Непокорная - Ини Лоренц

– Неужели это действительно наши соотечественники?

– Если вы поляки, то это так, – ответила Йоханна на его родном языке. – Кароль и Ян Выборские. Приятно познакомиться!

Когда ее мать была еще жива, Йоханна постоянно разговаривала с ней по-польски, а затем продолжала практиковаться с Карлом, чтобы не забыть язык. И все же девушка говорила с акцентом, который молодые люди никак не могли распознать.

– Казимеж Колпацкий к вашим услугам! А это мои друзья, Бартош и Тобиаш Смулковские. Мы втроем учились в Париже, а теперь возвращаемся домой, чтобы приступить к службе у князя Любомирского.

– Нашему другу Казимежу повезло, ведь за ним уже закрепили должность секретаря княгини, в то время как нам с Бартошем приходится лишь уповать на то, что мы сможем достойно проявить себя перед князем, – сказал Тобиаш Смулковский и указал на свободные места за их столом. – Подсаживайтесь к нам! Ваш слуга может поесть вместе с нашими в конюшне.

На самом деле Йоханна не хотела обращаться с Войславом как с обычным слугой, но желание узнать побольше о Польше заставило ее принять приглашение. Карл присоединился к сестре, после того как попросил горничную как следует позаботиться об их спутнике.

– Так, говорите, вы учились в Париже? – спросила Йоханна, чтобы подтолкнуть молодых поляков к разговору.

– Да, – подтвердил Колпацкий, а Бартош Смулковский с гордостью добавил, что все трое окончили учебу с отличием.

Какое-то время молодые люди рассказывали о жизни в Париже. Йоханна была не уверена в том, что их рассказы соответствовали действительности, однако не подавала виду и продолжала слушать, лишь время от времени вставляя слово.

Колпацкий и его друзья были удивлены, встретив близнецов в польских национальных костюмах. Кроме того, Йоханна и Карл показались им слишком юными для того, чтобы путешествовать в одиночку.

– А сколько вам лет? – спросил Бартош через некоторое время.

– Восемнадцать, – ответила Йоханна, умолчав о том, что до их восемнадцатого дня рождения оставалось еще два месяца.

– Вы смельчаки, раз путешествуете без опытного проводника, – заметил Колпацкий.

– Я и мой брат сами можем о себе позаботиться, – снова ответила Йоханна, потому что Карл чувствовал себя неловко в обществе старших парней.

Когда принесли еду, разговор немного угас. Йоханна понимала, что нужно удовлетворить любопытство поляков, поэтому, воспользовавшись паузой, выдумала историю о том, что они с Карлом были в гостях у родственников и теперь возвращаются на родину.

– Ваши родственники отпустили вас без проводника? – удивился Тобиаш.

– Конечно же, сначала мы ехали в сопровождении проводника, – солгала Йоханна. – Однако, пока мы гостили, он заболел и умер. Поскольку не нашлось никого, кто мог бы занять его место, мне и моему брату пришлось отправиться в путь одним.

– Смелое решение! – заметил Колпацкий.

– Мы надеялись на встречу с земляками. – Карл попытался улыбнуться, но вместо улыбки получилась гримаса.

– Польша большая, – с легкой насмешкой сказал Колпацкий. – Куда именно вы держите путь? Вам не поможет встреча с кем-то, кто едет в Варшаву, если вам нужно попасть в Краков или во Львов.

– Мы направляемся в Выборово. Наш дедушка – хозяин тамошних земель, – сообщила Йоханна.

Казимеж Колпацкий удивленно посмотрел на нее:

– Это, случайно, не старый Жемовит Выборский?

– Да, он самый.

Йоханна уже вздохнула с облегчением, услышав, что Казимеж знает их деда, но поляк с сожалением покачал головой:

– Чтобы попасть к пану Жемовиту, вам придется отправиться на небо, а путь туда вам не укажет даже папа римский.

– Неужели наш дедушка умер?! – испуганно воскликнул Карл.

– Пал в бою. Татары захватили его город, и никто не смог прийти пану Жемовиту на помощь. Он погиб вместе со своим сыном. По крайней мере, так написал мне мой двоюродный брат Михал. Во время битвы с султаном мы потеряли бóльшую часть Подолья.

– Что же нам теперь делать? – в ужасе спросил Карл у Йоханны.

Его сестра уставилась на Колпацкого, отчаянно пытаясь сдержать неистовый поток мыслей, проносящихся у нее в голове. Одно для девушки было совершенно очевидно – вернуться в Аллерсхайм они с Карлом не могли.

Йоханне понадобилось какое-то время, чтобы преодолеть ужас, вызванный новостью о смерти деда, и она понимала, что ее брат чувствует то же самое. Карл несколько раз вопросительно посмотрел на сестру, словно спрашивая, как им следует поступить.

«Конечно, у нас есть и другие родственники, к которым мы можем поехать», – утешала себя девушка. Добравшись до них, она снова превратится в Йоханну или, вернее, Йоанну – именно так звучало ее имя по-польски. Она попыталась осторожно выведать у Казимежа и его друзей, кто из их с Карлом родственников остался в живых. Йоханна как бы невзначай упоминала имена, которые ей доводилось слышать от матери. Несмотря на то что Выборские не принадлежали к числу магнатов Королевства Польского, время от времени они приводили домой невест из знатных семей. Однако с Любомирскими близнецов связывало более дальнее родство, чем с Замойскими и Сенявскими, поэтому Карл и его сестра не могли рассчитывать на помощь своих собеседников.

Колпацкий вскоре устал от этой темы и вновь заговорил о жизни в Париже. По его лицу было видно, что он считал Йоханну и Карла провинциалами, которые, в отличие от образованных поляков, выезжая за границу, не одевались по французской моде, а облачались в контуш, кушак и рогатывку, которые принято носить дома. Его высокомерие раздражало Йоханну, поэтому, поев и допив вино, она встала из-за стола.

– Я устал и хочу прилечь, – сказала девушка и попрощалась с молодыми людьми.

Йоханна хотела попросить брата пойти вместе с ней, но Карл увлеченно беседовал с Бартошем и заявил, что еще немного побудет за столом.

Девушка вышла из гостиницы и направилась в конюшню. Слуги как раз закончили работу и сидели вместе за кувшином пива. Войслав присоединился к ним, но, увидев хозяйку, тут же подошел к ней.

– Пани, я поставил в вашей комнате ведро воды, – сказал он.

Йоханна предостерегающе посмотрела на Войслава, назвавшего ее госпожой по-польски. Местные жители не поняли бы этого слова, но слуги Колпацкого и его спутников могли оказаться весьма внимательными.

– Хорошо. Но будь осторожен – не выдай меня по ошибке, – прошептала она мальчику и поднялась по лестнице.

Бóльшая часть мансарды предназначалась для хранения сена и соломы, но там также было и несколько разделенных обычными деревянными перегородками комнат, в которых ночевали слуги постояльцев гостиницы. Зажигать свечи здесь было запрещено, чтобы избежать пожара. Вместо них Йоханна увидела лампу, висевшую на противоположной стене и излучавшую тусклый свет. Окон в помещении не было, лишь два глазка, проделанных в фасадной стене.