Любимая попаданка императора 2 - Анита Мур

Рейн почувствовал, что девушка в его руках закаменела и пытается отстраниться, и отвлёкся от изучения ее груди.

— Я собираюсь сделать так, чтобы все мысли, сомнения и вопросы вылетели у тебя из головы. — пробормотал он, развязывая уже ненужный поясок на халате, что только мешался и удерживал полностью разошедшиеся тяжёлые полы. — Но пока я не приступил — о чем ты так усиленно задумалась?

— О твоей паре. — честно ответила Эльвира и прикусила губу, заметив, как помрачнело лицо Рейна.

— Ее нет в этом мире. — отрывисто выдал он, вцепляясь в ее талию так, словно она единственная удерживала его, как якорь, посреди бушующего шторма. — Для того и затеян был отбор… помимо всего прочего. Судьба сама притягивает половинки, если бы она существовала, она бы пришла. Иногда я думаю, что это могла быть ты… родись ты в немного иной реальности. Меня тянет к тебе, как ни к одной другой женщине. Кроме тебя, я ни о ком не могу думать. Да что там — я ни с кем не спал с тех пор, как встретил тебя там, в гареме. И не скажу, что не пытался — не люблю врать.

— Убийственно честен. — фыркнула Эльвира, и сама склонилась к его лицу.

Как ни странно, намёк на то, что он пытался заняться сексом с какой-то посторонней женщиной, не разозлил ее. Наоборот. Он же не смог! Значит, думал о ней в тот момент. В каком-то смысле ей было даже приятно сознавать свою над ним власть. — Я тоже не могу представить себя больше ни с кем… кроме, возможно, одного стража.

— Кто он? — рыкнул Рейн, почти не соображая от похоти. Сладкий цветочный аромат ее естества кружил ему голову, пьянил не хуже крепчайшей выпивки. Сейчас он был готов порвать любого, кто посмел бы заявить права на его женщину.

— Ты конечно, глупенький. — выдохнула девушка и поцеловала его.

Сама.

Эльвира не слишком была искушена в вопросах секса. Да что там — она и целовалась-то до Рейна от силы несколько раз, и не сказать чтобы ей понравилось. Мокро, слюняво, противно.

С ним все было по-другому. Она пила его дыхание, не могла насытиться, и все получалось словно само собой, так естественно, словно она полжизни тренировалась в поцелуях с этим мужчиной.

Он сдерживался, изо всех сил старался позволить ей вести в этой сладкой игре, но долго не продержался. Зарычав, Рейн перехватил контроль над поцелуем, что быстро превратился из нежного и неуверенного в бурный и страстный. Эльвира почувствовала, что задыхается, ее захлёстывала интенсивность ощущений, и она отстранилась чтобы вдохнуть и немного прийти в себя. Но очнуться ей Рейн не позволил. Он прикусил Эльвиру за шею, и принялся старательно зализывать моментально покрасневшее место, постепенно спускаясь ниже. Девушка выгнулась, подставляя свое тело под нежные исследующие прикосновения, чередующиеся с острыми вспышками укусов. Он был бережным и безжалостным одновременно, и к моменту когда Рейн добрался до груди и обхватил губами одну из вершинок, Эльвира уже ёрзала в нетерпении по его коленям, силясь обрести облегчение и не находя его. Покрывало окончательно капитулировало и перекочевало на пол, под ноги императору. Тот отпихнул его подальше и пересадил девушку верхом на себя, так что его возбужденный член упёрся в тонкое кружево ее трусиков.

— Еще! — жалобно простонала Эльвира, прижимаясь ноющей от пустоты промежностью к массивному стволу. Рейн втянул воздух сквозь зубы и одним ловким движением отогнул деликатную ткань с груди, открывая бархатистую кожу своим губам и пальцам. Другая его рука стальным обручем обвилась вокруг талии девушки, не позволяя ей слишком активно двигаться.

— Не вертись так, а то я кончу! — прошипел он и протяжно облизал ее сосок. Тот уже давно торчал острым пиком, а от прикосновения влажного языка и прохладного дыхания превратился в крохотный, очень чувствительный камешек. Малейшая ласка груди отзывалась в Эльвире тянущим, сладким спазмом где-то в самой сердцевине ее лона.

— Не могу! — воскликнула она, то ли о невозможности не вертеться, то ли о приближающемся, но все еще недостижимом оргазме.

Несколько раз, мечтая о светловолосом страже, она пробовала удовлетворить сама себя, пальцами, но кроме резкой, короткой разрядки, не приносившей облегчения, ничего не получила. Сейчас же происходящее напоминало волшебство, магию, которую творили с ее телом проворные пальцы и губы Рейна. Те сладкие, восторженные мгновения в темном потайном переходе и нынешние тягучие, неспешные ласки не шли ни в какое сравнение с самостоятельными попытками получить удовольствие. Ее несли, захлёстывали волны наслаждения, и все что она могла — цепляться за широкие плечи и бессвязно молить о продолжении.

— Хочу попробовать тебя. Снова. — хрипло сообщил Рейн.

Это было единственным предупреждением для Эльвиры, прежде чем мир вокруг завертелся. Она пришла в себя, упираясь руками в туалетный столик и глядя на рассыпанные флакончики. Подняв взгляд чуть выше, уперлась во встрепанную рыжую бесстыдную девицу с дикими глазами. Грудь, развратно подпираемая полустянутым лифом корсета, дополнялась яркими, покрасневшими сосками. Широко расставленные бедра покоились на мужских плечах, и впившиеся в податливую плоть жёсткие пальцы показались ей самым эротичным зрелищем на свете.

Эльвира не сразу осознала, что порочная девица в зеркале — она сама.

Рейн отодвинул в сторону тонкую ткань трусиков и потянув носом, хищно заурчал.

— Я скучал. — облизнулся он, глядя на мелкие рыжеватые завитки, после чего склонил голову и припал губами к источнику манящего аромата. Горячий язык уверенно скользнул между скользкими складками, безошибочно нашел самый чувствительный бутон и принялся теребить его, то сильнее, то едва ощутимо. Эльвира ахнула и подалась вперед бедрами, прижимаясь теснее к терзающему ее рту. Рейн заурчал, как довольный кот, его палец прокрался по кромке ткани и проник в тугое лоно, сначала один, а после к нему присоединился и второй. Девушка постанывала, насаживалась сама, стремясь принять их — и то, что куда больше, но Рейн не торопился.

Он хотел, чтобы первый раз запомнился Эльвире не его жаждой и поспешностью, а сумасшедшим блаженством.

А потому он мучил ее неспешно и с чувством, несмотря на то что его собственные штаны уже практически рвались под напором набухшего члена, которому не терпелось проникнуть в тесный плен влагалища. Рейн нащупал точку на передней стенке, от прикосновения к которой Эльвиру бесконтрольно выгибало, и принялся ритмично, в такт с напористыми движениями языка, давить на нее.

Бедра, сжимавшие его шею,