Гильдия юристов-аферистов-утопистов и прочих специалистов в рамках законов РФ. Бюро решения проблем - Мальтина Аль-Самат

Прошла почти неделя со времени памятного столкновения Подмерзавцева с табором. Проклятие должно было вступить в силу через месяц. Времени оставалось мало, и надо было спешить. В пятницу с 16 часов дня шикарно одетый Моня сидел в ресторане «Прага» и поджидал мадам Дудкину, вооружившись всем своим шармом. А в это самое время в офисе строительного холдинга «Дунькин энд Мунькин бразерс групп» за столом переговоров восседали нефтяной магнат Виктор Ковалевский и его супруга Ирэна, Дунькин с Мунькиным, застройщик Оборзеевки и дизайнер-проектировщик. Дело было нешуточное. Виктор Васильевич купил несколько гектаров земли в ближайшем Подмосковье под строительство коттеджных поселков. И сейчас он искал фирму, с которой подпишет договор подряда. Это грозило немалой прибылью, и Вите с женой был оказан прием на высшем уровне. Виктор Васильевич пояснил, что гостил у приятеля в Оборзеевке, и ему очень понравилась идея застройки в едином стиле. Очень креативно и привлекательно смотрится, когда дома возведены по одному проекту. Да и сами дома удобные и современные, отвечающие всем требованиям изысканного жильца. Проект являлся коммерческой тайной организации и не выдавался на руки заказчику бесплатно. Но высокий социальный и материальный статус гостей, масштаб предполагаемой выгоды и сладкие похвалы притупили бдительность братьев-директоров, и проект был безоговорочно выдан супругам Ковалевским на руки для изучения, сравнения с аналогичными, возможных корректировок и принятия окончательного решения. Оставив помпезные визитки, чета Ковалевских откланялась и позволила братьям проводить себя до лимузина, арендованного в свадебном салоне. Стороны договорились выйти на связь через месяц и, при благоприятном стечении обстоятельств, узаконить свои коммерческие отношения.

По прошествии двух недель со дня памятной встречи цыган с Подмерзавцевым на Ульяновской улице проводилось совещание, на котором наши герои рассказывали друг другу о проделанной работе, делились достижениями и складывали мозаику из добытой информации в общую картинку. Мадам Дудкина соседствовала с Сан Санычем, и зачастивший к ней Моня мог с уверенностью сказать, что ровно в четыре часа ночи семейство нечистоплотного чиновника собиралось на кухне. В субботние дни к столующимся присоединялся глава семьи. Посиделки продолжались до шести или даже до семи утра. Кухня отлично просматривалась из гостиной госпожи Дудкиной с помощью военного бинокля, и Эммануил Маркович подметил, что в семействе не принято мыть руки перед едой. На столе у военачальников перед генеральным сражением разложена карта, а перед нашими героями лежал типовой проект оборзеевского коттеджа. Дом являлся шедевром антинародного творчества и был построен в лучших традициях стиля «В'ампир», ибо его великолепие родилось на деньги, украденные у пенсионеров и налогоплательщиков. Домов таких было много, но ведь и народа немало. А застройщик, постперестроечный враг человека, возвел свои замки на территории сельских угодий и лесов, которые с помощью взяток переводились в категорию земель под индивидуальное строительство. Да, просторные поля и пашни, пасущиеся стада и пашущие на благо людей трактора канули в Лету. Но оставим эту скорбь экологам и вернемся на Ульяновскую улицу.

В доме Подмерзавцевых было три этажа: цокольный, два жилых и чердак-мансарда. Дом был кирпичный, прочный, ухоженный. На цокольном этаже размещался бассейн, спортзал и погреб для хранения продуктов. На первом располагалась кухня-гостиная с камином, санузел, котельная и гостевая. На втором были четыре спальни, санузел и огромный балкон. Вентиляционная шахта проходила с чердака по санузлам на кухню, где в стене находилось вентиляционное окно. Котельная располагалась в отдельной комнатке на первом этаже. Дом был на охране. В углу участка располагался домик для прислуги, в котором проживали садовник, уборщица, водитель и повариха. Сад был прекрасен и ухожен. Вдоль вымощенных дорожек горели фонарики, росли туи, стояли декоративные фигурки, фонтанчик и альпийская горка. Владение напоминало домик гномика из немецких сказок. Вот только хозяином его был злой лепрекон. Впрочем, явление это вряд ли может кого-нибудь из нас удивить. Витя и Дмитрий Саныч недоумевали, как разукрасить имеющуюся картину маслом, но Моне уже было ясно, что надо делать, и он заверил ничего не понимающих друзей, что все складывается более чем удачно. Теперь все зависело от человека, зверя и обстоятельств.

Человеком был тот самый химик Лева, который 7 ноября люминесцировал Лайко-Зобара в цвета новогодней гирлянды, и все взоры с надеждой были обращены к нему. Леве надо было срочно изыскать не имеющее цветовой окраски стойкое вещество, которое при попадании в пищу вызывает сильнейшее расстройство желудочно-кишечного тракта, но не опасно для здоровья и выводится из организма. И Лева, к тому времени перебивающийся с хлеба на воду кандидат наук и гений, посоветовавшись со своими друзьями гастроэнтерологом, фармацевтом и патологоанатомом, таки соорудил подобную смесь.

Зверем был Лайко-Зобар, от которого требовался тот самый жуткий фирменный протяжный вой, которым волкодав приветствовал луну и сводил с ума соседей. Но Зобар повзрослел, поумнел и остепенился. А после того, как источник вдохновения был все-таки отрезан, концерты при лунном свете прекратились навсегда. Зобар не хотел выть ни за какие пироги и котлеты. Операция была на грани срыва. И тут доктора собачьих наук Жору осенило. Лайко не кормили в течение дня, а затем вывезли на природу, где компания приготовила шашлык. Просящей собаке не перепадало. Затем смачный кус мяса привязали к веревке, и начали махать перед пастью Зобара. Все попытки волкодава ухватить кусок оказались тщетны, и на пятой минуте извращенного живодерства Лайко взвыл. Он выл долго, громко и страшно, с характерными переливами, надрывами и вариациями. Дело было сделано, и Зобар получил утешительный приз – сочный, свежий и большой кусок телятины! Вой был записан на японский диктофончик очень хорошего качества, а так как пес запел только на пятой минуте, то и по включении диктофона трансляция начиналась с отсрочкой. Так, как и было нужно. Современный читатель спросит, зачем надо было мучить несчастное животное, когда в интернете можно найти любую запись, например, того же волка. Все дело в том, что в то время интернет еще не был так распространен и только начинал проникать в нашу жизнь. Компьютерно-грамотных людей также было немного. И сотовые телефоны были далеко не у всех, а у кого были, занимали полсумки и напоминали гирю, которой можно было убить противника. Да и разве сравнится вой ирландского волкодава, вобравший в себя пыль веков, с интернетными волками?

Обстоятельства же были просто обстоятельствами: все должно было сложиться и получиться. И не сорваться.

К тому времени Ирэна Ковалевская стала частым гостем в доме скучающей Иветты Подмерзавцевой. Женщины сдружились. Омолаживающие маски Ирэны с вытяжкой из понтов горного оленя, смешанных с крупицами морского жемчуга и серы от Везувия, пользовались огромным спросом. Ирэна и сама удивлялась, почему дамы так хорошо выглядят после экспонирования на лицо и шею обычной, ничем не разбавленной десятипроцентной сметаны! В очередной раз приехав в гости, пани Ковалевская нанесла свой чудодейственный крем на лицо Иветты, а затем, не снимая медицинских перчаток, втерла Левину смесь в ручки дверей и кухонный кран. Иветте, утомленной бездельем, жить было скучновато, и она с удовольствием приглашала Ирэну остаться у себя с ночевкой. Чтобы не мешать сну Подмерзавцева, в будние дни экстравагантная Ирэна просила стелить ей на чердаке, где стояла ее раскладушка и где она любила смотреть на звезды через панорамное окно в крыше.