Последняя битва - Кертис Джоблинг

– Держите их! Хватайте их, мухи сонные!

– Не совсем такой теплый прием, как я ожидал, – заметил лорд-акула и широко улыбнулся, показав всем желающим свои белоснежные, ужасные зубы. – У вас, бастийцев, странные представления о гостеприимстве, однако. А я-то думал, что мы присядем, откупорим бутылочку хорошего старого вина!

– Кончай трепаться, Акула! – огрызнулся Скорпио. Сейчас он стоял на мостике один, дюжина остававшихся верными ему матросов уже спустилась на палубу. Они расположились веером, на почтительном расстоянии от чужих верлордов и вытащили свои мечи – не нападать, а на тот случай, если им придется защищаться.

– Между прочим, совершенно не обязательно умирать в такой день, как сегодня, – громко сказал Волк и почувствовал, как у него под ногами дрогнула палуба. Снизу раздался громкий треск, и раненое судно резко погрузилось еще глубже в воду.

– Жизнь мне собираетесь спасти? Так я вам и поверил! – крикнул в ответ Скорпио.

– Он с твоими матросами разговаривает, а не с тобой, мой дорогой обделавшийся адмирал! – успокоил его Вега.

– Спускайте шлюпки, вяжите плоты, – продолжал Дрю, поводя из стороны в сторону своей мощной головой и глядя в глаза матросам. – Плывите к берегу или, если хотите, сдавайтесь нам, но только прошу вас, не надо умирать ради Скорпио.

– Ты недооцениваешь преданность моего экипажа, – прогрохотал со своего мостика Скорпио. Теперь адмирал был покрыт иглами и шипами с головы до ног – ну, на то он и Морской Ерш. – Это бастийские храбрецы! Каждый из них стоит десятка ваших лиссийских ублюдков, Волк!

– Я не спрашиваю, кто они и откуда, Скорпио. Я всего лишь спрашиваю, хотят ли они умереть. Сегодня. Сейчас.

Лорд-волк подошел еще на шаг ближе к матросам и приподнял верхнюю губу, давая бастийцам возможность полюбоваться и оценить свои острые могучие клыки, способные в две секунды разорвать любого человека в клочья. В руке Дрю матово светился Мунбренд, окутывая своим сиянием фигуру Волка.

– Ну, что, парни? – прорычал Дрю. – Хотите умереть сегодня? Или предпочитатете умереть на руках ваших жен, причем от старости, и не раньше, чем лет этак через шестьдесят?

Экипаж «Бастийской императрицы» оценил и клыки Дрю, и его предложение. Матросы побросали на палубу свое оружие, а затем один за другим съехали по наклонившейся палубе и исчезли за бортом.

– Предатели и трусы! – взревел Скорпио. Он выпучил глаза, раздул воздушный пузырь на горле. Тело лорда-скорпены приобрело ядовито-желтый оттенок, на лице появились фиолетовые и пурпурные пятна, на губах запузырилась пена. – Тухлые селедки! Я вас всех за это..! Всех до одного!

Пропитанные смертельным ядом иглы развернулись над головой и вокруг всего торса Скорпио, сделав адмирала похожим на терновый куст. Затем лорд-скорпена внезапно бросился к краю носовой надстройки, собираясь улизнуть и спрыгнуть в море. Вега и Дрю бросились за ним вдогонку, но Морской Ерш опережал их на несколько шагов.

Скорпио вполне мог сбежать, если бы не вздумал, уже забравшись на планширь, обернуться, чтобы еще раз крикнуть вслед своим матросам:

– Всех поубиваю!

Он еще успел развернуться в сторону моря, но в этот момент получил удар плоской стороной меча по лицу. Адмирал грохнулся назад, на палубу своего тонущего корабля, ядовитые шипы впились в доски и прикололи к ним Морского Ерша, как бабочку. Скорпио яростно моргал глазами, судорожно хватал ртом воздух, ворочал своим окровавленным лицом и, наконец, увидел странную фигуру, парившую в воздухе над носом «Бастийской императрицы».

– Отличная работа, Каспер! – весело воскликнул Дрю и подмигнул юному морскому ястребу, висевшему над палубой с коротким мечом в руке.

Вега пнул Морского Ерша в живот ногой, после чего склонился над адмиралом.

– Хотел уйти не попрощавшись, шпрота ядовитая? – спросил Вега, неторопливо сжимая в кулак свою могучую, обтянутую серой и шершавой акульей кожей руку. – Напрасно, напрасно, приятель.

Вега ударил Морского Ерша всего один раз, но и этого хватило, чтобы погрузить адмирала Скорпио в самый долгий и беспокойный в его жизни сон.

Для леди Хайфы, правительницы Роу-Шена, это был день восхитительных великих казней.

Город Азра, называвшийся некогда Жемчужиной Омира, превратился теперь в символ горя и смерти. Местная пословица гласила, что, покуда стоят стены Азры, этот город будет принадлежать Шакалам. Похоже, что теперь эта пословица сбывалась с точностью до наоборот. В начале войны защитники Азры с помощью прибывших на помощь им из Бейрбоунса лордов-ястребов успешно противостояли натиску врага, но затем начались осложнения на фронте, находящемся к северу от города. Там союзники леди Хайфы, лорды-псы, с помощью лордов-котов из Баста атаковали стратегически важный город-крепость Бейна, защищавший вход в ущелье, через которое пролегал единственный путь с севера к Азре. Узнав об этом, король Фейсал отправил на север большую часть своих союзников-ястребов и своих лучших гвардейцев-шакалов, которые должны были удержать в своих руках ущелье. Однако сам король остался при этом в осажденном городе всего лишь с горсточкой солдат и омирских аристократов.

Столица лорда-шакала пережила холода, но в последний день зимы войска Псов и Гиены полностью завершили окружение и начали затягивать удавку на шее города. Леди Хайфа направила основную часть своей армии к южным стенам Азры, а воины лорда Канана подошли вплотную к северным городским укреплениям. Отрезанные от внешнего мира, лишенные возможности связаться со своими товарищами в Бейне, защитники Азры оказались блокированными внутри городских стен. Когда же наступило лето, к городу выдвинулась бастийская артиллерия. Поплыли в воздухе облака порохового дыма, полетели выброшенные с чудовищной силой ядра, проламывая каменную кладку крепостных стен и круша городские кварталы. Число жертв росло с ужасающей скоростью, поэтому советникам удалось в конце концов убедить короля Фейсала сдать город ради блага его же собственного народа. Его условия капитуляции были просты – в Азре больше не должно пролиться ни капли крови. Хайфа охотно приняла их. Легендарный город пал и отныне перешел в руки Гиены.

Свое слово Хайфа сдержала. Кровь в Азре больше не лилась. Свои торжества по поводу победы Гиена перенесла за город, границей которого традиционно считались его стены. Ведь о том, чтобы не лить кровь за пределами Азры, уговора не было, верно? Процедуру казней Хайфа разработала на свой собственный лад: без виселиц, без плах, без долгих обвинительных речей. Все происходило быстро, деловито, можно сказать, буднично. Солдат и офицеров армии Фейсала, а также тех немногочисленных лордов-шакалов, кто еще оставался в городе, гвардейцы Гиены одного за другим вели по городским улицам к Серебряным воротам, выходившим на юг, к реке. Жители побежденной Азры могли лишь наблюдать за тем, как шагают в свой последний путь защитники их города. Обреченных выводили из города на песчаную площадку перед крепостными стенами. Здесь возле большого полированного камня пирамидками были сложены отрубленные головы – мрачный символ одержанной Хайфой победы.