Слишком высокие ставки - Сара Крейвен

Пожилая женщина повернулась от гардероба, когда Джоанна вошла в комнату. Она держала в руках длинную темно-зеленую хлопчатобумажную юбку, подол которой был расшит маргаритками, и блузку с круглым вырезом.

— Вот, — резко сказала она. — Наденьте это. — Помолчав, она спросила: — Примете ванну или душ?

— Я справлюсь сама, спасибо, — с каменным выражением лица ответила Джоанна.

Оставшись одна, она повесила юбку и блузку обратно в шкаф и достала оттуда белые льняные расклешенные брюки и такого же цвета блузку с длинными рукавами и глухим воротом.

Ей показалось, что вестибюль полон людей, когда она в конце концов спустилась по лестнице. Все смотрели туда, где стоял сияющий Горданис в старых белых шортах и парусиновых туфлях.

Джоанна сжала кулаки, наблюдая, как Вассос Горданис приветствует Ставроса, ласково хлопая его по плечу и улыбаясь.

Затем он повернулся к ней, посерьезнел и поджал губы в тонкую линию.

Вассос Горданис оглядел ее с головы до ног неторопливым, суровым и раздевающим взглядом.

— Вот мы и встретились, госпожа Джоанна, — тихо сказал он. — Я надеюсь, вам было не слишком одиноко без меня.

— Вовсе нет, — ответила она. — Я надеялась, мое одиночество никогда не кончится.

Он пожал плечами:

— Кто знает? Возможно, тебе понравится моя компания.

Она вздернула подбородок:

— Ну уж нет, мистер Горданис.

— Ты говоришь очень уверенно, — слегка насмешливо произнес он. — Но я могу заставить тебя изменить мнение. — Он сделал паузу, давая ей понять, что обратил внимание на ее быстрый и сердитый вздох, а затем решительно прибавил: — Теперь ты со мной пообедаешь.

— Кажется, ты не очень голодна.

Джоанна подняла глаза от тарелки, где лежала жареная рыба, в которой она ковыряла вилкой.

— Ты удивлен? — Она отложила вилку. — Скажи, пожалуйста, почему ты так со мной поступаешь?

— Ты должна заплатить за то, что сделала. А еще… — Он умолк и задумался. — У меня имеются личные цели. И я уже не уверен, что для меня важнее.

— Если хотите мне отомстить, мистер Горданис, мстите, — произнесла она, затаив дыхание. — Но я не стану вам в этом помогать.

— Говорят, месть сладка. — Он цинично изогнул губы. — Может, ты подтвердишь правдивость этой фразы.

— У тебя нет совести, да? — тихо сказала она. — Совсем нет совести.

— А каков твой моральный кодекс, Джоанна? — Он налил себе еще вина. — Что позволительно в вашем так называемом толерантном обществе? — Он заговорил с презрением. — Но подобное обсуждение бессмысленно. Ты здесь, со мной, потому что я так решил. И ты останешься со мной, пока я этого хочу. Поэтому смирись, и поскорее, ибо твои протесты не производят на меня впечатления. — Он посмотрел на нее с пренебрежением. — И не пытайся притворяться скромницей, — продолжал он. — Ты выставлена на продажу, Джоанна, и очаровательное тело — твое основное достояние. Я предлагаю тебе продемонстрировать свои способности позже, когда ты окажешься со мной в постели… — И мягко прибавил: — Когда ничто не будет скрывать от меня твоего тела, дорогая.

Джоанна прижала руки к пылающим щекам.

— Нет… — У нее перехватило дыхание. — О, пожалуйста, не говори так со мной.

— И эта женщина однажды осмелилась назвать меня лицемером! — Он почти смеялся. — Ну, о чем ты предпочитаешь разговаривать? Какая тема тебя интересует? Или мы должны поговорить о Петросе Манассо?

— Я не знаю человека с таким именем. — Она не смотрела на него, но знала, что покраснела сильнее.

— Он же Питер Манселл. — Горданис пожал плечами. — И не притворяйся, что ты ни о чем не догадалась. Сейчас тебе поможет только честность.

Она прикусила губу:

— Может быть. Но я не понимаю, какое он имеет к тебе отношение.

Он заговорил решительно:

— Он единственный сын моей двоюродной сестры Марии. Теперь понятно?

У Джоанны душа ушла в пятки.

— Да, думаю, что понятно, — сказала она наконец. — Но почему он скрывался под другим именем?

— Он отправился в Австралию по делу, в первый раз за ним никто не присматривал. Он хотел самоутвердиться. — Горданис поджал губы. — Он желал доказать, что сумеет справиться без поддержки семьи.

Она спросила, не, поднимая головы:

— Ты думал, он достаточно взрослый и опытный, и ему можно доверять?

— Я ничего не знал об этом, пока не стало слишком поздно, — холодно ответил Горданис. — В Австралию его отправил будущий тесть. Очевидно, хотел проверить его амбиции и преданность. Не будь тебя, он, возможно, показал бы, на что способен. К счастью, твои сомнительные друзья отобрали у него только первый транш из серии платежей. Но этого было достаточно, чтобы погубить его будущее и надежды.

— Ты упомянул тестя… — Джоанна сглотнула. — Он собирался жениться?

— Собирался, но это в прошлом. Возможно, он не женится, пока не забудется его преступная халатность. Я договорился о том, чтобы вернули транш, но после такого предательства семья невесты лишила Питера доверия. Это привело к вражде между друзьями, которую никогда не унять. — Он помолчал. — Но, к счастью, его невеста — благочестивая, скромная девушка и крестница Марии — знает только часть истории. Петрос рассказал о тебе только мне. Даже его мать не знает всех позорных подробностей. Она пережила достаточно горя из-за этой истории, поэтому я лишь сказал ей, что разыщу и накажу игроков, которые его обманули. И я их нашел. Ты, Джоанна, последняя из них. И в твоем случае наказание должно быть равноценно твоему преступлению.

Она облизнула пересохшие губы:

— И об этом знают все? Даже Хара?

— Особенно Хара, — сказал он строго. — Она была моей няней, потом нянчилась с Петросом. — Горданис посмотрел на нее с презрением: — Она переживает за Петроса как за собственного ребенка.

— Прошу тебя, — хрипло промолвила она. — Ты должен позволить мне объясниться…

— Не нужно никаких объяснений, — грубо прервал он. — Петрос молод и по-прежнему мало знает о женщинах, поэтому тебе так легко удалось стать его любовницей, подарить ему райское наслаждение, а затем бросить в лапы подельников, как пасхального ягненка на нож мясника.

— Он так сказал? Что я… что мы… — Она едва переводила дыхание. — Но он не мог такое сказать, потому что это неправда, я клянусь! О боже, ты должен мне верить.

— Нет, — ответил он. — Я не верю. Или ты считаешь, я так же наивен, как и мой племянник? Ты забываешь, Джоанна, что я наблюдал за тобой той ночью во Франции. То же самое делали все присутствовавшие на игре мужчины. Они размышляли, каково будет затащить тебя в постель, ласкать и целовать тебя, овладеть тобой. Ты ведь этого хотела. И именно так ты поступила с тем мальчиком. — Он закурил сигару и выпустил клубы дыма, наблюдая сквозь него за Джоанной. — Петрос уверял меня, что наедине с ним ты продемонстрировала более волнующее представление, чем на людях, — прибавил он почти равнодушно. — Что в постели ты изобретательна и неутомима. Будем надеяться, его суждение не ошибочно.