Еврейские пираты Карибского моря - Эдвард Крицлер

Искатели приключений из всех испанских провинций толпились в тавернах Санто-Доминго, столицы Нового Света, и составляли заговоры, вступали в союзы, рисковали своей судьбой. Большинство, подобно Кортесу, были солдатами удачи, то есть представителями класса, сформированного семью столетиями Реконкисты — борьбы против мавров. Претендуя на благородное происхождение, они называли себя идальго, но истинная знать, испанские гранды, ждали еще лет пятьдесят и только потом отправили своих сыновей за океан. Если человек нес крест, его истинное происхождение не играло роли: акробат и музыкант разграбили золото Колумбии, бывший писарь завладел жемчугом Венесуэлы, солдат удачи правил Новым Светом, превосходившим Европу по размерам, и вдобавок считался богаче короля. А летом 1534 года стало известно, что свинопас стал конкистадором и разгромил индейское царство, став владельцем несметных богатств.

Пока король Карл разбирался с ямайским посланием, Эрнандо Писарро взволновал двор рассказом о том, как его неграмотный брат Франсиско, взяв пример с Кортеса, выдал себя за бога, захватил в заложники вождя инков, собрал выкуп в размере девятнадцати тонн золота и серебра, а затем удушил и сжег этого туземного еретика. В это время пришли новые вести: в порт Ларедо прибыл караван из семнадцати судов и доставил десять тысяч женщин Амазонии, жаждавших родить детей от испанцев. Карл ясно понял, что двойной соблазн в виде золота инков и женщин Амазонии неминуемо привлечет в Перу новых колонистов[75] и что никто, кроме евреев, не захочет селиться на Ямайке. Унаследовав инквизицию вместе с троном, Карл скоро выяснил, что угроза быть сожженным заживо — эффективное средство контроля над лжехристианами.

Хотя каждый год из Нового Света в казну поступали тонны золота, деньги моментально заканчивались. В 1534 году Карл был вынужден тратить все до последней монеты, чтобы обеспечить безопасность границ[76]. Империя подверглась нападениям с разных сторон. Якоб Фуггер, германский банкир, давший Карлу полмиллиона дукатов для подкупа выборщиков, обеспечивших ему трон Священной Римской империи, умер, а его наследники отказывались ссудить монарху какую бы то ни было сумму[77]. Одно дело свинопасу захватить империю Нового Света и завладеть ее богатствами, и совсем другое — обеспечить безопасную доставку золота в Испанию, оплатить дворцовые развлечения, набить карманы знати и выплатить жалованье армии.

Новый Свет был золотой курицей. Если евреи лучше прочих могли заставить ее нести золотые яйца, следовало отправить их в Новый Свет, а самому заняться насущными делами империи. Французский король Франциск I и османский султан Сулейман Великолепный объединились против Карла. Франциск организовывал пограничные набеги в Италии, а сто тысяч всадников Сулеймана разбили лагерь и точили клинки на восточном берегу Дуная, пока главный флотоводец султана, Барбаросса, вел турецкий флот на завоевание Туниса, последней опоры Карла в Северной Африке.

Наличествовал и внутренний враг, принявший обличье монаха-еретика. Тем летом три германских князя отвергли истинную веру и встали на сторону Мартина Лютера, грозившего погрузить в ересь все население Северной Европы. Карл ненавидел Лютера и с удовольствием бы посмотрел, как инквизиторы поджаривают его на костре, но он нуждался в князьях для защиты границ от турецких орд. Поэтому император подавил гнев, простил им ересь и получил поддержку.

Выживание Ямайки, лежавшей на пересечении торговых путей Карибского моря, было необходимо для обеспечения безопасности судов, перевозивших сокровища Нового Света в Испанию. Если для защиты колонии и предотвращения захвата ее пиратами, желавшими устроить базу на Ямайке, требовалось иметь дело с новообращенными евреями, то, значит, так тому и быть. В 1522 году Кортес отправил из Мексики три судна, груженных сокровищами, но они были в итоге захвачены итальянским пиратом и доставлены во Францию. Пират больше известен не благодаря этой операции, а по названию моста, который носит его имя как первооткрывателя гавани Нью-Йорка — Верразано. Ацтекские богатства, попавшие вместо Мадрида в Париж, включали полтонны золота, около семисот фунтов жемчуга, драгоценные ларцы, инкрустированные топазами, зеркала из отполированного обсидиана, изумруд размером с кулак мужчины, трех живых ягуаров и — самое ценное — карты, составленные захваченными испанскими штурманами[78].

На требование вернуть сокровища Карл получил ехидный ответ Франциска, по сути выражавший позицию всех европейских правителей: «Солнце сияет для меня так же, как и для тебя, и я хотел бы видеть пункт в завещании Адама, лишающий меня права на долю в богатствах Нового Света!» С этих слов началось спонсируемое государством пиратство, или каперство, в Карибском море, и ответ Франциска прозвучал боевым призывом для морских разбойников[79].

Карл, вынужденный считаться с угрозами для империи, «впал в ярость», когда июнь 1534 года закончился, а золото не прибыло. Наконец в июле в Кадис пришли галионы, доставив двадцать один миллион песо серебром. Узнав об этом, Карл на радостях «пустился в дикий пляс с сыном Филиппом и шутом-карликом Перико». Перико сказал восемнадцатилетнему принцу: «Ваш отец правит половиной мира, вы вскоре будете править всем!» Слова шута заставили Карла, обычно весьма сдержанного, громко расхохотаться[80].

Именно тогда Карл, получив известия о том, что ямайская колония гибнет, решил послать туда «португальцев». Он подозревал обращенных евреев в ереси, но при этом знал, что может доверить им управление делами, столь важными для империи.