Острая стратегическая недостаточность. Страна на перепутье - Нурали Латыпов

Позиционный тупик, сложившийся в Первой Мировой войне уже осенью 1914-го (после того, как начальник германского генерального штаба Мольтке, неверно истолковав подготовленный его предшественником Шлиффеном идеальный план наступления, сам отбросил значительную часть французских сил на маршрут движения собственных войск и тем самым в заметной мере предопределив своё поражение на Марне, где воевали не только переброшенные на парижских такси подкрепления), был порождён не только могуществом новоявленных пулеметов. Немалую роль сыграло и то, что после сверхмощной артиллерийской подготовки, достаточной для подавления большинства огневых точек противника, на месте разрушенных позиций возникало подобие лунного ландшафта. По сплошным воронкам, в значительной степени перекрывающимся, можно было двигаться разве что ползком. За время преодоления собственноручно созданной полосы препятствий противник успевал подтянуть из глубины резервы и закрыть брешь.

Траншейная война была столь же бессмысленна, сколь и кровава. За два года боевых действий Западный фронт смещался – в обе стороны – на считанные мили. Не помогали даже новейшие технические средства. На них оказались особо горазды немцы – в ту пору народ с лучшей научной и инженерной школой. Но дирижабли и бомбардировщики, разрушая тыловую экономику, лишь незначительно ограничили возможности фронта. Даже отравляющие газы всего лишь затрудняли действия солдат: противогаз вошёл в стандартное снаряжение бойца через считанные месяцы после хлорной атаки на реке Ипр.

К тому времени уже стали весьма популярны бронеавтомобили. Неуязвимые для пулеметов и снарядных осколков, быстрые (по тому времени), с мощным собственным вооружением, они могли врываться во вражеские позиции – но, увы, лишь до первой траншеи. А уж пройти по лунному ландшафту, оставленному артподготовкой, им и подавно было не под силу.

Автором британского рецепта победы считается полковник Эрнест Данлоп Суинтон – автор популярных фантастических произведений на военные темы. Именно он предложил установить бронеавтомобиль на гусеницы – чтобы без труда прорывать проволочные заграждения и переваливать траншеи. Вероятно, тут сказались его довоенные опыты с американским гусеничным трактором.

Сухопутные войска встретили проект скептически и почти уже положили проект под сукно: привычные средства вроде массированного артиллерийского и пулеметного огня казались надёжнее. Положение спас Чёрчилл. После неудачи вдохновленного им английского десанта на полуостров Галлиполи в проливе Дарданеллы он очень остро чувствовал недостаточность морской огневой и броневой мощи, лишённой возможности выхода на берег, для преодоления сухопутных препятствий – а потому ухватился за идею создать нечто подобное наземным броненосцам.

Для секретности новую конструкцию назвали tank – резервуар: считалось, что их можно будет выдать за передвижные цистерны для водоснабжения британских войск на засушливом Ближнем Востоке. Первые неуклюжие ромбовидные коробки действительно мало напоминали грозное оружие.

Боевые машины на гусеничном ходу впервые использованы в 1916-м у реки Сомма. Правда, против них довольно скоро нашлось противоядие: броня, неуязвимая для винтовочных пуль, легко проламывалась прямыми попаданиями шрапнельных снарядов полевых орудий. Танки стали применяться массированно – огонь по вражеским батареям расчищал дорогу.

Триумфом нового оружия стало сражение близ города Амьен: 8-го августа 1918-го лавина из 456 танков прорвала германский фронт. Генерал Эрих Фридрих Вильхельм Август-Вильхельмович Людендорф – бессменный с 1914-го начальник штаба Пауля Людвига Ханса Антона Ханс-Роберт-Людвиговича фон Бенекендорф унд фон Хинденбург, ставшего к тому времени верховным главнокомандующим – впоследствии назвал эту битву «чёрным днем германской армии».

Немцы к тому времени уже нашли собственный рецепт прорыва укреплений: небольшие – но хорошо обученные и мощно вооружённые – штурмовые группы солдат подбирались по складкам местности вплотную к траншее, забрасывали её гранатами, а затем добивали уцелевших плотным огнём из новейшего оружия – пистолет-пулемётов. Теперь же и противники Германии нашли собственный – технологический – способ быстрого прохода через линии обороны: танкам не мешали ни рвы, ни воронки. Траншейная война завершилась.

В октябре 1918-го высшее командование Германии признало победу невозможной. Главной причиной моральной сдачи было указано появление танков.

Холт и Бест поучаствовали в войне не только как источники knowhow. Их компании поставили армиям союзников тысячи тракторов в качестве артиллерийских тягачей. Продавали они – и весьма выгодно – также двигатели для танков. Сотрудничая с союзным командованием, Holt Manufacturing Company разработала также первую в мире самоходную артиллерийскую установку с невиданной тогда скоростью: 45 км/час. Правда, эта идея так и осталась почти не востребована до Второй Мировой войны.

В этой войне танки и самоходки сыграли ключевую роль. Немцы развили свою концепцию штурмовых групп на новом техническом уровне. Теперь линию обороны прорывали концентрированные группы быстроходных танков. Они уходили в глубокий тыл и беспрепятственно громили его, уничтожая резервы, лишая войска на переднем крае снабжения и тем самым отдавая их на растерзание пехоты. Значительную часть снабжения самих танковых войск обеспечивали полугусеничные – с гусеницами под кузовом и передними управляющими колёсами – грузовики. Они же тянули пушки, способные справиться с непосильными танкам укреплениями, и везли пехоту, высматривающую укрытого противника несравненно бдительнее, чем в оптику танковой башни. Словом, гусеница во всех видах обеспечила прорыв сколь угодно мощных оборонительных сооружений. Только нарастив до сходного уровня подвижность собственных войск, учтя бесчисленные нюансы их боевого взаимодействия, антихитлеровская коалиция смогла бороться с немцами.

С тех пор сменилось несколько поколений боевых средств. Двигатели на них зачастую многотопливные – работают не только на бензине или (как советские танки в Великой Отечественной войне) солярке, но на всём, что льётся и горит. Но основную картину современной войны всё ещё в значительной степени определяет гусеница – подкова техники. И неизменно остаётся верна древняя истина, вошедшая в пословицы и стихи: в большом деле мелочей нет!

Понятно, во Второй Мировой войне нефтяной вопрос стал определяющим фактором. Вспомним хотя бы Пёрл-Харбор – катастрофу в Жемчужной гавани: от неё Япония выиграла тактически, а США – стратегически.

К концу 1930-х годов выросла напряжённость между Японией и Соединёнными Штатами Америки.

Слишком уж быстро укрепилась японская военно-морская мощь. Правда, по Вашингтонским договорам суммарный тоннаж японского военного флота был ограничен 3/5 от американского или британского. Но США и Великобритания должны были обеспечивать своё военное присутствие по всему миру, Япония же – только в Тихом и Индийском океанах, так что на этом театре военных действий она была сильнее любого из потенциальных соперников.

Но морская мощь – лишь отражение экономической. Японский флот опирался на стремительную экспансию в Восточную и Юго-Восточную Азию – и в свою очередь был инструментом этой экспансии. В частности, Япония поставила под свой контроль ключевые регионы Китая и тем самым обеспечила себе значительные финансовые и сырьевые потоки.