Конец Вавилона - Гийом Аполлинер

— Пифагор осел.

— Побывав на этом далеком Востоке, в великом Вавилоне, я вернусь к тебе. И мы вместе сочиним какую-нибудь занимательную поэму о моем путешествии.

Похоже, этот аргумент произвел впечатление на поэтессу.

— К тому же, — продолжал Виетрикс, — в Тире мне надо уладить одно небольшое дельце, которое меня очень беспокоит. Ведь я, как ты сказала, мужчина. Значит, я не могу оставить оскорбление безнаказанным.

* * *

Короче говоря, расставание прошло без особой печали. Пребывая в некотором смятении духа, вызванном сладостными воспоминаниями о двух последних ночах, Виетрикс едва не поддался искушению. Итак, он посетил этот прекрасный Кипр. Однако толкование свастики, полученное им от поэтессы, показалось ему совершенно несерьезным. Ему следовало, согласно словам друида, продолжать свой путь. Он лишь ненадолго задержится в Тире, чтобы наказать Канабаля и найти татуированную девочку, полностью оплаченную его деньгами.

Такого же мнения был Нафтали.

— У этой поэтессы искривленное сознание, — сказал ему старик. — Свастика не имеет ничего общего с подобной любовью. Не дай заманить себя в сети куртизанок. Я не могу просветить тебя относительно этого знака, он происходит из древних культов, которые мы в Иудее отринули.

Я только желаю, чтобы он ни в коем случае не был выражением злого духа! В Вавилоне, городе волхвов, ты непременно обнаружишь его скрытый смысл.

* * *

Последние дни плавания протекли благополучно. Галера шла на веслах. Всем не терпелось поскорее прибыть в порт. Наконец на горизонте появилась цитадель Тира.

— Древний Тир располагался на побережье в тридцати стадиях от острова, который ты видишь, — пояснил Нафтали Виетриксу. — Но Навуходоносор, царь вавилонский, ураганом прошел по древнему городу. И свой новый город финикийцы построили в море.

Тем временем галера вошла в порт и остановилась у причала. Наконец-то Виетрикс мог ступить на землю другого континента, к которому его гнали жажда приключений и загадочная судьба. Новый город выглядел как нельзя внушительно и богато.

Посреди мола двенадцать рядов колонн поддерживали широкую галерею. В ее многочисленных крытых коридорах ежедневно для оценки товаров собирались купцы из разных стран. Здесь были слышны самые разные языки и наречия.

Море бороздили многочисленные суда. Стоя на набережной, Виетрикс долго любовался этим зрелищем. Одни отходили, другие причаливали. Здесь сворачивали паруса, и усталые гребцы наконец-то находили тут отдых; и здесь же спускали на воду только что построенные корабли. Несметная толпа наводняла порт: одни занимались разгрузкой, другие переносили товары, третьи заполняли склады. Все были в движении, все усердно трудились, все участвовали в общем промысле.

Итак, Виетрикс решил сделать в Тире короткую остановку. Надо сказать, этот космополитичный город нравился ему лишь отчасти. Иной раз ему казалось, что он по-прежнему находится на набережной в марсельском порту.

* * *

Галл совершил только одну прогулку в храмы Ваала и Астарты. Жестокий характер ритуалов, где сотнями и тысячами приносились человеческие жертвы, ему совершенно не нравился. Человеческая жертва — дело сакральное, и следовать ему надлежит с превеликими предосторожностями. Эти же люди совершали насилие безоглядно. Виетриксу, который изучал историю жертвоприношений в Галлии, представлялось, что они утратили смысл древних традиций. Жертвы закалывались и сжигались без причины, ради удовольствия. Здесь явно отсутствовало чувство меры.

* * *

Виетрикс был вне себя, узнав, что Канабаль уже вышел в море. Первой его мыслью было броситься в погоню. Но его враг ушел в составе эскадры, которой предстояло по примеру другого знаменитого финикийца совершить попытку обогнуть Африку. Значит, он вернется не раньше, чем через три или четыре года!

Что же касается торговца рабынями, того здесь тоже уже не было. Его покупатели жили в разных уголках Финикии. В частности, у него были заказы для гаремов в глубине страны, и он отправился доставить товар по назначению.

«Вот он-то и заплатит, если я его поймаю!» — решил Виетрикс.

Долгими вечерами он бродил по кварталам продажных женщин, втайне надеясь встретить там принадлежавшую ему маленькую рабыню.

Финикийский купец, связанный с отцовским предприятием в Лютеции, подтвердил ему, что девушка, проданная по договору на пергаменте или папирусе, могла быть перепродана только незаконно. У каждой рабыни есть удостоверение личности, и закон карает того, кто позволяет себе многократно продавать одно и то же лицо. В этой стране торговцев были приняты все меры, чтобы избежать обмана.

Так что у этого купца Виетрикс пополнил свой запас знаний о достоинствах Финикии. Пополнив также свой гардероб и воспользовавшись отправлявшимся в пустыню караваном, он решительно взял курс на Вавилон.

Караван. — Куртизанки пустыни. — Арабы и львы. — Проститутка, отданная диким зверям. — Въезд в Вавилон. — Город и его предместье. — Укрепления Навуходоносора. — Вавилонская башня. — Набережные. — Работа. — Праздные и продажные. — В гостинице.

Виетрикс с удовольствием следил, как на горизонте пустыни вырисовываются высокие башни Вавилона. Его утомило многонедельное путешествие через нескончаемые пески. Все — солдаты, путешественники, торговцы — испытывали желание предаться заслуженному отдыху.

В караване насчитывалось около трех или четырех сотен человек. Были представлены все народности Средиземноморья: светлокожие греки и скифы, фригийцы из Малой Азии; смуглые египтяне из Мемфиса и почти черные из Фив; израильтяне, отправившиеся на поиски отца, жениха, супруги, сестры; нагруженные тюками финикийцы и, наконец, посланники южных племен, африканские и арабские вожди. Все, подгоняемые жаждой наживы или развлечений, стекались к Вавилону, великому Вавилону, владыке всех и каждого.

Две или три сотни солдат под командованием возвращающегося с боевого задания военачальника составляли эскорт. Путешествие могло оказаться небезопасным, поэтому все было организовано по-военному: гражданским и служивым следовало беспрекословно подчиняться приказам.

Караван представлял собой маленький мир. Все сословия всех народностей занимали в нем свое место. Там были даже куртизанки, которые, как говорили, непрерывно сновали из Тира в Вавилон и обратно. Конкуренция в городах была такой жестокой! По большей части это были арабские девушки, родившиеся и выросшие в пустыне. Под огнедышащим небом, среди ослепительных отблесков песка они не ощущали того изнурения, которое давило на иноземцев. По вечерам, на привалах они безучастно отдавались за несколько монет.

На полпути с южной стороны появились банды разбойников. Это были арабы-кочевники, живущие разбоем и потрошением чужестранцев. Они приближались короткими перебежками и становились все многочисленнее.