Плесните любви, пожалуйста! - Джеки Коллинз

– Хорошо, мистер Бакстер.

Клифф развязно подмигнул девушке.

– Ну, беги, если ты, конечно, не хочешь посмотреть, как я буду тут скакать голышом.

Ассистентка режиссера залилась краской и поспешно покинула трейлер, а Клифф снова расхохотался.

– Такое ощущение, – задумчиво пробормотал он, сбрасывая халат на пол, – что девчонки на студии с каждым днем становятся все моложе и моложе. А может, это просто я становлюсь старше, а?.. Если так, то это довольно хреново. Ты как считаешь?

– Мы все не молодеем, – сухо ответила Энид. – Так что перестань жалеть себя, Клифф, и, ради всего святого, оденься. На почте я только что видела несколько мужиков, которые оснащены куда круче тебя.

– Какая же ты бываешь злюка, – притворно вздохнул Клифф. – Не понимаю, как я до сих пор тебя терплю!

– Все очень просто, – откликнулась Энид. – Я работаю на тебя уже почти двадцать лет, и я – одна из немногих, кто может заставить тебя работать в полную силу, не рискуя быть уволенной. И оденься ты наконец, эксгибиционист несчастный! Хватит трясти у меня перед носом своими шариками.

Актер ухмыльнулся.

– Трясти шариками – это моя работа.

– Тогда не понимаю, почему ты не снимаешься в порно.

– А тебе бы этого хотелось? – Клифф снова усмехнулся и, сняв со спинки дивана брюки, быстро их натянул.

– Нет, – твердо ответила Энид. – Должно быть, я – одна из тех немногих женщин, которым не хотелось бы видеть твой член, твои шарики и прочее.

– Старая лесба!

– Да, дорогой. И нисколько этого не стыжусь. Больше того, я люблю женщин почти так же сильно, как ты.

– За исключением Лори.

– Она – не женщина, она – хищница, – резко сказала Энид. – И к тому же она тебе не подходит. Я уверена, что Лори…

– Ради бога, Энид!.. – Клифф покачал головой.

– Только не женись на ней, и все будет в порядке. Это единственное, о чем я тебя прошу.

– Жениться на Лори?! – воскликнул Клифф и презрительно фыркнул. – Кто говорил о женитьбе? Да с чего ты вообще взяла, что я собираюсь же… совершить что-либо подобное?

– Ты, возможно, и не собираешься, но малютка Лори может иметь на сей счет собственные планы, – заявила Энид, складывая руки на груди. – И вообще – тебе пора. Это непрофессионально заставлять людей ждать.

– Правда, что ли? – Клифф заозирался в поисках майки.

– Правда. Кстати, когда у тебя будет свободное время, я хочу, чтобы ты ответил мне на пару вопросов, – добавила она, помахивая перед его лицом розовым конвертом из плотной дорогой бумаги.

– Что это? – спросил Клифф, натягивая свежую футболку с абстрактным рисунком на груди.

– Приглашение. Думаю, ты будешь доволен.

– Приглашение? О, нет!.. – простонал Клифф. – Меня тошнит от всех этих официальных и полуофициальных приемов. Я уже на стольких побывал – на всю жизнь хватит! Знаешь что, Энид, придумай-ка какой-нибудь предлог, чтобы отказаться, о’кей? Здесь, в Лос-Анджелесе, что ни день – то прием, церемония или еще какое-нибудь шоу. Ходить на все – никакого времени не хватит, так что я пас. Определенно.

– Это совсем другое, – пояснила Энид и, видя, что Клифф протягивает руку, проворно отдернула конверт и спрятала его за спину. – Я все тебе расскажу, когда ты вернешься. А сейчас – марш на площадку, ты и так уже опаздываешь.

– Слушай, это уже чересчур! – возмутился актер. – Ты разговариваешь со мной, как с двенадцатилетним мальчишкой!

– А что делать, если ты ведешь себя как двенадцатилетний? – парировала Энид.

– Когда я вернусь, – «страшным» голосом произнес Клифф и зловеще нахмурил брови, – мне, наверное, все-таки придется тебя уволить! Ты совершенно не уважаешь человека, который платит тебе деньги! Огромные деньги!

– Поговорим об этом, когда вы вернетесь, мистер Бакстер, – отрезала Энид ледяным тоном. – А сейчас – поторопитесь, сэр!

– Вот так-то лучше! – ухмыльнулся Клифф и вышел из трейлера.

Люка Перес с удовольствием вытянулся в полосатом шезлонге, подставляя лучам солнца стройное, тренированное тело тридцатилетнего мужчины, пребывающего в отменной физической форме. Из одежды на нем были только голубые плавки и солнечные очки, гладкая смуглая кожа, смазанная специальным питательным кремом, блестела от проступившего пота. На столике рядом стояли высокий бокал с охлажденным мохито и хрустальное блюдо со спелыми вишнями; лежали несколько развлекательных журналов, айфон последней модели, часы «Шанель» в платиновом корпусе и дюжина серебряных распятий на тонких кожаных ремешках. Глаза Люки под очками были прикрыты, но он не спал, точнее – не совсем спал. Было очень приятно лежать вот так, ничего не делая, то погружаясь в приятную полудрему, то снова пробуждаясь и давая мыслям свободно блуждать. Ничто не беспокоило Люку, ничто не тревожило и не смущало. Позабыв о делах, он полностью отдался праздному времяпрепровождению, совершенствуя загар и размышляя о вещах легких и приятных. Погода располагала к блаженному ничегонеделанию. Небо было ясным, солнце – теплым и ласковым, а налетавший с океана ветерок – прохладным. О чем-то подобном Люка и мечтал все время, пока переезжал из страны в страну с мировым турне, первая половина которого оказалась несколько напряженнее, чем он рассчитывал. Сейчас в гастролях был перерыв, и он имел полное право наслаждаться жизнью в своем флоридском особняке.

Впрочем, уже завтра из Лондона должен был прилететь его постоянный партнер Джероми Мильтон-Голд, а это означало, что с тишиной и покоем придется распрощаться. Джероми обожал разного рода тусовки и не пропускал ни одного мероприятия в гей-барах и клубах. Сам Люка не особенно любил вращаться в гей-сообществе, хотя именно на вечеринке фетишистов, состоявшейся в Лондоне два года назад, они и познакомились.

Встреча с Джероми круто изменила жизнь Люки. До этого момента он скрывал свою нетрадиционную сексуальную ориентацию, боясь, как бы о ней не пронюхали миллионы его поклонниц во всем мире. Да, Люка Перес был настоящим «горячим латино», предметом обожания множества женщин, которые любили его не только за зажигательные хиты, но и за внешность. Для многих и многих Люка был эталоном латиноамериканского мачо, и это в немалой степени способствовало росту его популярности в мире.

В свое время Люка даже был официально женат, и у него рос сын, что служило еще одним доказательством его мужественности.

Сейчас его сыну, Люке-младшему, было девять лет, и певец души не чаял в мальчишке. К сожалению, его брак с мировой знаменитостью, латиноамериканской поп-исполнительницей Шоколадкой, или Шакой, как прозвали ее поклонники, – с той самой Шакой, которая когда-то разглядела в нем певческий талант, которая вышла за него замуж, которая родила ему ребенка и которая сделала Люка тем, кем он был сейчас, – прекратил свое существование.