Маски сбежавшей невесты - Анастасия Волжская

— Простите, милорд, — я постаралась придать тону надлежащую твердость, — но в таком случае мне придется оставить леди Лоррейн без надлежащего сопровождения. Я не думаю…

«…что это будет уместно», — хотела добавить я, но была бесцеремонно остановлена хитрым смешком Лорри.

— Конечно-конечно, — тут же заверила брата юная графиня. — Уверена, Коул, Эверли будет счастлива продемонстрировать свои несомненные таланты в… приготовлении какао, а я прекрасно проведу время в компании, — она огляделась и, просияв, помахала рукой знакомым дебютанткам, совершавшим утренний моцион на противоположном берегу, — Беатрис и Флоры. Надеюсь, вам хватит часа? Мы славно погуляем в саду, а потом ты вернешь мою Эверли в целости и сохранности. Только будь с ней осторожнее…

— Разумеется, — льдом в голосе лорда Хенсли можно было бы заморозить целое озеро вместе с лебедями.

И не дожидаясь, пока я придумаю новую отговорку, лорд Коул подхватил меня под руку и поволок за собой под напутственное хихиканье довольной Лоррейн.

* * *

Я ожидала чего угодно — от увлекательной прогулки в один конец в тюремные застенки за сокрытие важной для следствия информации до того, что лорд Коул в угоду непристойным сплетням воспользуется властью и положением где-нибудь в укромном уголке парка и разденет меня не только взглядом. И ошиблась. Лорд Хенсли, в точности следуя своим словам, привел меня на дворцовую кухню, где я обычно готовила завтрак Лоррейн.

— Все вон, — распорядился граф, сверкнув аметистовыми глазами на вытянувшихся в струнку поварих и маленьких подмастерьев.

Слуги, оробевшие при виде черного мундира службы безопасности, безропотно заторопились к дверям, пригасив огонь под кастрюлями и сковородками с будущим императорским обедом. Я проводила их тоскливым взглядом. Οставаться наедине с лордом Хенсли было неприлично, а ещё страшно до дрожи в коленках.

— Милорд, — выпалила я, когда у дверей остались последние три кухарки. — Простите, но… компаньонке запрещено находиться наедине с мужчиной, даже если они представлены друг другу. Это может бросить тень не только на мою репутацию, но и на репутацию леди Лоррейн.

Лорд Хенсли нахмурился.

— Вы, — обратился он к старшей кухарке, замыкавшей шествие. Женщина застыла с занесенной для шага ногой, словно мышка под грозным взглядом коршуна. Остальные чуть ли не бегом бросились прочь, оставляя товарку на произвол грозного безопасника. — Как ваше имя?

— Кэтти, милорд.

— Смотрите мне в глаза, Кэтти, — мелко дрожа, она покорно подняла голову. Аметистовая брошь ярко сверкнула в полумраке кухни. — Останетесь здесь. Вы немедленно забудете все, что будет произнесено. Но если кто-нибудь задаст вопрос, чем лорд Хенсли и мисс Вестерс занимались на дворцовой кухне, вы расскажете, что юная мисс угостила лорда какао, они обсудили погоду и предстоящий бал дебютанток, а потом разошлись. Все это вы видели собственными глазами и готовы поручиться жизнью и честью, что ничего предосудительного не происходило. Вам понятно?

— Да, милорд, — бесцветным голосом ответила кухарка.

— Хорошо, — лорд Хенсли кивнул, разрывая зрительный контакт, и повернулся ко мне так резко, что я едва успела отвести взгляд, завороженная применением магии разума. — А теперь…

Я замерла, ожидая, что следующая вспышка магии будет направлена уже на меня. Взгляд, опущенный в пол, зацепился за идеально начищенные сапоги графа. В блестящей коже отражался светильник. Чтобы успокоиться, я начала считать отблески свечей. Один, два… интересно, что же все-таки понадобилось от меня главе императорской службы безопасности… четыре, пять…

— Какао, мисс Вестерс.

— Что?

Граф Коул переступил с ноги на ногу, и подсчеты пришлось начинать заново.

— Какао, — повторил он. — Вы согласились его приготовить. Можете приступать. Только сахара, пожалуйста, поменьше.

Наверное, голос лорда Хенсли тоже обладал какой-то особой магической силой, потому что я оторвалась от созерцания сапог и, все так же не поднимая головы, заторопилась к леднику, где хранились утренние сливки. Наполнила кастрюлю, освободила место на плитке, немного потеснив тяжелую соусницу, и принялась замешивать специи в маленькой ступке. В мыслях было одновременно пусто и тесно от предположений, зачем лорд Коул притащил меня на дворцовую кухню. Не какао же попробовать, в конце концов…

— Мисс Вестерс, — нарушил тишину граф, — почему я вот уже второй раз за последние два дня вынужден разбираться с вашими делами?

— Не знаю, милорд, — я еще ниже опустила голову, радуясь, что работа позволяла избегать тяжелого аметистового взгляда.

— Баронесса Тэмзин Вудверт обратилась ко мне с требованием незамедлительно подобрать Лоррейн новую компаньонку, поскольку она находит ваш моральный облик не соответствующим столь высокому званию.

— Простите, милорд, но…

— Она сообщила, — продолжил лорд Хенсли, будто не заметив моей попытки оправдаться, — что вы активно интересовались лордом Голденом, потому что желаете стать новой любовницей герцога, а подобное возмутительное поведение не может не отразиться на положении моей сестры в обществе. Также леди Вудверт уведомила, что если я и дальше собираюсь, как она выразилась, приятно проводить время в вашей компании, мне следует больше интересоваться увлечениями своей пассии. Так что, — он суховато усмехнулся, — я решил воспользоваться этим несомненно ценным советом. Скажите, мисс Вестерс, кто научил вас готовить какао? Это фамильный рецепт или ваше собственное изобретение?

Я с трудом поборола искушение хоть одним глазком взглянуть на лорда Коула. По ровной, спокойной речи графа решительно невозможно было понять, шутил он или всерьез хотел знать рецепт любимого напитка Лоррейн. Поверить в последнее не позволял здравый смысл, а первое предположение совершенно не вязалось в голове с образом строгого главы службы безопасности. Но поднимать голову было нельзя — лорд только что продемонстрировал, на что способен мастер над разумом.

— Мама, — наконец ответила я. И поспешила пояснить, почувствовав, что ответ получился слишком односложным. — Она рассказывала, что папа очень любил какао и чтобы радовать его, она изучила с десяток разных рецептов. Лорри… леди Лоррейн больше всего понравился тот, что с имбирем и корицей, но я могу…

— Не нужно. Этот меня вполне устроит, — потянувшись к верхней полке, лорд Коул снял две простые чашки, которые обычно использовали слуги, и поставил передо мной. — Занятно, что вы так хорошо разбираетесь в какао, когда девять десятых знати отдают предпочтение чаю или кофе. Кем, вы сказали, был ваш отец?

Вопрос, как и всегда в разговоре с лордом Хенсли, прозвучал из ниоткуда, выбивая почву из-под ног.

— Я не говорила, милорд. Не говорила, потому что сама толком не знаю. Мама почти не рассказывала об отце — разве что про какао, любовь к охоте и синие глаза, которые запали ей в самое сердце. Он умер через год после нашего рождения, не оставив в наследство ни сольдора — если бы не покровительница матери, нам пришлось бы несладко. Конечно, мы были тогда очень малы, но Мэр говорила, что помнит тот страшный день и мамины слезы. К несчастью, мама ненадолго пережила того, кого так сильно любила. Лихорадка сгубила ее, когда нам с сестрой едва исполнилось семь.