнала твое имя, — сказала Рива.

Священник оскалился, но молчал лишь до тех пор, пока Антеш не тряхнул его как следует.

— Мое имя лишь для Отца моего, — прошипел святоша.

— Я полагаю, что Он одобрит разглашение, — заметила Рива и подозвала пару стражников. — Отведите его к госпоже Велисс. Скажите, что, по моему мнению, ему помогут целебные травы.

Священника уволокли прочь. Рива неторопливо прошла в комнату, коротко поприветствовала семерых сидящих за круглым столом мужчин. Их должно быть десять, но трое погибли при осаде — и, как подозревала Рива, не от отчаянной храбрости.

— Мои добрые епископы! — произнесла она и направилась к единственному свободному креслу за столом.

Один вскочил — тот ссохшийся, похожий на птицу старичок, протестовавший, когда Рива отдала собор под госпиталь.

— Это священный конклав десяти епископов, — брызжа слюной, процедил он. — Тебе не позволено входить в эти двери…

Лорд Арентес тяжко грохнул латной рукавицей по столу и медленно выговорил, глядя на дрожащего клирика:

— Правильно обращаться к нашей госпоже правительнице надо «миледи». Ей в этом городе позволено входить во все двери.

Рива остановилась у свободного кресла, самого изукрашенного, с приятной подушечкой для старческого костистого зада. Рива вздохнула и отодвинула кресло. Жаль, что старого монстра нельзя прикончить еще раз.

— Не стоит так жестко, мой добрый лорд командующий, — сказала она Арентесу. — Надо уважать уединение наших епископов. Оставьте нас. Нам нужно многое обсудить.

Грохнули двери. Эхо раскатилось по залу. Епископы сидели в немом оцепенении.

Рива подождала, пока стихнет эхо, и спросила без тени уважения:

— Так вы наконец выбрали?

Ответил тощий субъект с торчащим носом, казавшийся чуть младше остальных.

— Миледи, мы еще не сосчитали голоса. — Он указал на деревянный ящик посреди стола.

— Ну так считайте.

Он потянулся к ящику. Рива внимательно рассматривала субъекта. Кажется, она видела его в тот день, когда умер Чтец. Младший епископ улыбнулся, когда она кинулась на злобного старца. Возможный союзник? Хотя чепуха. Если верить Маркену, друзей в этой комнате нет.

— Единогласно избран епископ южного прихода, — подсчитав голоса, сообщил младший.

Рива обвела взглядом лица: шесть перепуганных, одно сонное. Древний старец не поднял головы с момента, когда Рива вошла в зал.

— И кто же это? — спросила она.

Тощий епископ прокашлялся и смущенно пояснил:

— Это я, миледи.

Она рассмеялась, отвернулась. Ее внимание привлекла освещенная свечами ниша в дальней стене, где на стойках лежали десять томов — древних, с потрескавшимися и расслаивающимися от старости переплетами.

Первые книги, переплетенные в Кумбраэле. Странно, что не ощущается никакого благоговения при взгляде на них. Просто коллекция старых книг в комнате старика.

— В моем распоряжении полный список последователей еретической секты, известной как Сыны Истинного Меча, — повернувшись к синоду, произнесла Рива. — В должное время все, чьи имена значатся в списке, будут арестованы и допрошены. Не сомневаюсь, что вы разделите мою радость по этому поводу. Ведь от них мы сможем узнать много важного.

Рива снова обвела лица взглядом. Замешательство, а на некоторых — страх. Они знают. Хотя не все. Епископ южного прихода потупился, на морщинистом лбу заблестели капли пота. Да, он уж точно знает. Маркен прав, союзников тут нет.