Компас черного капитана - Юрий Погуляй

— Ледоход! Сразу за нами! — прогудело из переговорной трубы. В нем скопилось столько металла, что казалось, будто заговорил сам корабль. Я изумленно посмотрел на шамана. На борту был кто-то еще?!

Проклятье, ну конечно же! Кто-то должен следить за тем, чтобы тяжелая машина не столкнулась с торосом и не перевернулась… Но кто это?!

— Он приближается! — нервно пробасил невидимка. — Что мне делать, старик?!

— Я сейчас. — Сканди быстро покинул комнату, а я посмотрел на соседнюю кровать, задернутую ширмой. Меня разбирало любопытство и надежда увидеть знакомые лица. Ведь если спасся тот незнакомец, что управлял ледоходом, то, значит, есть и другие!

Я вылез из-под одеяла и заглянул за ширму.

На койке под грязным покрывалом лежал очень бледный мальчик. Мой ровесник. Спутанные рыжеватые волосы, проступившие на почти белой коже веснушки. Близко посаженые глаза (под левым красовался сочный, почти черный фингал), на носу с горбинкой запеклась ссадина. Мальчик спал.

Постояв пару минут рядом, я зябко поежился. От пола ощутимо веяло холодом, и мои пальцы на ногах инстинктивно подобрались. Мороз, царящий по ту сторону палубы, пытался добраться до наглых людишек, привыкших к его злобе и потому хорошо защищенных.

У кровати стояли теплые пушистые тапки белого цвета. Мягкий мех приятно обнял мои ступни, и холод ушел. Пол дрожал, но самую малость. Могучий корабль крошил снежную равнину, и ничто не могло его удержать.

Кроме другого ледохода. Именно эта мысль заставила меня действовать. Первым делом я направился в командную рубку. Вы можете спросить — откуда мальчишке знать, где она, — но это нехитрая наука. Каждый человек, мало-мальски интересующийся кораблями, способен определить, где жилая палуба, окутанная влажными трубами с вечно подогретой энгу. Где грузовая, стены которой покрыты инеем, а то и льдом, и лишь один закуток, у баков с топливом, хранит тепло (для дежурного мастера-инструментария, следящего за двигательным отсеком). Рулевая рубка обычно находится на верхней палубе, в куполе из закаленного и обработанного стекла, которому не страшен никакой мороз.

Но в ней должно быть очень холодно.

Там, наверху, я и застал шамана. Вместе со Сканди в рубке находился крупный мужчина в черной парке. Рулевому вряд ли исполнилось больше сорока, и от него веяло звериной силой. Несмотря на холод, от которого немела кожа, здоровяк стоял с непокрытой и абсолютной лысой бугристой головой. Его глубокие, утопленные на лице глаза чуть щурились, высматривая в снежной метели возможные провалы, расщелины или же ледяные зубы, лоб разрезали глубокие горизонтальные морщины. Пол под ногами чуть клубился паром. Это было единственное отапливаемое место в куполе.

— Здравствуйте, — сказал я.

Он лишь на миг скосил на меня взгляд — и тут же вернулся к своим обязанностям. Сканди молчал, опершись кулаками о штурманский стол со стопкой карт из тонкого металла и вглядываясь во что-то позади ледохода. По прозрачному куполу барабанила ледяная крупа. Стоял день, но небо опустилось очень низко и почти слилось с землей.

Наконец здоровяк кивнул:

— Привет, малыш.

Голос у него оказался под стать. Глубокий, как Черные провалы, и пробирающий до костей, как гудок ледохода-тягача.

Его внимание ободрило меня. И внутри зародилось странное, но необоримое желание спросить у неге про шапку. Я то и дело возвращался взглядом к его почти красному черепу, кожу которого испещрили жуткого вида шрамы. Неужели ему не холодно?

Странно, что после случившегося в Кассин-Онге меня могла заботить паршивая шапка на голове незнакомца!

— Ты прав, — вдруг сказал Сканди. Голос его прозвучал сипло и немного потерянно. — Ты абсолютно прав, мастер Эльм. Это действительно ледоход.

Я сразу оказался у стекла.

Мне показалось, что холод, царящий в рубке, — это сущая ерунда. Мелочь, не стоящая никакого внимания. Потому что там, в снежной крошке, среди беснующихся ледяных кристалликов, стихия могла изодрать кожу в клочья и тут же заморозить брызнувшую из ран кровь.

Среди буйства метели виднелся темный силуэт, в котором лишь угадывался идущий по нашему следу корабль.

— Кто-то спасся, да?! — обрадовался я.

Сканди промолчал. Он смотрел на преследующий нас ледоход с подозрением.

— Скажи что-нибудь, старик. Может, стоит остановиться?! Вдвоем будет проще выбираться из этого собачьего места, — прогудел Эльм.

Здоровяк обернулся, на миг бросил жгучий взгляд на шамана и вновь перевел его на метель.

— Чего молчишь, старый дурак?!

— Полный ход, мастер Эльм, — хрипло выдавил из себя Сканди.

— Понял тебя, шамми! — с веселой злобой сказал рулевой. — Собачий мир, собачье племя!

Грохот гусениц, сражающихся со льдом, стал еще громче. Машина чуть качнулась вперед.

— Спускайся вниз, малыш, — посмотрел на меня Сканди. В его глазах разгоралась ярость, и только сейчас я понял, кто нас преследует. — Пригляди за юным Фарри…

— Фарри?

— Тот мальчишка, твой сосед. — Шаман с отсутствующим видом уставился в метель. — С ним все будет хорошо, но за ним нужно приглядеть. Я подобрал его вместе с мастером Эльмом… Светлый Бог, как же это удивительно, мой маленький друг. Мне могли встретиться ан Ламы из ближайшего дома. Ан Гадисы, ворчливый Шанц ан Грант. Хоть кто-нибудь! Но мне удалось вытащить оттуда только двух циркачей, которых я прежде никогда не видел. Подумать только…

Он поправил отороченный мехом капюшон. Руки старика дрожали, я отчетливо это видел.

— Давай, собачья железяка! — прорычал слышавший это Эльм. В нем всколыхнулось мимолетное недовольство, а затем здоровяк вцепился в обмотанное тряпками колесо и с усилием провернул его. — Давай!

Ледоход словно сопротивлялся рулевому.

— Иди, Эд ан Бауди… — сказал шаман.

Я ушел, понимая, что ничем не могу помочь рулевому Эльму и старику Сканди. Простой мальчишка с бесполезным даром эмпатии. Одинокий сирота, в один день потерявший весь знакомый ему мир. Вселенную, резко сократившуюся до загадочного компаса мертвого Эрни.

Я сидел у кровати незнакомого мальчишки, когда тот открыл глаза. Пару мгновений он изучал потолок, потом моргнул пару раз, привыкая к свету. Скосил на меня непонимающий взгляд.

— Привет, — сказал я, не найдя других слов. Фарри еще раз моргнул (ресницы у него были длинные, как у девчонки), затем поморщился, пошевелив разбитыми губами:

— Привет…

Мыслями я был наверху, в холодном куполе рубки. Вместе с могучим Эльмом боролся со штурвалом и помогал нашему шаману готовиться к обороне.

Нет никаких сомнений — за нами шла ледовая гончая. Одна из тех тварей, что убила Одноглазого. Но корабль был другой! Я считал, что это тот же ледоход, который в Кассин-Онге забрал черноволосого человека и его свиту. До сих пор не знаю, как можно было перепутать хищное, низкое судно, прокравшееся под настилами деревни, и трехпалубный шапп, сравнимый высотой с Храмом. Но в тот день мне это удалось. Впрочем, мне кажется, что оно было к лучшему. Если бы в моей голове тогда просто зародилась мысль о том, что ледоходов у тех странных людей может быть несколько… Кто знает, смог бы я тогда перенести это знание?