Тесей - Сергей Быльцов

далеко прыгающую сестру Эвриалу. Чудовище с громким визгом на кожистых крыльях взвилось к самому потолку пещеры и разбудило сестер. Прыгунья, еще не вполне проснувшись, недоуменно уставилась на героя, не понимая кто это такой и как он в пещере их оказался, или он ей только снится.

Персей быстро перевел взгляд в щит и увидел в нем отраженье: Медуса-Властительница открыла свои прекрасные властные очи. Она осознавала власть своей красоты и потому всегда приказывала всем смотреть только на нее, в ее глаза. Ее лицо сияло зловещей красотой, на которую нестерпимо хотелось смотреть и смотреть, даже, понимая, что этого нельзя делать. В ее не мигающих огромных глазах виделись одновременно и все безобразие, и вся прекрасная гармония мира.

Сын Зевса и Данаи понимал, что он тут же превратится в камень, если только взглянет в эти манящие, притягивающие к себе магические глаза, но противиться могучему желанию было не в его силах, это не смог бы даже бог, насельник Олимпа.

28. Персей, направляемый Афиной, убивает Медусу-Горгону

Не известно, что было бы дальше. Скорее всего, юный герой взглянул бы в глаза красавицы Медусы и превратился бы в камень. Если же Персей не посмотрел бы в глаза смертной Горгоне, то проснувшиеся две чудовищных ее сестры — могучие титаниды растерзали бы его своими когтями-кинжалами или разорвали бы такими же острыми и крепкими клыками.

Однако по воле вещей Ткачихи мудрая Афина, стоявшая на облаке, опираясь на свое копье, все время наблюдала за юным героем. Она видела, что Персей, хоть с поднятым для удара мечом, медленно идет к Медусе, но передвигается так неуклюже, что находится не в себе, словно завороженный. Паллада не могла ему ничего крикнуть, чтобы не разбудить Горгон. Теперь же, когда он сам всех разбудил скрываться ему было не зачем.

Богиня направила поднятую для удара руку героя так, что он, сам того не осознавая, с силой мечом серповидным ударил по шее и в мгновение ока отсек пока еще прекрасную голову смертной Горгоны. Очень бессмертному богу легко в мужа силу иль смелость вдохнуть, даже когда б и великое их разделяло пространство.

Из шеи Медусы бурно хлынула кровь, и тело ее развалилась надвое. Сфено и Эвриала с душераздирающими криками бросились на Персея, чтобы разорвать его на части острыми медными когтями, но между ними оказались крылатый конь и огромный ребенок с мечом золотым в обоих руках, вывалившиеся из тела Медусы.

Поэт и рапсод Гесиод поет, что после того, как Медузу-Горгону могучий Персей обезглавил, крылатый конь появился Пегас (бурное течение) из нее и Хрисаор (золотой меч) великий. Имя Пегас — оттого, что рожден у крайних ключей Океана. Землю, кормилицу стад, покинул Пегас и вознесся к вечным богам. Обитает теперь он в палатах у Зевса.

Пегаса называли и Быстрокрыльцем, и Исчадьем Медусы и Посейдона. Однажды Геликон так услаждался пением Муз и танцами Харит, что всем стало казаться, будто он непрестанно растет вверх и вырос бы до неба, но по приказу Посейдона (или по просьбе Музы Эвтерпы) Пегас ударил копытом в его вершину и остановил дальнейший рост. С тех пор на горе Геликон забил не иссякающий источник Гиппокрена (Ключ коня), из которого поэты и поныне черпают вдохновенье, как дивную влагу, и люди говорят, что они «оседлали Пегаса». Пегас помогал не только поэтам, но и героям, особенно много он помог своему брату — сыну Посейдона и Эвриномы Беллерофонту. Верхом на Пегасе Беллерофонт убил чудовищную Химеру, а когда герой стал дерзко рваться к небесам, Быстрокрылец сбросил на землю зарвавшегося героя. После убийства Гераклом орла Эфона, пожиравшего печень титана — бунтаря Прометея, Пегас доставлял по воздушной дороге на Олимп из кузницы на Сицилийской Этне перуны и молнии — страшное оружие Зевса.

Хрисаор знаменит тем, что родил трехголового Гериона, соединившись в любви с Океанидой Каллироей. Гериона того умертвила Гераклова сила возле ленивых коров на омытой водой Эрифее. Некоторые, однако, уверяют, что родителем чудовищного трехголового великана Гериона был не Хрисаор, рожденный с мечом золотым, а сам Посейдон, который любил и с невестками сочетаться, ведь только от него Каллироя могла родить такого великана, как Герион.

Появление Пегаса и Хрисаора дало возможность Персею схватить отрубленную голову смертной сестры и, засунув ее в заплечный мешок, взятый у Грай, взмыть в облака на легких крылатых подошвах, одолженных у стигийских нимф.

Некоторые говорят, что перед тем, как Персей Медусу убил, она уже была безобразным чудовищем. Но это означало бы, что Мойра не выполнила выбор Медусы быть смертной, но красивой. Кроме того, если бы перед смертью у Медусы вместо волос были змеи, а из рта торчали клыки, то как Персей взял бы ее отрубленную голову, чтобы положить в заплечный мешок?

Юный герой, конечно, не удержался и взглянул на отрубленную голову Медусы. Смертная голова девы еще не умерла и не превратилась, возродившись, в бессмертную чудовищную голову. Лицо ее еще не покрылось пластинками чешуи, изо рта не выросли клыки и вместо волос еще не зашевелились ядовитые змеи. Все это будет после того, как Афина поместит ставшую после смерти бессмертной голову Медусы на эгиду отцовскую. Пока же отрубленная голова, медленно умирала и была и ужасна, и прекрасна. Взгляды Персея и умирающей головы встретились, он почувствовал сильный удар от этого взгляда, ему показалось, что сердце его разорвалось от страха, и он приготовился окаменеть. В этом взгляде был и нестерпимый ужас, и такое же непереносимое блаженство. Он не мог оторвать своих глаз от глаз Медусы, но она вдруг сама как-то иначе на него посмотрела.

Персею показалось, что жгучая ненависть в потухающих глазах девы превратилась в признательность за то, что он сделал. С этим не понятным чувством благодарности глаза смертной Медусы, выбравшей красоту, а не вечность, закрылись. Она умерла, чтобы ее голова, возродившись, стала чудовищно безобразной, но бессмертной и по-прежнему смертельно опасной для всех, кто взглянет в ее глаза.

29. Кровь и предсмертный крик Медусы Горгоны

Персей на всю оставшуюся жизнь запомнил взгляд умиравшей головы Медусы и ее предсмертный крик. В потухающем взоре смертной Горгоны горела дикая исступленная ненависть ко всему свету, и стыдливая благодарность к тому, кто лишил ее жизни. В ее гортанном крике перед тем, как ужасные глаза ее закрылись, звучала и неистребимая жажда вечной жизни, и неистовое желание как можно скорей умереть.

Умирая, как поет сладкоголосая форминга лирика Пиндара, Медуса долго и