И придет волчица… - Ирина Шевченко

– Странный? – насторожилась я.

– Очень странный. Папа ему говорит: это мой сын. А он сразу: а хвост у него есть?

Отбой тревоги. Лишь один известный мне человек настолько озабочен наличием у членов семейства Эн-Ферро этой выдающейся во всех смыслах части тела.

– Здравствуй, идущий.

– Здравствуй, открывающая.

На столе стоит бутылка и два стакана.

– Присядешь с нами?

– Нет. Вы простите, устала…

Во-первых, пить я все равно не буду. А во-вторых, лишь пару часов назад я поклялась никогда больше не плакать и, если задержусь на этих скупых поминках, могу не сдержать обещания.

Брайт Клари проследил за тем, как наполняется его стакан, и поднял глаза на карда.

– На ней ожерелье Левины.

– Как видишь.

– Если бы я знал тогда, что все так серьезно, то придумал бы что-нибудь, чтобы ты остался и, может…

– Хочешь внести свое имя в длинный список виновных в его смерти? – поморщился Лайс.

– Я разве еще не в нем?

Выпили. Помолчали.

– Ты потому не появлялся? – нарушил тишину маг. – Боялся, что на тебя сорвусь?

– Боялся, – признался Брайт. – Да и Марега велел тебя до поры не трогать, а ему никак сам герцог приказал. Видно, тэр Катара и себя в тот список определил – как ни крути, но за безопасность посольства он лично отвечал. И маги наши сплоховали, дело до конца не довели, колдуна того не поймали.

– Я и говорю, без тебя виноватых хватает. Так что зря боялся. К тому же мне не до разборок было.

Налили. Выпили. Помолчали.

– А она как?

– Уже лучше.

– Ты знал, что они с Илом?..

– Нет. Все, как ты говорил: в лагере смены долгие, за сестренкой следить некогда.

– Я не про то говорил. А он ей ожерелье отдал. Знаешь, я и не думал, что он его кому-нибудь отдаст. Столько лет эти сказки слушал. Все слушали, и все не верили. Он ведь таким был…

– Каким? – Эн-Ферро сжал кулаки, а в глазах промелькнула угроза.

– Мальчишкой. Вечным мальчишкой, как для меня. Помнишь, как мы впервые столкнулись? Я молодым был, он молодым был, и ты нас, сопляков, всю дорогу уму-разуму учил. А в этот раз встретились? Ты – все такой же умник, я – уже почитай старик, и он – как был мальчишкой, так им и остался, и воспитывать тебе его было еще лет двести, не меньше.

– Все дети когда-нибудь взрослеют, Брайт. К тому же не настолько ты его знал, чтоб так говорить. Где ты с ним пересекался? На Навгасе, когда он в ралли участвовал, а ты на его победу ставки делал, и после вы выигрыш делили? Или на Ино, где вы на пару тот бордель разгромили? А я с ним войну на Раване прошел. Мы на Каэлере сиротский дом после пожара отстраивали и малышню выхаживали. Мы на Леве в Кироти караван из Виссала вели. Я тебе о нем столько рассказать могу, что и длани на этот рассказ не хватит. А ты говоришь, мальчишка!

Налили. Выпили. Помолчали.

– Ты прости, если я в чем неправ, Лайс. Ты его лучше знал – тебе и судить.

– Лучше, да не так хорошо, как хотелось бы, – вздохнул кард. – И в сказки про ожерелье я тоже не верил.

Налили.

– Сынишка у тебя хороший, – решил сменить тему тэр Клари. – Никто в Сопределье и не слышал, что у нашего проводника наследник имеется, иначе мигом бы эту весть по всем мирам разнесли. Где ты его только прятал?

– Я не прятал. Он с матерью на Юули жил, в колонии. А сейчас мир на карантин закрыли, вот я их и вытащил, а то еще лет пять не увидел бы.

Выпили.

– Странная штука этот карантин, – нахмурился Брайт. – На всех станциях шумят. Шесть миров закрыли. А к чему?

– Врата под новых Хранителей перенастраивать будут, – пояснил магистр Пилаг. – Долгий процесс.

– А чем им старые Хранители не угодили?

– Понятия не имею, – солгал, не моргнув, Эн-Ферро. – Пойди Гвейна спроси.

Тарский идущий вдруг рассмеялся.

– Извини, – ответил он на недоумение собеседника. – Наши так говорят, когда послать хотят куда подальше: иди ты к Гвейну. Я старика за все тридцать лет только однажды видел. А некоторые вообще его не встречали. В других мирах, я слышал, Хранители своих идущих больше привечают.

Налили. Выпили. Убрали со стола опустевшую бутылку.

– Ну теперь рассказывай, Брайт, зачем на самом деле приехал. Сказать, что мой отпуск закончился?

– И это тоже. Даже не знаю, как после того раза все это повторять.

– Из охотников Марега не уходят? – криво усмехнулся кард.

– Если бы вы совсем из Марони уехали. Или с Тара ушли. Я, по правде сказать, думал, что ты после пожара так и поступишь.

– Нет. Пока останемся. Нельзя сейчас Галлу с места срывать, здесь у нее хоть школа осталась, приятели.

– Понимаю. Тогда… Тут новый лагерь ставить начали на ближних подступах. Видно, город хотят в кольцо взять. Если решишь, то это не так далеко, дома бывать будешь чаще. А я с Алезом поговорю…

– Посмотрим. Не завтра же заступать. Сколько у меня еще времени?

– Длань. До следующего почина.

– Разберусь. – Эн-Ферро всмотрелся в лицо сидящего перед ним человека. – Только ведь это не все, да?

Идущий кивнул:

– Да. Я на днях из Саела. Не ходил никуда, так – заехал новости послушать, почту проверить.

– И что говорят, что пишут?

– Да есть один слушок. Может, это и не связано никак…

– Не тяни!

– Убийца на Таре. Даже больше, я думаю, он уже в Кармоле.

Галла

Мне действительно удалось уснуть. За окном шумело море, кричали чайки, стучал молотком Ласси, сооружая домик для будущего питомца, а я спала и видела сны. В этих снах собирал в кулак штормовые тучи Сэллер Буревестник, метал ножи-молнии Фертран Ридо, зомбировала умерших керов маленькая рыжая целительница, а над всем этим, словно пушкинская русалка, со смехом раскачивалась на ветвях черноволосая лафия…

– Галчонок!

…Мглистое облако выползло из оврага, поднялось над землей, принимая очертания человеческого тела, и потянулось ко мне…

– Что? – Я села на постели, обрывая грозившее обернуться кошмаром видение.

– Прости, не думал, что ты спишь.

– Ничего. Брайт уехал?

– Да.

– Снова тащит тебя ловить лесных разбойников?

– Вроде того.

– Ну и езжай. Развеешься. Заодно и Ласси от тебя отдохнет. А то ты, смотрю, решил за все восемь лет на мальчишку и любовь отцовскую вылить, и наукой своей кошачьей загрузить.