Архивы Блэквуда. Незримые - Чак Хоган

– Наверное, я не совсем понятно выразилась. Они что, забыли про ваш кабинет?

– Скорее, про меня. – Старик растянул губы в улыбке, обнажив крупные расшатанные зубы. – Мой офис отдают вам?

– Нет. Мне просто поручили разобрать его. – Одесса руками указала на коробку. – Вот, принесла ваши вещи. Правда, набралось их не много.

Соломон не удостоил коробку вниманием, его взгляд был прикован к гостье.

– Почему этот акт милосердия поручили именно вам?

Она улыбнулась шутке и нехотя призналась:

– Меня временно перевели на канцелярскую работу.

Соломон удовлетворенно кивнул.

– Производственная травма или дисциплинарное взыскание?

– Административное разбирательство. – Одесса озвучила фразу, не дававшую ей покоя ни днем ни ночью.

– Превышение полномочий?

– Пока трудно судить.

– Ясно. – Старик покосился на работающий телевизор. Похоже, он успел посмотреть выпуск новостей о зверской расправе в Монклере. Когда пазл сложился, отставной агент уставился на Одессу чуть ли не с благоговением, однако смысл его взгляда открылся ей много позже. – Перестрелка в доме помощника губернатора, – произнес Соломон. – Хозяин обезумел и растерзал практически всю семью, за исключением одного.

Одесса потупилась:

– Да, сэр.

– Ваш напарник пытался зарезать уцелевшего ребенка, и вы его застрелили.

Зажмурившись, Одесса кивнула.

– Агент Соломон, мне бы не хотелось…

– …Это обсуждать, – подхватил старик.

– Именно, сэр.

– Ну разумеется. Однако у меня к вам кое-какие специфические вопросы.

Одесса не сомневалась, что тема закрыта, и сейчас с недоумением воззрилась на старика.

– Первый вопрос касается вашего напарника, – спокойно продолжил Соломон. – Он ведь штатный агент. Полагаю, раньше за ним не наблюдалось приступов агрессии?

Одесса покачала головой:

– Никогда.

– Убийца погиб первым.

– Я его застрелила.

– Уже тогда вы не заметили в поведении напарника ничего… необычного?

Разговор начинал действовать ей на нервы.

– Пожалуй, да. Но мне бы не хотелось…

– Понимаю, вам неприятно, но все-таки позвольте мне продолжить. Это крайне важно. Когда вы выстрелили в напарника, с ним… точнее, с его телом не происходило ничего странного?

Одесса медлила. Глупо откровенничать с посторонним человеком, тем более адвокат посоветовал ей держать рот на замке. Однако искушение ответить оказалось слишком велико.

– Я видела какую-то рябь, похожую на испарения.

– А запах присутствовал? Такой маслянистый?

Откуда он узнал?

– Да, пахло горелым припоем, – выпалила Одесса и моментально пожалела о сказанном. – Хотя я испытала сильный стресс и не могу утверждать наверняка…

Однако Соломон не спешил давать оценку ее словам, он напряженно думал.

– Вы не заметили в доме самодельного алтаря?

Алтарь? Что за чушь!

– Нет, не…

– Алтарь. Рака. Вероятно, не в доме, а в гараже или надворной постройке. Вспоминайте. Металлическая урна или сосуд…

– Меня отстранили от расследования, – перебила Одесса. – Из-за неправомочного выстрела. Кроме того, дом не принадлежал Питерсу, – по крайней мере, жил он совсем в другом месте.

– Такой черный котел, вероятнее всего чугунный, – гнул свое Соломон. – По незнанию можно спутать с большой вазой или мусорным ведром. Если заглянете внутрь, найдете человеческие волосы, кости.

– Кости? – переспросила Одесса.

– И кровь… В общем, мимо не пройдете, – заключил старик.

– Агент Соломон, – голова у Одессы шла кругом, – я здесь совершенно не за этим. Дело касается вас.

– Меня? За меня не беспокойтесь. Я лишился вкуса, обоняния, в мозгу зреет огромная грыжа. В общем, полный комплект. Попить не дадите? – Старик ткнул в лиловый кувшинчик на передвижном столике. Одесса плеснула теплой воды в пластиковый стакан и протянула больному. Тот дрожащей старческой рукой поднес стаканчик к губам. – Вам понадобится помощь в расследовании.

– Бюро уже назначило мне адвоката.

– Речь не о вашей защите, а о расследовании.

Одесса не сразу сообразила, к чему он клонит.

– Событий той ночи? Нет, я туда не полезу. Не могу.

– Придется, если хотите выяснить, что действительно произошло. И я знаю, кто вам поможет.

– Спасибо, агент Соломон. – Одесса старалась говорить вежливо, но вместе с тем настойчиво. – Но пусть Бюро делает свою работу, а я займусь своей. Кстати, мне пора… – Она попятилась к двери, горя желанием поскорее унести ноги.

– Напишите письмо, вкратце изложите ситуацию и попросите о помощи. Пишите на бумаге. Просто, без прикрас. Обозначьте суть проблемы. Лаконично. Без утайки. Попросите помочь. Листок согните пополам, точно посередине, и положите в обычный конверт шесть на девять дюймов. Формата А5. В строке «Адресат» укажите – диктую: «Хьюго Блэквуду, эсквайру. 131/2 Стоун-стрит. Район Уолл-стрит». Знаете?

Одесса выждала, когда старик закончит, и помотала головой.

– Одна из старейших улиц Манхэттена. Слушайте, агент. Слушайте и запоминайте. Между зданиями в стену вмурован черный почтовый ящик. Без номера и опознавательных знаков. Человек несведущий в жизни не найдет. Незаметный – точнее, забытый. Опустите в него конверт – лично. Такой своеобразный акт смирения, покаяния. Бросьте письмо в прорезь и уходите. Он сам вас найдет.

Старательно изображая задумчивость, Одесса кивнула. Сердце разрывалось от жалости и сострадания к старику, утратившему разум в результате инсульта. Теперь понятно… почему ничего не понятно.

– Повторите, какой адрес? – участливо спросила она.

– 131/2 Стоун-стрит.

– Ага. – Одесса прикинулась, будто запоминает.

– Вы выполните мою просьбу? В точности как я сказал?

– Обязательно, – заверила Одесса. – Спасибо вам огромное. А как мне…

– Если просьба искренняя, если все обстоит так, как я думаю, он непременно появится.

Соломон не сводил с нее глаз. Одесса надеялась обвести старика вокруг пальца, но под его ненавязчиво-пристальным взглядом ей вдруг стало совестно. Отставной агент отвернулся и уставился сквозь грязное стекло верхнего этажа на серое небо.

– Вам сейчас нелегко, – заговорил он. – Пытка вставать по утрам, чистить зубы. Всякий раз, глядя на себя в зеркало, вы вспоминаете тот выстрел и мечтаете все исправить.