Вороны Чернобога - Ульяна Каршева

– Идем, – велел он, отворачиваясь от Меченой и шагая к дороге, нисколько не сомневаясь, что она идет следом.

Но за спиной раздались необычно торопливые шаги, почти бег, и Меченая оказалась рядом. Она схватила его за рукав рубахи, останавливая, и потребовала:

– Сначала ты скажешь, куда мы идем и зачем!

Ошарашенный, он обернулся к ней всем телом.

Воробьишка с золотистым шлемом на голове смотрела на него задиристо и смело. Такого от нее он не ожидал, а потому чисто по инерции предложил:

– Посидим где-нибудь?

– Так ты меня на свидание, что ли, пригласил?! – теперь уже поразилась она, а он все вглядывался в нее: каким образом она сумела выйти из тени морока? По некоторым приметам и мелькающим смутным фигурам в ее поле он примерно предположил, что виновата в ее противостоянии мороку бабушка. Необученная – да. Но подсказать что-то по мелочи внучке она точно могла. А морок наводить на тех, кто понимает, уже гораздо трудней. Любопытно, в чем он прокололся?..

– А ты бы хотела? – спросил он, глядя на нее сверху вниз, чего она в упор не замечала – и это ему тоже понравилось.

– Если ты мне все объяснишь, – уже сердито сказала она. И огляделась. – Ну? Куда ты меня приглашаешь?

– Пойдем по улице? – неуверенно предложил он после недолгого колебания.

– Ну пойдем, – решила она и вцепилась в его рукав, а потом просто просунула ладошку ему под сгиб локтя.

Если сначала он думал о ней только как о Меченой, так было удобно, то теперь увидел всполошенную, недоумевающую девчонку, которая внезапно оказалась на ночной улице, полной опасностей. И пусть она вела себя весьма решительно, но выглядела при этом… хрупкой и беззащитной.

Именно поэтому, а не по каким-то другим причинам, он напряг руку в локте, чтобы она почувствовала в нем силу и не боялась, пока идет рядом с ним.

– Меня зовут Данияр.

– Я Руся.

– Помню. Ты мне вчера сказала. Руся, дойдем до сквера, ладно? Там я все объясню.

– И про кикиморок? – требовательно спросила она.

– И про них.

Он шел, примеряясь к ее шагу, и с недоумением думал о том, как начать с ней важный разговор и с чего именно начать рассказ о воронах и других. А главное, он беспокоился, поверит ли она его рассказу. Что ей успела сообщить бабушка? Достаточно ли, чтобы девушка поверила ему и помогла?

По ночным пешеходным дорожкам они добрались до дороги и перешли ее. Потом блуждали по длинному скверу, прежде чем найти свободную скамейку и сесть. Сидеть с Меченой было сложно: он чуть отсел от нее, чтобы между ними было пространство, но девчонка немедленно придвинулась к нему, и он чувствовал тепло притиснутых друг к дружке ног. Вероятно, она все-таки мерзла, несмотря на теплый вечер…

– Как? – не выдержав, начал он. – Почему ты… – И замолчал, соображая, знает ли она про морок.

– А, это! – махнула рукой она. – Бабушка мне сказала про морок. Рассказала, как снять его с себя. Она-то не умеет, только слышала, как это делается, но у меня получилось – по ее словам. Я вышла на твой зов – и вот…

– А почему ты вышла?

– Ну мне интересно стало. Тут и шлем из волос, и твой морок. А ты кто? Мне бабуля много чего про город говорила, только я не сразу поверила.

– Она говорила что-нибудь о воронах? – осторожно спросил он.

– Нет, она сказала, что в городе полно всяких семей с колдовскими способностями. А кто был тот белобрысый тип, который вышел из торгового центра?

Она так легко болтала, что и Данияр успокоился. Оказалось, не надо думать, о чем именно ей рассказывать. Она сама задавала кучу вопросов – причем так, что он начал подумывать, а не использовать ли этот ее дар к болтовне в практических целях.

А когда она выведала все об алконостах и их противостоянии с воронами, это ее, как ни странно, привело в восторг.

– Ух ты! В нашем городе такое, а я ни сном ни духом!

После чего легко и непринужденно она в несколько вопросов чуть не заставила его рассказать об упырях. А когда узнать о них не получилось, она помолчала, прикусив губу, а потом заявила:

– Ты мне должен, понял? Рассказывай давай все!

– С чего это я тебе должен? – чувствуя, что начинает заражаться ее странной задиристостью, проворчал он.

– Меня сегодня из-за тебя с работы шуганули!

– Как это – из-за меня?! – не поверил он.

– А так! Ты меня вчера с зеркальником познакомил? Познакомил! Только в мороке он не такой страшный был, да и ты рядом. А сегодня я как глянула на потолок! А там… Там такой зеркальник страшный! Я как заору! Как выскочу из парикмахерской! Алевтина мне и говорит: больше ты, говорит, сюда не появляйся, раз так орешь. Так что давай, не стесняйся – рассказывай мне все!.. – Помолчав, она с неукротимым любопытством спросила: – А зеркальники во всех квартирах шастают? Я перед сном смотрела-смотрела по всей бабулиной квартире – и ни одного зеркальника не нашла! Почему?

– Да они не в каждой квартире обитают, – вздохнул Данияр. Теперь ему стало как-то не по себе. Пока Меченая молчала, она выглядела гораздо старше. Поэтому он, сомневаясь, спросил: – Сколько тебе лет?

– Восемнадцать исполнилось. А тебе?

– Около тридцати, – неохотно ответил он. И добавил с намеком: – Ты всегда такая… разговорчивая?

– Не-а. – Она даже покачала головой, подтверждая. – Только когда струсила. Ну?

– Что – ну? – не понял он.

– Про упырей будешь рассказывать? Или сразу на дело пойдем?

Он не решился спрашивать, на какое дело она собирается, но, подгоняемый ее вопросами, сумел довольно пространно объяснить ситуацию в городе с упырями.

Девчонка подумала-подумала и храбро сказала:

– Ладно, уговорил! Веди меня туда, куда надо!

Руся

Больше всего Руся боялась, что этот хмурый дядька откажется отвечать на ее вопросы, обозлится и вернет ее домой. А домой не хотелось: сердце колотилось как бешеное от осознания ею, что она вот-вот попадет, если уже не попала, в совершенно сказочный мир – с колдунами, ведьмами и всякими умопомрачительными персонажами чуть ли не легенд и сказок. Девушка едва ли не взлетала, понимая, что старые детские сказки внезапно оказались… реальностью! И главное – она сама, как выяснилось, часть этого поразительного мира, так хитро вписавшегося в обыкновеннейший мир!

А этот дядька (от растерянности, что ли?) начал отвечать, хотя она помнила, что ее порой излишне нахальная напористость иногда вызывала сердитый отпор собеседника.

Впрочем, он мог отвечать и потому, что она для него ценный объект, как сказала бабуля, со вздохом отпуская ее в ночь, едва только внучка расслышала зов. А с ценными дружить приходится, а еще – охранять. Ну, это уже бабулино желание. Только потому и отпустила, что знала: Руся – ценный кадр и в ней нуждаются.